— Чего мы ждём? — закричала девушка, пытаясь пробиться через угнетающий звон. — Она идёт прямо на нас!

— Не волнуйтесь! — отрезал Хейден. — Это всего лишь послание. Он здесь.

— Послание?! — вспылил Джек. — По-твоему так выглядит послание? Это истребление.

— Да, но не сейчас. Он бросает нам вызов.

— Кто он? — вмешалась Кейт. — Может нам лучше укрыться где-нибудь?

— Один из них. Воин, наделённый умом и сверхъестественной силой, которая способна управлять природными явлениями и обладающий знаниями чудовищных, непоправимых проклятий. Юноша вдруг смолк, а потом, спустя минуту, вполголоса добавил, как будто для себя:

— Только как ему удалось открыть портал и вселиться в человека? Неужели это Деймон, или есть то, чего я не знаю?

— Это начало войны? — спросил Джек, прервав размышления Хейдена.

— Боюсь, что да.

— И как же получилось, что наш провидец узнал об этом только сейчас?! У нас нет плана и мы в полной…

— Не нужно отчаиваться, друг, — перебил его юноша, — непоколебимость нашего духа — вот главное оружие.

— Непоколебимость — это ничто по сравнению с нечеловеческой силой. Джек взял Кетрин за руку и зашёл в дом, оставив Хейдена наедине с буйством стихии. Юноша прижал ребёнка к груди и с бесстрашием, непоколебимостью смотрел в глаза врагу. Воронка исчезла в трёхстах метрах от Хейдена, вырвав с корнем сотни деревьев и кустов, оставив после себя длинный пустынный след.

Вечером Хейден собрался в город, чтобы отыскать посланника и поговорить с ним. Он надеялся переубедить врага встать на светлую сторону, потому что знал, что тот обладает редким умом и честью. Юноша был уверен, что посланник не такой, как другие духи. На пороге его остановил Джек.

— Ты же не думаешь, что он будет тебя слушать? Это безумие ты добровольно идёшь на погибель и тащишь за собой нас. Я не отпущу тебя одного.

— Джек, я с радостью бы пошёл с тобой, но ты же знаешь, что из тебя никудышный парламентёр. А я не хочу устраивать резню.

— Будь по-твоему, но больше чем до утра я ждать не буду. Если не вернёшься — пойду по твоему следу.

— Договорились. Не забывай — насилье только в безвыходных ситуациях. Увидимся, друг.

Юноша быстро шёл под заходящим солнцем, обдумывая свою речь. Его сердце трепетало и предчувствовало что-то неожиданное и невозможное. Смеркалось. Бледная луна, заменив яркое солнце, встала на посту. Небосвод усыпало множество мерцающих звёзд её свиты. Внезапно перед Хейденом сверкнула ослепляющая вспышка света. От боли он резко закрыл глаза. Какого же было его удивление, когда он увидел перед собой незнакомого, устрашающего человека высокого роста, с глазами, полными боли и мудрости. Хейдену он был незнаком, но сердце подсказывало ему, что он знал этого человека раньше.

— Я пришёл поговорить, как лидер с лидером, — начал Хейден, — нам есть, что обсудить.

— Твои слова пусты и бессодержательны, но раз уж ты явился как раз для того, чтобы их произнести, то начинай. Кроме красивой речи ведь ты больше ни на что не способен.

— Когда я увидел тебя впервые, мне стало ясно, что ты стоишь выше всех своих предшественников, — не обращая внимания на наглое обвинение собеседника, продолжил Хейден. — Ты умен и готов идти до конца. При этом, прежде чем взяться за выполнение, ты приложишь главную идею к себе и спросишь: «Насколько правильно для меня сейчас сделать это?». Качества, достойные обособленного, суверенного поведения.

— И это пугает тебя ещё больше, верно? Одно дело, когда ты видишь перед собой забитых и трясущихся посланников Призраков, а другое — когда перед тобой человек, самостоятельно сделавший выбор. Человек, который подсчитал, что единственным верным решением будет присоединиться к восстанию, чтобы изменить мир навсегда.

— Мы все делаем ошибки, но рано или поздно придется оглянуться на их последствия.

— Главная ошибка твоей жизни — ложная надежда, — каким-то направленным лирическим тоном произнёс Посланник. Что-то большее, чем просто догадки, таилось в этих словах. Что-то сравнимое с личным опытом. — Для себя самого ты мог бы выбрать любую сторону и единственным последствием стал бы собственный проигрыш. Но ты увлёк за собой самых дорогих тебе людей. Ты солгал друзьям и обрёк их на нестерпимые страдания и крах. Каждый из них теперь думает, что, когда призраки поработят мир, это будет их личной катастрофой. Это будет время, когда они сломаются и исчезнут. Они сами не знают, откуда у них взялись эти мысли. Среди живых это считается эстетикой. Это есть гуманность, героизм, добро. Однако я скажу тебе, что это ошибка. Всё, чем живут твои друзья — твоё слово. Ты заставил их стоять на твоей стороне и теперь, когда вы проиграете, не только ты не сможешь принять новый мир. Итак, не пришло ли время оглянуться на свои ошибки?

Хейден отвел взгляд на звездное небо, и слезы блеснули в его глубоких глазах. Кто-то мог бы подумать, что вера юноши пошатнулась. Но это сказал бы человек, совершенно не знающий Хейдена. Сейчас в его глазах блеснула скорее скорбь, чем сомнение. Какая-то боль по прошлому, которую он давно похоронил глубоко в душе.

— Я выбрал верную сторону и даже если я проиграю, всё, что я делал не будет ошибкой. Друзья, которые доверились мне, чувствуют что-то гораздо большее, чем просто внушение. Это долг выполнения миссии…

— Твоя миссия — самообман. Одна большая шутка, призванная вылечить твою душу и принести искупление.

— Когда ты вынес вердикт всем живущим, разве ты не совершил свою главную ошибку?

— Современные люди развратились, стали равнодушными. Они не ценят жизнь. Они не считают последствий своих действий. Они делают для своего комфорта слишком многое, так что уже готовы пожрать друг друга. Я считаю, что люди смертельно больны и каждый из них обречён. Призраки знают гораздо больше. Духи уже отжили свой век и потеряли всё своё богатство. Оставшись нищими, они отказались идти дальше, потому что поняли, чего хотели в прошлом. Это то, чего не хватает людям — смысла, знания и целеустремлённости. Призраки увидели все свои ошибки и наметили новые цели. Люди запутались, тогда как мёртвые нашли для себя спасение. Зачем ты сражаешься за тех, кто в любом случае обречён, а тех, кто действительно может прожить достойную жизнь, хоронишь?

— У каждого из нас по-прежнему есть шанс. Вы не вправе претендовать на то, что вам не принадлежит. Я надеялся, ты одумаешься.

— Просишь меня остановиться? Нет. Я больше не пойду за тобой. Я останусь на правой стороне, для которой ещё теплится слабая надежда на спасение. Итак, как я и говорил, твои слова остались неуслышанными. Если ты пришёл просить пощады для людей, то ты просчитался.

— Я пришёл, чтобы попытаться спасти тебя, а не людей. Этим я займусь завтра.

После громких слов Хейдена настала непродолжительная пауза, в финале которой молодой Посланник заливисто рассмеялся.

— Забавно, а я хотел спасти твоих обманутых друзей. Знаю, с ними разговаривать бесполезно, потому что всё решаешь ты. Итак, я даю тебе три дня, по истечении которых все, кого ты знаешь, умрут, и ты вместе с ними. Чтобы исправить всё, что ты натворил, тебе всего лишь нужно отдать ребёнка мне. Тогда, обещаю, тебе найдется место в новом спасённом мире.

— Я не смогу жить на свежей братской могиле, а ты?

— Что ж, тогда жди бури.

Посланник вмиг исчез, уронив на землю старый поржавевший крестик. Хейден опустился на траву и скорбно склонил голову над старой цепочкой. По какой-то скрытой причине он не мог даже коснуться креста, хотя его дрожащая рука зависла в воздухе. Сейчас в его глазах не было ни плана сопротивления, ни надежды спастись и спасти людей, там была одна лишь боль прошлого. Однако момент отчаяния продлился всего одно мгновение, по истечении которого долг снова поднял Хейдена на ноги и повёл дальше по длинной дороге сопротивления. Как только Хейден скрылся за холмом, Джек вышел из тьмы зарослей и поднял цепочку. Он присел на поломанное дерево в философском раздумье. Как не пытался молодой человек ругать и ненавидеть своего лидера, другое более сильное чувство затмевало его злобу. Тогда Джек убрал крест в карман и последовал за своим другом.