Чародеи, изучающие проклятья и сглазы, хорошо знают, что в проклятиях задействованы гораздо более высокие арканы магии, а в сглазах, напротив, самые простейшие. Потому и снять проклятье тяжелее. Технический путь расколдования, так называемый «ведьмачий способ», — не всегда ведёт к должным результатам. Могут остаться побочные эффекты, или, если в процессе будет допущена ошибка, действие может только усилиться и даже привести к смерти жертвы.
В случаях сглаза технический, «ведьмачий» способ работает всегда и безотказно. Применительно к нитингу, он заключается в том, чтобы стереть имя порченного и написать вместо него имя того, кто порчу наложил, таким образом отразив эффект. Есть и второй способ — уговорить создателя нитинга по своей воле разрушить его. Тогда порча будет снята, и этот путь всегда наиболее предпочтителен.
Но и в том, и в другом случае, необходимо точно знать, кто наложил сглаз.
Это ведьмак поведал своим спутникам. Но поиск улик вокруг нитинга ничего не дал. Только без толку провозились два часа.
Решено было вернуться в деревню: в расследовании оставалась другая зацепка, к которой Геральт еще не прикасался: Одрин.
Пока доехали до Убережья, солнце уже склонилось к полям. Скоро начнёт смеркаться.
В деревне что-то происходило. На улице собралось много народу — и мужчины, и женщины. Во главе был Прокопф Золотник. Завидев приближение Геральта, толпа зашевелилась.
— Мастер ведьмак, а мы вас ждем!
— Что-то случилось? — спросил Геральт. Но по счастливым лицам понял, что вряд ли.
— Наградить вас хотим!
Геральт слез с плотвы. Рысик с Боркой тоже. Вперед вышел прокопф Золотник с мешочком монет в руке.
— Спасибо вам величайшее, мастер Геральт, что от скверны вычистили наш священный круг. Мы с мужиками посовещались и сообразили вам награду. Слыхал я, дескать, ведьмаки за накерца по две кроны берут. А стервья мужики там нашли — на полтораста трупов хватит. Так что вот вам, за честную работу — честные деньги. А от меня отдельно — за то, что Борку моего от чудищ спасли. Вот, пожалуйте, триста пятьдесят крон.
— Такое меня очень даже устроит, спасибо, — Геральт принял кошель.
— Вам спасибо, мастер Геральт из Ривии!
Довольный народ стал расходиться. Золотник же, понизив голос, спросил:
— А как ваше другое дело продвигается, могу полюбопытствовать?
— Продвигается, — ответил ведьмак. — На Убережье навели порчу, мы нашли в полях нитинг. Он наводит сглаз.
— А вы его… убрали?
— Нет, трогать его лучше не стоит. Я должен узнать, кто его поставил, и тогда смогу избавить вас от злых чар.
— Вон оно что. Ну, я мешать не буду, вижу, работаете вы. Еще раз вам спасибо, мастер.
Золотник ушел, а Геральт повернулся к Рысику и Борке, которые тоже выглядели довольными.
— Видите, мастер Геральт? Без награды мы вас не оставили.
— Да. Награда хорошая, — ведьмак кивнул. — Вот везде бы так платили…
— Ну, раз так, айдате в корчму, — сказал Рысик. — Долик с Фелестом скорей всего там сидят. А с ними и Одрин, зуб даю.
В корчме и впрямь обнаружились Долик с Фелестом. Оба были рады видеть друзей и ведьмака в добром здравии. За столом с ними был еще один мужчина приятной внешности. Его Геральт не знал.
— Вижу, не узнаёте, мастер ведьмак? — сказал тот, когда дошла до него очередь жать руку.
Геральт не сумел скрыть удивления:
— Глазам своим не верю. Одрин?
Рысик рассмеялся, а вместе с ним и все остальные.
— Помыть, побрить, да приодеть — и вот пожалуйте, каков скворец!
— В самом деле, — согласился Геральт.
Одрин, побритый, вымытый и трезвый, в чистой, свежей одежде, помолодел разом лет на тридцать и как раз на тридцать лет теперь выглядел. На того немытого и смердящего сивухой солдафона из каэдвенского лагеря, каким Геральт его запомнил, он не походил ничем. Только приглядевшись, можно было отметить схожие черты лица. Даже голос немного изменился. Впрочем, Геральт ни разу не говорил с ним, когда тот был трезв.
— Хочу вам спасибо сказать. И отблагодарить. — В руках Одрина появился кошель с деньгами. Еще больше, чем тот, что дал Золотник.
— Мне уже заплатил прокопф, — ответил Геральт. — Дважды за одно дело я платы не беру. Признаться, это первый случай, когда мне вообще такое предлагают.
— А вы за другое возьмите. Этих денег ведь и не было бы, если б не ваша помощь.
Деньги есть деньги. Геральт взял кошель, развязал и заглянул внутрь.
— Я стараюсь в чужие дела не лезть, — сказал он, — но это точно нильфгаардские флорены. Они идут один к трем против новиградской кроны. Здесь намного больше, чем я беру обычно за заказ.
— Так и есть, мастер. Нильфгаардские эти монеты. И сундуки тоже чёрных, да и телега, если на то пошло.
— Давайте прежде сядем, да пива пригубим. А там и расскажешь. — предложил Рысик. Никто не возражал.
Корчмарь подал на всех пива и фирменных жаренных раков. Геральт выпил и закусил с удовольствием. Есть хотелось за двоих. А Одрин продолжил свой рассказ.
— Случилось все как раз в эту войну. Черные под самым Новиградом тогда стояли, в Велене. Ну а я это… как бы без армии был, ни под чьей службой. Но в тот день устоять не смог. Завидел я на дороге подводу с поклажей, да при охране. Всадники — двадцать четыре чёрных, в шлемах крылатых — не простые солдафоны, цвет войска! А в телеге ящики эти. Видать, жалованье солдатам везли на целую армию. Ну, меня соблазн и пробрал. Хоть я и не знал тогда, как собираюсь у взвода конной элиты два сундука золота спереть, знал только, что попытаться должен. Полез я за ними — все украдкой, канавами да оврагами. Мне не привыкать — во всякой грязи валялся.
А в один ночлег налетели на них какие-то чуды, и всех подрали к собачьей матери. Так мне дело и разрешилось. На утро вышел я к тому месту — солдаты поедены, лошади — тожить. А телега с сундуками — стоит! Чудам-то золото без надобности. А мне — всяко пригодится. Кобыла мне б тогда кстати пришлась, только где ее взять?! Пришлось своими силами справляться. И справился ведь. Глотнул сивухи, да в упряжь сам впрягся. Протащил я ее шагов с пятьсот, а там укромную пещеру увидал — в нее загнал телегу, а вход камнями завалил.
Ну а потом война кончилась, Радовидовы орлы черных за Яругу прогнали. Тут-то я за сундуками моими и вернулся, но уже лошадку… кхм… позаимствовав. Все на месте было, и сундуки и телега, и все до последней монеты. Так я и поехал по свету — куда подальше от тех мест. Стал искать, где б иховские деньги на нормальные сменять. Сказали в Бан Ард ехать, в банк Чианфанелли. Я туда вожжи и направил, да вот в Убережье не уберегся. Прибился к торговому каравану, они на праздник Феаинна туда направлялись. Так вдруг кобыла умом рехнулась, как ломанется прочь с дороги! А там вскоре и овраг этот с чудищами. Сам не знаю, как оттуда ноги унес. Добёг до деревни, а тут меня Долик с Фелестом и приютили.
— Занятная история, — произнес Геральт, допив кружку пива и закончив с раками. — Опыт говорит мне, что большие деньги притягивают неприятности. Будь осторожен в дороге, Одрин.
— А чего это ты не пьешь? — спросил с любопытством Долик.
— Бросил я, — отозвался Одрин, и отодвинул от себя кружку с пивом.
— Совсем?
— А то. Завязал. Не могу.
— Чего это ты так решил?
— Страшно мне стало. Вот прям тогда, в овраге, когда вы, мастер Геральт, чудищ крушили. Страшно сделалось, что так и околею пьяным, в грязи и отстое. Страшно да мерзко. Я ведь от своего пьянства полжизни не помню! Каждый день — с утра и до ночи, — всегда или в жопу, или дрыхну. Весь пропах сивухой. Да и вообще…
Я ж отчего пил. От того, что злой я был человек и в людях доброго не видел. Ни в одном — что в армии, что потом, никому другом не был. Только и знал — напиться, нажраться да прочь бегом до следующих сердобольных. Каждого встречного обмануть был готов, только б еще разок водки выпить. И обманывал. Сколько таких, мною обманутых, я давно со счета сбился. Надоело мне. Хочу заново начать. Будто и не было ничего. Будто и не я был.
