– Принцесса приходила в себя?

Она посмотрела на оставленные следы от отвара Афиры и кивнула.

– Да, ваше величество, Лисса очнулась, но когда я попыталась дать ей питье она снова закрыла глаза и больше не отзывалась.

– Ты можешь идти, я останусь с ней

Сиама присела в поклоне и, кинув беглый взгляд на принцессу, покинула спальню, тихо прикрыв дверь.

Король поднял пиалу и плеснул остатки питья в камин. Очаг вспыхнул, разгораясь еще сильнее.

– Опять эта ведьма добавила вишневую настойку в своё зелье, – усмехнулся король.

– Надо же, как же я не догадался сразу, что эта старая карга утром напоила тебя сонной травой.

– Не трогай ее, она всего лишь хотела помочь мне, – Лисса перевернулась на бок и свесила ноги с кровати.

Притворяться стало бессмысленно. Король быстро раскусил действия служанки, которая однажды таким же образом усыпила его собственную супругу перед первой после свадьбы ночью.

Хоть невесте жених и не был противен, но она с трепетным неведением ожидала окончания праздника и попросила помощи у Афиры. Не скоро она призналась в содеянном, только когда удостоверилась, что король уже вкусил долгожданный плод своей страсти. Монарх посмеялся над выдумкой жены, но серьезно наказал Афире больше не испытывать его терпение в будущем.

– Я рад, Лисса, что ты окончила представление.

– Ты его начал.

– Не дерзи.

– Я не стану женой Жреца.

– Слушать ничего не желаю. Ты подчинишься моей воле, а если нет, то…

– То что? Ослепишь собственную дочь?

– Ты знаешь закон, не я его выдумал.

– Тогда я сбегу при первой же возможности, – резко объявила она.

– У тебя ее не будет, и тебе это известно.

– Ты не спросил, почему я не хочу стать его женой, значит, знаешь о всех злодействах Святейшества, ты же не глухой и не слепой, земли кровью налились от его убийств.

– Чушь и выдумки, – тут же отмел король ее обвинения. – Великих шалфейев всегда преследуют пересуды, завистливые языки не умолкают.

– Почему же ты такой святой? Хотя нет, ты приносишь в жертву меня, как девственницу на заклание!

От звонкой пощечины Лисица снова оказалась на кровати. Она сжала зубы и притронулась к горячей щеке.

Она больше не смотрела на короля, в ее глазах застыли слезы. Незаслуженная оплеуха напомнила о том, что до этого отец и пальцем ее не трогал, отчего сердце сжалось в комок. Мир перевернулся, и Лисица в нем все еще стоит на полу, когда все ходят по потолку.

Златовласый шалфей с мягкой бородой, к которой Лисица, будучи ребенком, любила прижиматься. Его мягкие волосы щекотали лицо, вызывая бурный заливистый смех. Король не останавливался и продолжал свои пытки, подбрасывая малышку вверх, одаривая белоснежной улыбкой. Затем брал ее на руки, обессиленную от смеха, и поднимался высоко в небо, крепко прижимая к себе драгоценную наследницу.

– «Смотри, маленькая королева, это все принадлежит тебе!» Думаешь, мне легко?

Король сел на край кровати рядом и опустил голову на руки. Он достал платок и положил рядом с принцессой.

– Я желаю тебе только добра. Но выбор у нас невелик, дорогая. Я не могу выдать тебя ни за одного из моих наместников – у них всех есть жены, а сыновья не выросли, чтобы суметь защитить наши земли и, конечно, тебя. И….я должен…

Принцесса села рядом с отцом и взяла платок. Промокнув глаза, она еще раз дотронулась до пылающей щеки.

– Давай подождем, тогда, пожалуйста!

– Будь благоразумной, Лисса. Ульф позаботится о тебе: он мудр и терпелив, ты будешь гордиться собой, как первой, кому посчастливится связать дух с телом – монархию с духовенством.

– Я боюсь его.

– Скажи мне, почему?

– Я не могу тебе объяснить. Это…

– Если ты боишься того, что происходит после свадьбы, то я попрошу одну из фрейлин деликатно поговорить с тобой.

– Нет.

Лисица почувствовала, как легкий румянец заливает вторую щеку. – В таком случае почему замужество с ним страшит тебя?

– Помнишь, когда Ульф впервые появился на празднике как новый Жрец?

Король кивнул, подбодрив дочь на продолжение. Принцесса затеребила платок в руках, закручивая его концы внутрь. Слишком поздно она поняла, что не стоило начинать рассказ, и ложь сама полилась из уст.

– Я тогда нагрубила ему… Поэтому я боюсь, что он будет обращаться со мной не совсем так, как мне бы того хотелось.

Монарх разразился громким смехом. Он крепко сжал Лисицу в объятиях, продолжая неудержимый хохот. Каждый новый взрыв приближал ее к Жрецу.

– Отдохни еще немного, Лисса.

Когда король закрыл за собой дверь, она все еще слышала эхо его звучного смеха, оно разливалось под высокими сводами замка.

Лисица открыла дверь, опасливо выглянув наружу. Двое рослых кушинов каменными столпами перекрыли ей путь. Она с надеждой заглянула им в глаза, встретив равнодушный отзыв, устремленный в противоположную сторону. Своим молчанием они вынудили вернуться в спальню, зарыться в одеяла и ждать рассвета – кошмарного сна, становящегося явью.

Двадцать одинаково одетых шалфей медленно, под глухой однообразный бой гонга, вышагивали по светлому камню в храме Кутаро, поднимаясь по парадным лестницам к террасам, четко соблюдая трапециевидную форму своего шествия. От напряжения и невероятного количества гостей многие падали в обморок, так и не дождавшись церемонии. Подданные и наместники, успевшие к значимому событию, протягивали руки, чтобы притронуться к красным котарди шалфей, в надежде угадать принцессу, что, по поверью, приносит удачу. Никто не знал, кто из них Лисица. Эннен с длинной черной полупрозрачной вуалью скрывал лица шествующих к алтарю. Под тяжестью куполообразного головного убора шалфейям с трудом давался каждый шаг, поэтому со стороны казалось, что они не идут, а плывут по полу, медленно переставляя ноги под длинными платьями. Шалфейи направились ко второй террасе с крытой колоннадой, где Жрец ожидал свою невесту. На портиках своим ослепительно белым великолепием предстали фигуры Лантаны и Кутаро. Всесильный Бог держал в руке шар, протягивая вторую руку к небу. Напротив – статуя Богини с перекрещенными руками, захватившими собственные плечи. Кутаро управлял луной и солнцем, а Лантана лишь почтительно наблюдала за действиями своего супруга, вмешиваясь только в дела продолжательниц рода, но повинуясь желанию своего повелителя.

За милостью Лисица всегда обращалась к Богине, как сейчас, под темной вуалью читала молитвы, умоляя о милосердии, молила, чтобы стать достойной женой будущего супруга и рассеять мифы о жестокости Жреца.

Перед лиловым ковром, протянувшимся тонкой полоской до алтаря, гости затихли – шалфейи остановились. Фрейлины завершили свою миссию, сопроводив принцессу до места, где она должна одна пройти по ковру навстречу новой жизни. Обычай не позволял невесте одной идти к храм, ее должны были вести одинаково одетые подруги, чтобы дух Нуроса не смог разобрать, кто из них в этот день станет женой. Так он не вселится в ее тело, чтобы насладиться нетронутыми дарами первому.

Разорвав цепь трапеции, Лисица отделилась и ступила на ковер, вновь остановившись, чтобы собраться с духом. Кто-то радостно прикрикнул, что дотронулся именно до Лисицы, и теперь ему позавидует сам Кутаро.

Она почувствовала, как отвар Афиры начал своё действие, тепло разлилось сначала в животе, быстро поднимаясь к горлу и просачиваясь в голову. Опьяненная смесью вишневой настойки и дурманящей травы, Лисица расправила плечи, взмахнула широкими рукавами и покорно двинулась вперед. Ее уже не беспокоила тишина, оценивающие взгляды и даже речь капеллана, который обвенчал Жреца и наследницу земель.