Губы Пита непроизвольно расплываются в хищной улыбке, когда он слышит сравнение с ним. Тема о непутёвом отце могло бы стать его спасительной соломинкой в море негатива.

— Мама, прошу тебя. Не расстраивайся. Почему ты обижена от отца? Он опять оставил велосипед около супермаркета? Забыл отправить заказ? — с наигранным сочувствием отвечает матери. Ему уже было все равно, как миротворцу, пытающемуся ежедневно примирять две враждующие стороны. Он сделал все, что смог. Пусть теперь сами тушат пожар ненависти.

— Хуже. Вчера я обнаружила, что он просматривал аккаунт какой-то Эль. Говорит, что его одноклассница и вздыхает, смотря на её фото. А эта тупая швабра, наверное, даже не подозревает о его существовании. Но это цветочки. Вчера Рой притащил домой какую-то канадскую девицу…

— Мама, ты и сама из Монреаля. Так что мы все отчасти имеем французские корни, — тихо проговаривает Пит. И фокусирует взгляд на одной точке. Пусть это поможет ему отвлечься и дожить до конца разговора.

— Не важно, Пит. В общем, эта девица беременна от него. И он как порядочный потаскун собирается на ней женится. Пока мы тут работаем, он приводит домой ещё одну, которую нужно кормить. Я пыталась её отправить на аборт, но она упорно стояла на том, что хочет ребёнка. Она совершеннолетняя, так что я не могу решать за неё. Да ну их. Может мне выгнать этих идиотов?

Рою двадцать два. Он нигде не учится и еле-еле работает в пекарне. Мама хочет, чтобы Пит отговорил её и наставил на путь сострадания. Но он так устал помогать всем, да и братцу стоит научиться брать на себя ответственность. Видимо сейчас ему придётся пойти на крайне непопулярные меры. Тем более Рой, никогда не получавший побоев как любимец матери, смертельно раздражал Пита. Ведь его с Уиллом наказывали за малейшую провинность.

— Мама, вы с папой должны их выгнать. Рой не вчера закончил школу. Он здоров и может работать. Нет, он найдёт работу, — голос юноши становится все холоднее, — от наёмного работника в пекарне будет меньше хлопот, чем от Роя бездеятельного. Ты видела, как он месит тесто? Недоумок. Пусть катится к чертям со своей девушкой. Пора уже повзрослеть. А за нас с Уиллом не беспокойся. Как-то проживём, как и жили раньше, — и резко выключает телефон.

Вот он и сделал шаг ближе к бездне. Раньше он не позволил бы себе разговаривать с матерью вот таким образом. Учителя и родители его одноклассников хвалили Викторию Мелларк за то, что её младший сын был самим воплощением галантности и обходительности. Однако затаённая злоба когда-нибудь должна была выплеснуться из чаши спокойствия. Пит выключает телефон и закрывает глаза, чтобы успокоиться. Может повторно позвонить матери и попросить прощения? Нет. Нет. И нет. Она ни разу в жизни не извинилась перед ним. Даже когда сломала ему руку, не рассчитав привычной удар скалкой.

Мама тоже должна почувствовать себя виноватой. Хотя бы однажды. И заметить, что ему плохо. Но вдруг ей всегда было все равно?

Передёрнувшись от такой мысли, он трясущими руками включает телефон обратно и лихорадочно смотрит входящие вызовы. Нет, мама не звонила. А он как заворожённый сидит и ждёт звонка, как испуганный пятилетний мальчишка. Черт возьми, ему двадцать и пора принять факт, что его семье на него наплевать. Ну, может не Уиллу. Но все же он сейчас занят собственными проблемами.

Внезапно Питу становится страшно находиться одному. Он вздрагивает без явной причины. Пустые серые стены и всепоглощающая темнота кажется ему ожившими, будто пару сотен невидимых глаз впиваются ему в шею. Становится тяжело дышать. Пит, как человек привыкший контролировать каждую деталь своей жизни, заставляет себя встать и направиться к двери. Подальше от этих четырёх бетонных стен. Юноша часто моргает, пытаясь отогнать странные видения, осевшие в мозгу, и потому отчаянно крутит ручку. После минуты мучений она поддаётся.

Выбравшись в коридор, он расслабленно вздыхает. Ему лучше после такого не возвращаться в комнату. Лучше пойдёт в «Котёл». Оно считается довольно-таки абсурдным местечком, где все виды услуг между собой перемешаны паутиной хваткой. Да, он туда пойдёт. То есть в библиотечное кафе с круглосуточным баром, но для этого нужно вернуться в комнату и взять книги, которые нужны для завтрашнего эссе. Он с максимальной осторожностью открывает дверь комнаты и незамедлительно включает свет. Бегом вытаскивает из комода нужную литературу и отправляется в кафе, где круглосуточно заседают все студенты этого городка.

В кафе уютно. Пит чувствует облегчение, находясь в назойливой толпе. Пахнет корицей и ванилью. И он, усевшись на тёплое сиденье, заказывает горячий кофе с коньяком, заодно как раз и избавится от жутких видений, которые с упорством наслаиваются на реальность. В той части заведения, где посетители наслаждаются едой под грустные мысли о пересдаче, освещение неяркое, чтобы плакалось легче.

Пит допивает кофе, и делает попытку встать. У него неприятно кружится голова. Он садится обратно и начинает осматривать кафе точно выпавший из реальности. Его внимание привлекает темноволосая девушка в огненно-красной кофте. Удивительно, что её смуглая кожа ещё не расплавилась под пылающей материей. Она недолго обсуждает что-то с другой барышней, и потом они расходятся.

Она присаживается возле барной стойки. И смотрит на парня с отвращением. Можно подумать, и её вчерашний видок был хорош. Но блин! Блёстки на щеках цвета раскалённой лавы и выразительные глаза, очерченные антрацитовой подводкой, так искрились под тусклой лампочкой. Пит был художником и любил он не отдельные цвета, а лишь их определённые оттенки, может и потому у него была тяжёлая жизнь. Но при этом он умел подмечать каждую деталь объекта в классах искусства. Ну, в данном случае, субъекта.

— Что утренних букетов мало? Так ещё и пялишься, — недовольно излагает свои претензии девушка, после того как заказывает чай с чабрецом и шоколадное пирожное.

Пит краснеет.

— Вы говорите, словно я вам несколько букетов подарил. Я просто хотел извиниться. И потому занёс розы с конвертом. Дайте угадаю, что вы разорвали конверт? Хорошо, что я туда ничего и не написал.

Эвердин хмурится. Вот наглец. Подождите-ка. Он сказал розы? Какие розы? Может он так говорит, чтобы её запутать? Впрочем, зачем полузнакомому человеку ей врать?

— Я получила два букета. Один из них был составлен из моих любимых полевых цветов. А другой был из каких-то жёлтых цветов. Но никаких роз, которых я до смерти ненавижу, и в помине не было.

Пит закатывает глаза. Почему с этой девушкой так сложно? Он подарил ей охапку роскошных чайных роз. Не могли же они подобно Золушке перевоплотиться во что-то другое. Да и то, что она назвала один из букетов «каким-то жёлтым» оскорбляет его чувства художника.

— Имейте совесть, Эвердин, — раздражённо хмыкает он, — зачем мне занятому студенту разыгрывать такие игры с таким человеком, как вы? А теперь подумайте очаровательной головкой, кто бы мог заменить цветы с вашего нелюбимого на тот, который вам предпочтителен? Есть одно имя схожее с названием растения с белыми пушистыми цветками, который принадлежит к роду вечнозелёных. Ну? Догадки есть?

Эвердин напряжённо думает. В старшей школе она изучала программирование, а не биологию. Да и дети в современной школе не изучают же ботанику. А может это только в её школе уклон делается в анатомию? Так откуда ей знать, про что он тут загадочно ей толкует? Пит, видя замешательство девушки, спокойно добавляет.

— Это мирт обыкновенный. Символ тишины и примирения. А мою напарницу и вашу соседку зовут Мирта. Как я догадался? Ну, кто кроме соседки примчался бы за вами в полчетвёртого ночи, чтобы сопроводить вас в комнату? Кто кроме неё догадался бы сменить букет, чтобы уменьшить вашу злость на меня? Если мы собираемся ругаться, давайте перейдём на «ты», как в тот день, — изнурённо продолжает он бесцветным голосом.

Заказ Китнисс ещё не принесли, потому ей тоскливо. Так что, наверное, можно и с ним поговорить, чтобы не умереть здесь от скуки. Пока Мирта встретится с Катоном по поводу Джейсона и будет торговаться за цену оказываемой услуги, она может немного поесть и подождать её в компании человека, который её раздражает. Но не так сильно, как вчера.