Рик сам не знал. Нет, точнее, знал, хоть это и было сложно признавать, особенно сейчас.

— Я люблю его, — глухо говорит он. — Помнишь, как говорили предки?

— Один раз и навсегда? — с тяжелой улыбкой спрашивает Иезекииль.

В его глазах появляется такая же тяжелая грусть потери чего-то очень ценного, одиночество, что словно червь съедало его изнутри.

— Именно, — слегка дергает губами Рик. — Один раз и навсегда.

Иезекииль понимающе кивает, слегка расслабляясь. Видимо, для него эти слова тоже многое значили, хотя большинство людей начало уже забывать.

— Что же, значит, решено. Как только ребенок родится, вы уезжаете из города. И у тебя никогда не будет внуков.

— Никогда, — кивает Рик. — Спасибо, что дал возможность. А что с Виктором?

— Да и боги с ним, — отмахивается Иезекииль. — Чем меньше марсиан на моей планете — тем лучше.

Рик замирает, не зная, что делать дальше. Цепкий взгляд Иезекииля не отпускает, впиваясь прямо в душу, как будто пытаясь разобрать на атомы. Мужчина словно хотел сказать что-то еще, но то ли высокое положение не давало говорить, то ли груз, что был в его сердце, оказался слишком тяжел. Наверное, впервые Граймс пожалел короля. Но тут же пришлось одернуть себя.

У них была ситуация не лучше. И пускай Рик увел Дэрила с ребенком с линии огня, но была другая проблема, даже более глубокая. Как ему теперь жить? Как смотреть в чужие глаза? Как прикасаться?

— Останься, — неожиданно говорит Иезекииль. — Давай с тобой пообщаемся немного. Недавно приходил гонец из вашей деревни, и он предоставил мне крайне неутешительный отчет. Нужно решить, какая помощь необходима сейчас, а что можно отложить на позже…

***

Дэрил нервно расхаживает по комнате, покусывая ноготь на большом пальце. Он облажался, чертовски облажался. И теперь то, что выходило, было действительно паршиво. Черт, до сих пор не верилось, что Граймс совершил такое дерьмо. Хотя на его месте Дэрил сделал бы то же самое. Но… Блядь. Он выстрелил в Виктора. И что еще хуже, его это волновало, ну, не здоровье Крида, на него как раз было глубоко похуй, Диксон еще станцует на его могиле, а то, какие выводы сделал Рик и как теперь это повлияет на их отношения. Блядь, только же все стало нормально. А теперь… всё по-настоящему дерьмово. И хрен знаешь, как правильно поступить в этой ситуации.

Он плюхается в кресло, обхватывает руками подтянутое к груди колено и опускает на него лоб.

— Блядь, — рычит он, закусывая губу.

Ему действительно нравилось быть с Риком, нравилось, как тот прикасался к нему, смотрел с этим огнем в глазах, а теперь Дэрил все просто просрал. И снова это, блядь, абсолютно не его вина. Сначала сука Крид, что накинулся на него, потом Мэрл, оставивший эту гребанную метку. Почему снова и снова он должен проходить через какое-то дерьмо?

Тихо скрипит дверь, заставляя его подорваться с места. Рик выглядит уже как-то иначе, не такой сгорбленный, без того сумасшествия в глазах, но все так же сломленный. Мужчина даже не смотрит в его сторону, курсирует мимо, тихо прикрывая за собой дверь в комнату. Внутри что-то обрубается, становится холоднее. И даже ребенок затихает внутри.

Блядь. Нет, в этот раз Диксон не готов терпеть все это дерьмо. Он не любил разговаривать, предпочитал все менять своими действиями. Но в этот раз что-то подсказывало, что эффективнее будет поговорить. Ладно. Иногда приходится чем-то жертвовать.

— Метку поставил Мэрл, — распахивая дверь, говорит он. — Тот укус, — добавляет он, потирая адски зудящий участок.

— И зачем ему это делать? — наконец-то после долгой паузы, глухо спрашивает Рик, все так же смотря куда-то в потолок.

Черт, похоже, все же придется раскрывать карты, а этого ой как не хотелось. Показать власть Граймса, открыть еще один участок, который может быть трактован неправильно. Рик должен ценить то, что он делает. Но… вряд ли тот даже заметит. Однако если продолжить молчать, все будет окончательно разрушено.

— Блядь, — выдыхает он, проводя по волосам. — Это метка телохранителя. — Рик неопределенно хмыкает, не веря ему и на грош. — Мать твою, это правда. Думаешь, из-за чего я не ушел тогда, когда баба сунула мне ключ? И почему тебя тогда не удушил? У меня руки связаны.

— Значит, ты из-за этого рядом… — тянет Рик, конечно же, понимая все неправильно.

Вот какого хрена ему теперь делать? Как объяснить все так, чтобы Граймс наконец-то допер своим гребанным маленьким мозгом, а не вывернул все так дерьмово.

— Граймс, хватит ныть, — раздраженно рычит он. — Чего ты, блядь, хочешь?

— Я хочу, чтобы ты мне не изменял. И не врал.

Рик все же поворачивается к нему. Уж лучше бы он этого не делал. Потому что взгляд мужчины настолько холодный, что впору воду замораживать. И это заставляет сжаться собственное сердце.

— Ты ведь спал с Виктором, — глухо говорит он.

Можно было бы попробовать соврать, сказать, что его приглючило, но из вранья правду не построишь. Хватит ерничать.

— Он был под наркотой, — бормочет он. — Знаешь же, как это дерьмо действует на нас. Он не соображал, что…

— Да мне плевать на этого ублюдка Крида, — практически кричит Рик, срываясь. — Важно то, что это сделал ты! Черт, Дэрил, почему ты не хочешь меня понять?

— Сука. А что я мог сделать? — в тон ему отвечает Дэрил. — Он не оставил мне выбора! Думаешь, я сам хотел, чтобы меня ебал какой-то урод?

— Так я тоже ебу тебя…

— Это другое, — тут же выплевывает Дэрил и резко затыкается. — Блядь, Граймс, хватит!

Рик резко поднимается с кровати, быстро подходя к Дэрилу. Взбешенный, как будто готовый выпустить ему кишки. Вот только Диксон отлично знает, что тот не причинит ему вреда, вообще ничего не делает. Поэтому он даже не напрягается, когда Рик сжимает пальцами ворот майки, натягивает ее до предела. Только смело смотрит в его глаза, выжидая. Чужой взгляд бегает по лицу, ища в нем что-то, и, похоже, находит.

— Мне нужно время, — резко говорит Рик, отпуская, вновь отворачиваясь. — Я должен просто переварить все это.

Слова словно крышка гроба. Сколько раз он слышал это, сколько раз так оправдывались бабы перед тем как бросить его. Но черт, Дэрил не хотел этого сейчас. Самому не верилось, что он думает об этом. Но с Риком… ему хотелось остаться. Да и кому теперь Дэрил нужен? Испорченный, с этим брюхом… Он сжимает пальцы в кулаки, борясь с собой. Нет, он не будет просить, не будет унижаться. Достаточно!

Он молча разворачивается. Хочет Граймс переварить, пускай это делает. Но без него. Диксон уже достаточно дерьма разгреб. Хватит. Надоело. Он падает в кресло Виктора, по-хозяйски устраиваясь в нем. Теперь будет его. Раз Крида больше нет. И ведь это было хорошо, наконец-то могла начаться жизнь без ощущения нависшей опасности. Но нет. У них все спокойно? Ни за что. Скинем еще дерьма на голову. Глупая история.

Брат, вернувшийся вечером, усталый, но довольный, удивленным взглядом оглядывается, пересчитывая, как будто сразу же не понимая, что происходит.

— Где гребанный Крид? — спрашивает он. — И Реми?

— Сдох Крид, — выплевывает Диксон, морщась от одного упоминания ублюдка. — Реми хоронит его…

***

Виктор тяжело закашлялся, стеная от боли, выплевывая целые сгустки крови. Вот ведь Рик, вот ведь гребанный урод. Он реально пристрелил его, проделал дырку в пузе. Можно было бы похлопать ему в ладоши, если бы не было так дерьмово.

— Живой? — заглядывая в глаза, интересуется Реми, некомфортно нависая сверху.

— Где этот ублюдок?

Стон вновь прорывается через губы, когда Виктор пытается сесть. Но, блядь, Граймса нужно было поймать и вырвать глотку. Никто не смел трогать Виктора Крида.

— Эй-эй, куда собрался? — надавливает на его плечи Реми, опуская обратно на подушку. — Сдурел? Тебе брюхо насквозь пробили, и здесь нет нормальной капсулы. Так что лежишь и ждешь, когда твой «великий организм» — с пафосом произносит он, — сам справится с ранением.

— Граймса нужно грохнуть, — зло шипит Виктор.