Чертова шлюха Дэрил, ничем не лучше этой бабы. Хотя нет, лучше. Он выгибается, хрипя от удовольствия, когда внутрь толкается твердый, горячий, влажный член, натирающий чешущиеся стенки. Хорошо, восхитительно горячо. Диксон переносит свой вес, прогибается, выставляя задницу, приподнимает бедра женщины, чтобы подставляться лучше.

— Блядь, сука Граймс, — шипит он, утыкаясь носом в плечо женщины, толкаясь назад, чтобы встретить каждый глубокий толчок.

— Вот так, мы вместе. Нам хорошо именно втроем.

Нихера. Диксону было бы хорошо одному, без того, чем его накачали. А не здесь, в горячечном желании. Идиот, какой же идиот. Не использует собственный шанс. Все из-за чертова возбуждения.

— Мы можем быть так…

О нет, не будут. Потому что Дэрил не согласен. Единственное, где эти двое должны оказаться, так это в сырой земле, с перерезанной глоткой. Диксон еще будет танцевать на его могиле.

Блядь. Рик тыкается в нужное место, посылая новую волну удовольствия, толкает к женщине, заставляя его проникнуть глубже. Смешно, но эта баба здесь лишняя. Потому что Граймс и так отлично справляется. Нет, это не его мысли. Он не чертов… Как это должно называться, когда мужик спит с мужиком? Дэрил об этом ни разу не слышал. Нет, слышал, но никогда не думал о названии этого.

Граймс толкает его за бедра назад, заставляя приподняться. Член выскальзывает из женщины, мажет по промежности, вновь прижимаясь к его животу. Дэрил откидывает голову на плечо, открывает рот, ловя мягкие губы.

— Восхитителен, — шепчет Рик, выцеловывая его скулу. — Самый лучший. Самый горячий. Любимый мой. Любить тебя.

— Блядь, блядь, блядь.

Дэрил ловит открытыми губами воздух, свистяще выдыхая, чувствуя, что возбуждение вновь подкатывает к глотке, так быстро, так хорошо. Он сжимает ладонью бедро Рика, пытаясь заставить ускориться, обхватывает собственный член, скользит по стволу, доводя себя… Да. Капли падают на кожу, стекают на шкуру. В ушах шумит, звенит, что-то взрывается. Охренительно хорошо. Так никогда не бывало. Никогда.

— Все равно ты гребанный урод, — выдыхает Дэрил, осознавая себя сидящим в теплых объятиях Рика, прижимающийся к его свитеру членом.

Отрубило? Диксон этого даже не заметил. Он оборачивается, недоуменно осматривая комнату. Глюкануло? Женщины здесь не было. Либо ушла, либо его просто очень хорошо вштырило. Впрочем, это не так уж и важно. Рик скользит ладонью по его спине, щекочет позвоночник, трется между ягодицами.

— Кроме тебя мне никто не нужен, — шепчет Рик ему в ухо. — Я хочу семью, хочу ребенка. А ребенка ты мне не дашь. Но я найду выход.

— Отъебись от меня наконец-то, — рычит он, скидывая с себя руку, но при этом ближе притискивается к животу, к скрытым под тканью кубикам пресса. Блядь. Ничтожество.

Рик понимает его без слов, хлопает по заду, заставляя приподняться, прижимает свой член к анусу и толкается вверх, проникая. Дэрил закатывает глаза, вцепляется в спинку кровати, роняя голову. Как же стыдно, мерзко, гадко. Не человек, а жаждущая дырка. И когда проблески сознания возвращаются, хочется сдохнуть, убить себя же. Потому что от него ничего не осталось. Теперь он обязан сам себе спилить клыки, а лучше вообще вырвать их с корнем, чтобы все видели, чтобы сам помнил, как толкался навстречу члену, как прогибался, наклоняясь, целуя мужчину. Крепкие ладони растягивают зад, и, наверное, со стороны это выглядит мерзейшим образом. То, как в зад скользит хрен, который загоняет внутрь тонкую кожицу. Как блестит растянутая кожа от пота и смазки, как вытекают капли чужой спермы.

Даже в порно Дэрил не любил анальный секс, не то чтобы в реальности, а уж тем более с собой. А сейчас он наслаждается этим, словно совершенно другой человек. Сука, которая пряталась внутри, выползла наружу, щурясь от солнца. Именно эта сука заставляет его выгибаться, стонать от удовольствия, сплетать языки, вцепляться в тело мужчины, дергать тонкий свитер, скрывающий чужие плечи.

Он стискивает собственные ягодицы, раздвигая их сильнее, приподнимается, давая Рику быстро-быстро вбиваться в себя, принося им обоим удовольствие. Чувство полного единения, удовольствия, растекающегося по венам и ненависти, отвращения к себе же. Эти чувства спутываются в тугой комок, делая ощущения острее, так противоречиво, но в то же время сладко, разрывая его на мелкие кусочки.

— Да… — выдыхает он, толкаясь навстречу, старательно подмахивая мужчине.

— Люблю тебя, — отвечает Рик, стискивая его бок, до боли, до звездочек в глазах. — Мой!

Дрожь пронзает тело настоящим, абсолютным наслаждением, заставляющим его упасть на Рика, вжаться в него, стискивая внутри извергающей семя член. И Дэрил тут же отключается.

К сожалению, отруб в этот раз длится не так уж и долго. Мозги включаются тут же, напоминая о том, что произошло. Он проебался. Очень крупно. Дэрил жмурится, пытаясь перебороть ненависть к себе же и желание повеситься. Медленно осознавая, что на самом деле не так уж и многое изменилось. Он все так же вжимается в теплое тело, внутри, в растянутой дырке, обмякший член. Блядь!

Дэрил отскакивает, мгновенно оказываясь с другой стороны кровати. Замирает, тяжело дыша. Мышцы дрожат после сильнейших оргазмов, из зада вытекает сперма. Внутренний голосок ехидно подсказывает, что он сам с удовольствием подставлял зад, подмахивал, двигался сверху. Предпочел хер киске.

Вот он, Граймс, рядом, спокойно поднявшийся с кровати, словно он весь такой победитель. Но хрен тебе, хрен, сука. Адреналин бьет по мозгам, Дэрил стискивает кулак, жилы напрягаются, и он с таким удовольствием дает этому ублюдку по роже. Никто не может представить, что это за наслаждение. Новое, сравнимое с оргазмом. Рик падает на пол, ударяется головой о край кровати, на пол падают капли крови. Оглушен. Значит, шанс.

И все же он не может отказать себе в удовольствии, пнуть по почкам гада, выбивая тому дыхание. Дэрил перекидывает ногу через бок Рика, садится на грудь, не давая вдохнуть. Кулак вновь врезается в эту рожу, еще раз и еще раз.

— Уебок, хренов уебок. Я кончу тебя. Вырву тебе глотку, забью до смерти. Ненавижу! Сука…

Рик, кажется, его слышал, а может и нет, похуй. Все равно. Сдохнет пускай, как шавка, как того заслуживала эта сука. Костяшки саднит, перед глазами красная пелена. Эта падла трахала его. Ебала своим вонючим членом.

— Сдохни. Сдохни. Сдохни!

Дэрил впивается пальцами в глотку, сдавливает ее. Рик хрипит, царапает руки, но Дэрила уже хрен остановишь. Продолжая сжимать глотку одной рукой, он вновь бьет мужчине в лицо, нос хрустит, кровь стекает по лицу. Но это не приносит удовлетворение. Нет, нужно еще больше.

Снова звенит цепь, Диксон перетягивает ее к себе, натягивает между руками. Да, он сделает именно так. Дэрил перекидывает ее через шею мужчины, тянет в стороны, медленно погружая железо в плоть.

Взгляд скользит по красному лицу, по панически раскрытым глазам, с лопнувшими капиллярами, с темными потеками крови на коже. Ниже. По выгнутой шее, по вороту разорванного свитера к пятну на плече. Диксон замирает, пальцы подрагивают, пока в мозг, через холодную ярость проникает горькое осознание. Дэрил тяжело закрывает глаза, роняет руки, отпуская. Граймс резко втягивает воздух, кашляет, перекатываясь на бок.

— Блядь! Блядь! Блядь!

Диксон бьет пол, выбивая себе пальцы, пытаясь хоть как-то снять напряжение. Внутри становится пусто, кровь впитывается в дерево, и Дэрил сжимается, утыкаясь лбом в гладкую поверхность. Он все проебал. Снова. Но как так могло получиться? Почему именно с ним? Перед глазами все еще стоит картинка отчетливой метки, которую мог поставить только Дэрил. Когда?

— Дебил… Идиот…

Диксон бьет себя по голове, ладонью в лоб, пытаясь вернуть чертовы мозги на место. Слишком поздно. Блядь. Как он мог так проебаться? Почему вообще сделал это?

— Черт. Дэрил! — рычит мужчина поднимаясь. — Какого хера? Бешеная собака вечно кусает руку.

— Больше не укусит, — пусто говорит он, выпрямляясь.