Половина ее лица постоянно оставалась скрыта волосами, и на ведьмака смотрел один широко раскрытый голубой глаз. Глаза она подводила тушью для большей выразительности, а бледно-малиновые губы не красила вовсе. Когда она говорила, ведьмак видел отблески света на ее больших, жемчужно-белых передних зубах.

— Ведьмакам часто приходится работать с чародейками и чародеями, — пояснил Геральт. — Обычно это сугубо профессиональная связь.

— Обычно, но не всегда. Не так ли, Геральт из Ривии?

— Знаешь меня?

— Белые волосы, кошачьи глаза. Конечно я узнаю Белого Волка. Я слышала баллады о ведьмаке и чародейке.

Она прошла мимо него, убрав с пути мешавшую табуретку, и распахнула ставни на другом окне. В доме сделалось достаточно светло, чтобы и человеческому зрению стало комфортно.

Она повернулась к нему, чуть наклонив голову:

— Итак, чем я обязана твоему появлению, ведьмак?

— Прокопф Золотник говорит, что на Убережье висит проклятье.

— А ты взял заказ, — сказала она, и пожала плечами. — Считаешь, это в самом деле проклятье?

— Я хотел спросить твоего совета. Ты ведь лечила пострадавших от недуга.

— Но ты здесь, а значит, мои методы не подействовали. Чего же ты хочешь от меня?

— Расскажи мне о твоих методах. Это может помочь.

Она вновь пожала плечами и прошлась по комнате к цветам на тумбе, не глядя на Геральта.

— Припарки из роголистника, вытяжка из ласточкиной травы внутрь. Даже настой коэнинхаель не помог. На этом силы простой травницы заканчиваются.

— Коэнинхаэль, — произнес Геральт, — это эльфское название. Общепринятое в академических кругах. Простая травница назвала бы ее другим именем. Пролежницей, моговейкой или вежжевым листом. Да и говоришь ты… иначе. Рассказывай кому-нибудь другому, что ты простая деревенская травница.

— Я могу вообще ничего не рассказывать, раз тебе не угодны мои слова.

Но ведьмак пропустил это мимо ушей. Его внимание привлекли стоявшие на полке позади нее книги:

— Высшие и низшие алхимические субстанции, Ренсанто Альваро, — сказал он, прочитав с корешка. — Я читал эту книгу. Это точно не уровень простой знахарки.

— Ну что ж, зрение тебя не подводит.

— Рискну предположить, что интуиция тоже. Третогор? Оксенфурт?

— Оксенфурт, — Прагметта кивнула. — Практическая медицина.

— Тогда почему бы не поговорить серьёзно.

— Пытливый же ты, Белый Волк. Ну давай поговорим серьёзно. Присаживайся. С физиологией ведьмаков я не знакома, но у человека на твоем месте я бы диагностировала сильное похмелье. Слышала, от него помогает красное вино. Как тебе Эрвелюс?

— Не откажусь, — Геральт отодвинул табуретку и сел за стол. Прагметта поставила две чарки и бутылку, а сама села сбоку, не напротив, а рядом с ним. И привычным движением наклонила голову так, чтобы черные волосы скрывали один ее глаз. Другой, большой и голубой, смотрел на Геральта.

— За исцеление, — она подняла бокал.

— От чего?

— А что мы, по-твоему, лечим? Похмелье твое. Пей, не спрашивай.

Геральт выпил и тут же почувствовал, что тяжесть отступает.

— Итак, — Прагметта подалась вперед, положив руки на стол. — Хочешь клиническую картину — пожалуйста. У всех мужчин деревни налицо полная дисфункция полового члена. Эрекция не достигается даже при помощи стимуляции. Физической и медикаментозной.

— Как ты это узнала?

— Дала стимуляторы и попросила продемонстрировать. Но ты, конечно же, подумал другое. Нелюдимая, одинокая медичка и пациент, у которого проблема с членом. Хрестоматийный сюжет.

— Я ничего такого не говорил.

— Но подумал.

— Вот и нет. Рассказывай дальше.

Она прищурила голубой глаз, а малиновые губы чуть растянулись в подобии улыбки. И подняла чарку с вином. Геральт поднял свою и выпил. Прагметта подлила вина и продолжила рассказ:

— Дисфункция сопровождается спонтанными болевыми симптомами в паховой области, непосредственно в члене и тестикулах. Продолжительность до нескольких минут. Периодичность не установлена, и в условиях, отличных от клинических, трудноустановима. Я же не могу положить их всех сюда и записывать время приступов у каждого. Со слов пациентов — периодичность отсутствует вовсе. Приступы боли действительно спонтанны.

— Такое в медицине не редкость.

— Да, но, опять же, со слов пациентов, отсутствует явный возбудитель симптомов.

— Они могут скрывать от тебя некоторые вещи.

— Геральт, — с укоризной произнесла Прагметта, — они в отчаянии. Мужики рассказывали мне такие откровения из своей интимной жизни, которые я бы с радостью выбросила из головы и зарыла темной ночью в глухом лесу, посыпав солью и селитрой. Им не до секретов, просто поверь. Все, о чем они мечтают — избавиться от недуга.

— Секреты эти ты мне, конечно, не откроешь.

— Врачебная тайна. Скажу лишь, что, на мой взгляд, они возбудителями не являются. Честно говоря, я сама в тупике. Из наблюдений не складывается никакой системы. Картина ни на что не похожа. Привычная терапия не имеет эффекта. Это не половое заболевание — охват слишком высок, а срок проявления слишком короток. Да и вектор распространения не тот. Больны даже дети, не вошедшие в период полового созревания. Такое заболевание должно распространяться другими путями: через пищу, воду, воздух. Но я не знаю таких болезней, ведьмак.

— Я тоже, — Геральт кивнул. — И что думаешь?

— Я? Я уже давно ничего не думаю по этому поводу. — Она опустила взгляд. — Медицина тут бессильна, Геральт, я не могу сотворить чуда. Меня учили лечить болезни, и всем им были названия, все они имели определенные симптомы и методики лечения. Здесь что-то другое. Не поддающееся пониманию медика.

— Проклятье, — задумчиво пробормотал ведьмак, и сам не понял, ругательство это было, или констатация факта. — Что ж, спасибо, Прагметта. Ты мне очень помогла.

Он встал из-за стола. Целительница тоже.

— Что собираешься делать?

— Честно сказать, пока не знаю, — признался он. — Опрошу людей. Пострадавших. Возможно, что-то выясню. Я ведьмак, снимать проклятия — моя работа. Чаще всего проклятья достаточно просты, потому что налагаются в гневе и отчаянии, когда человек не в состоянии мыслить сложными категориями. Нужно лишь взглянуть под верным углом и найти лазейку в его условиях.

Он шагнул к двери:

— Будь здорова.

— Удачи тебе, Белый Волк, — тихо сказала Прагметта, — Надеюсь, ты им поможешь.

========== 4 ==========

Покинув жилище целительницы, ведьмак направился по дорожке туда, где оставил Плотву и Рысика. Но сразу заметил, что Рысик там не один. Лошадей теперь было три. Новую держал под узды высокий, светловолосый юноша, в котором Геральт без труда признал Борку, сына прокопфа Золотника. И тот, похоже, о чем-то оживленно спорил с Рысиком. Но, завидев Геральта, оба тут же прекратили спор.

— Что-то случилось? — спросил Геральт у Борки, когда приблизился.

— Мастер ведьмак, — сказал юноша с мольбой в голосе, — позвольте с вами поеду, а?

— Зачем тебе это? Я ведьмак, привык работать один.

— Но Рысик-то с вами, — заметил он. — Позвольте, мастер, клянусь, я вас тяготить не буду. Да и к тому ж, когда колдуна злобного найдем — на него все сподрушнее в три дубины идтить.

Геральт посмотрел на Рысика. Тот пожал плечами:

— Я, так-то возражениев не имею. Борка парень толковый. И крепок, и рука сильна — палицей махать здорово умеет. Вы только на него гляньте — точно на войну собрался. Здорово он хочет чары одолеть.

Геральт и так видел — к седлу Боркиной лошади были приторочены две палицы и кортик, а сам он под рубахой носил кольчугу.

— Прошу, мастер ведьмак.

Геральт развел руками:

— Что ж, будь по-твоему. Только учти, ни доблести ни славы я тебе не обещаю. До битвы с чародеем, о котором ты думаешь, еще очень далеко, если она вообще состоится. Снятие проклятий — вовсе не такое веселое дело, как ты мог себе представлять. Как бы тебе не сделалось скучно, Борка.