– Я хочу посмотреть, – сказал Стив. – Я посмотрю, ладно? Никогда не видел такого в жизни, только в кино.

Баки кивнул. Любопытство было ему знакомо. Людям часто интересно посмотреть на уродство. Во всяком случае, Стив наконец его попросил, и Баки был уверен, что его интерес носит скорее натуралистический характер, а не продиктован желанием пощекотать нервы.

Стив поспешно закатал его рукав доверху и снова принялся изучать пальцами его руку.

– Красиво, – сказал он, коснувшись маленькой красной татуировки в форме звезды, которая чудом не пострадала при ампутации.

– Она была больше, – сказал Баки. – Звезды по всей руке, от кисти до плеча.

– Жаль, что ее больше нет, – вздохнул Стив.

– Я все равно собирался ее сводить, – фыркнул Баки.

– Мне жаль, что так получилось с рукой, – пояснил Стив.

– Ну, тебе, похоже, и так нравится? – спросил Баки.

Стив перестал его гладить, и Баки стало неуютно. Ему не нравилось, когда трогают обрубок, но он как-то незаметно расслабился и размяк под осторожными прикосновениями. Сейчас, в этот вечер, между ними появилась какая-то близость, пусть и с привкусом невроза. Баки отчаянно хотелось продлить этот момент. Они могли бы лежать так очень долго, шептаться, откровенничать, и Стив продолжал бы прикасаться к нему, так бережно, так тепло.

– Ты не должен задавать мне такие вопросы, они нечестные, – нахмурился Стив. Он расправил рукав и завязал в узел, такой же, как и был.

– Ты полез ко мне под рубашку без разрешения, так что я могу задавать тебе любые вопросы, какие захочу, – хмыкнул Баки.

– Если я скажу, что мне нравится – значит, получается, я рад, что ты остался без руки, – проворчал Стив. – А если скажу, что не нравится, то значит, ты мне неприятен. Ни то, ни другое не правда, но ты все равно расстроишься. Я же и так еле тебя успокоил.

– А хочешь, я расскажу, как ее потерял? – спросил Баки.

– Если хочешь, расскажи, конечно, – ответил Стив. Кажется, драматичные истории интересовали его куда меньше, чем осмотр обрубка, но Баки тянуло пооткровенничать.

– На самом деле я даже не помню, как все случилось, – начал Баки. – Мне рассказывали потом в полиции, юристы, врачи. Забавно, что я помню главное событие своей жизни только с чужих слов.

– Оно не главное, – безапелляционно заявил Стив. И снова полез к нему с объятием.

Баки не стал возражать. Ему нужно было выговориться, а Стива так и тянуло к его руке. Будет справедливо, если они оба получат то, чего хотят.

– Еще смешнее, что я сам нарвался, – продолжал Баки. – Все из-за Бекки, моей сестры. Она связалась с наркотиками, влезла в долги. Дилер начал ей угрожать. Надо было звонить в полицию, но я решил поговорить сам – она училась на юридическом. А зачем будущему юристу портить биографию наркотиками и криминалом. Пошел на встречу с бандой наркодилеров – вот такой я идиот.

– Ты добрый, – возразил Стив, гладя и баюкая его несчастную руку.

– Добрый идиот, – горько усмехнулся Баки. Он подполз ближе к Стиву и уткнулся лицом в его плечо. – Они назначили встречу вечером, в парке, ну, знаешь, с аттракционами. Прямо под русскими горками. Я еще думал, столько народа, что они мне сделают?

– Они сделали, – печально подтвердил Стив. Он оставил руку в покое и теперь просто гладил его по спине и плечам. Будто пытался стряхнуть тот груз прошлого, что теперь так мешал Баки жить.

– Мне сказали, у них были электрошокеры. Наверное, они просто хотели меня проучить или вроде того. Но я влез в драку. А потом кто-то толкнул меня. Я налетел на ограждение механизма аттракциона, и моя рука попала прямо в него… В полиции считали, что они сами испугались, поэтому не стали меня добивать и сбежали.

– Наверное, – отозвался Стив.

– Просто повезло, – как мог равнодушно бросил Баки и сильней прижался к нему. – А потом мне повезло еще раз. Мы отсудили у парка деньги на мое лечение – им пришлось учредить для меня трастовый фонд. В моей семье все юристы. Кажется, это самое громкое дело, которое отцу удалось выиграть, – рассмеялся Баки. – Я бы тоже работал, если бы не это все, только теперь не могу. Зато могу себе позволить лечиться здесь. Моя семья не смогла бы оплачивать эту больницу. Вот так вот, – неловко закончил Баки.

– Ясно, – сказал Стив.

Баки был разочарован его реакцией. Конечно, Стив не напрашивался на откровения. Баки навязал ему свою историю, и было несправедливо ждать от него какого-то особенного сочувствия. И все же Баки ждал.

– И помнишь, ты спрашивал меня про Солдата? – предпринял еще одну попытку привлечь его внимание Баки. – Это его вина. Я бы не стал драться или спорить с ними. Я бы договорился или убежал. Все из-за него!

– Если он появился, значит, ты не мог убежать или договориться, – возразил Стив.

– Зачем ты его защищаешь? – раздраженно бросил Баки.

– Потому что он защищает тебя.

– Он не… ладно, – запротестовал было Баки, но передумал. Он не хотел спорить. – Может быть, ты хочешь о чем-нибудь меня спросить?

– Я не знаю, о чем спросить, – признался Стив. – И не могу изменить того, что случилось. Можно, я просто буду тебя гладить дальше?

– Можно, – вздохнул Баки.

За окном совсем стемнело, а они так и не включили свет. Баки едва различал лицо Стива в темноте, хотя он был совсем близко. Баки чувствовал его ровное, глубокое дыхание на своей коже, как чувствовал прикосновение ладоней к своему телу.

Они лежали довольно давно, и Стив, как и с рукой, совсем не стеснялся трогать его где угодно, но эти странные ласки так и не перешли черту дружеских, если их вообще можно было так назвать.

Баки хотел, чтобы перешли. Вначале его напугал напор Стива, потом – он просто наслаждался теплом человеческого тела и покоем, который оно дарило. Но, черт возьми, он же не железный. Теперь, когда эмоции улеглись, он едва удерживался на грани желания.

У него очень давно никого не было. Такому, как Баки, было непросто найти партнера. Им интересовались либо те, кто неравнодушен к ампутантам, либо такие же психи, как он. Баки не имел ничего против ни тех, ни других, просто это серьезно сокращало круг поиска. Особенно, если нужен был кто-то не на одну ночь.

Стив, похоже, относился и к тем, и к другим. И было бы так здорово любить друг друга сегодня и остаться друзьями – завтра. Вот только Стив совсем не хотел Баки. Его точно не интересовал секс, потому что как иначе он мог столько времени держаться в рамках приличий? Баки едва удавалось выравнивать дыхание, когда Стив пропускал сквозь пальцы его отросшие волосы, когда гладил чувствительную шею. Было что-то ненормальное в том, чтобы обниматься с человеком, которого так хочешь сам, и который, наверное, даже не думает ни о чем подобном. Баки хотел все закончить, поблагодарить Стива и готовиться чувствовать себя назавтра очень неловко, но вместо этого выдохнул:

– Пирс считает, что мне нужно начать с кем-то спать.

Стив замер. Баки почувствовал, как он беззвучно охнул, как сжались пальцы на его плечах. В полумраке видел, как широко распахнулись его глаза от удивления. И после бесконечно, мучительно длинной паузы Баки услышал:

– Ты мог бы спать со мной.

– Мог бы, – прошептал Баки, и тогда Стив его поцеловал.

Он осторожно коснулся губами его губ, но нежного первого поцелуя не случилось. Их сорвало моментально, стоило только осознать, что теперь наконец можно. Баки захлебывался глубоким, мокрым поцелуем, тонул в тяжести Стива, его жарком дыхании. Он, позабыв об узле на поясе, стягивал с его плеч махровый халат, дрожа от нетерпения прикоснуться к такому желанному телу без слоя толстой ткани. Стив сунул сразу обе руки в его штаны, будто в горсть собирая его член и яйца. Баки выгнулся навстречу, запрокинул голову, но стон так и не сорвался с губ.

– А Пирс тоже так тебя трогал? – спросил Стив как ни в чем не бывало, продолжая мять его яйца.

– Что? Какого хрена ты несешь? – задохнулся от возмущения и удивления Баки.

– Я спросил, Пирс тебя трогал так же? – промурлыкал Стив, прикусывая его ухо.