И тут все разложение идет при непосредственном участии ферментов. При этом каждый фермент строго своеобразен, т. е. он разлагает исключительно одно лишь химическое соединение, он его как бы выбирает себе. Иногда, чтобы очень сложное соединение разложить до самых простых, нужна совместная работа нескольких ферментов подряд.

Перейдем однако к пищеварению. Строение желудка тебе уже известно; слизисто-железистая оболочка его вырабатывает фермент — по названию пепсин. Теперь его добывают из желудков собак или свиней и дают больным людям, у которых своего пепсина мало. Пепсин — фермент, разлагающий белки. Белки — это очень сложные химические соединения, находящиеся преимущественно в мясе, молоке, яйцах. Ты знаешь отлично, что кусок мяса в воде может лежать очень долго, и мясом останется: не растворяется; но мясо, полежавшее в растворе пепсина, значит — в той же воде, к которой добавлен пепсин, растворяется, то-ость начинает перевариваться.

Но пепсин действует, во-первых, при температуре в 37–38 градусов, значит, при температуре тела, во-вторых, только в присутствии соляной кислоты. Поэтому желудок вырабатывает не только пепсин, но и соляную кислоту, так что желудочный сок кислый.

Кроме белков, ничего почти в желудке не переваривается.

Другая составная часть пищи — углеводы (крахмал и сахар) остаются в желудке в полупереваренном состоянии.

— А где же они начали перевариваться?

— Еще во рту; в слюне тоже есть фермент птиалин: он начинает переваривание, то-есть разложение крахмала; но обычно это разложение приостанавливается, так как человек глотает пищу, а в желудке другой фермент.

— Значит, было бы полезней подольше жевать пищу.

— Со всех точек зрения полезней. Человек просто не умеет есть; он торопится, и зря торопится. Пища мало размельчается и задает желудку напрасную и трудную работу; часть ее не переваривается из-за этого вовсе и так и не используется организмом.

— А как ты думаешь, — спросила Надя — если б хорошо разжевывать пищу, пожалуй это бы стоило дешевле, так как понадобилось бы меньше съесть?

— Несомненно, и дешевле и полезнее. Здесь двойная выгода.

Надя подумала: — «Это следует запомнить».

Лейкоцит продолжал свои пояснения.

— Из желудка пища направляется в двенадцатиперстную кишку. Такое название она получила потому, что у человека длина ее равна приблизительно толщине двенадцати пальцев. Из желудка в двенадцатиперстную кишку пища попадает через привратник (рис. 23).

Рис. 23. Желудок в разрезе.

Привратник, собственно говоря, выходная часть желудка. Здесь мускулистый слой особенно сильный; у самого перехода привратника в двенадцатиперстную кишку имеется круговой мускул, в виде жома, который обычно всегда сокращен.

Лишь по временам он расслабляется, и пища проходит в кишечник. Но прежде, чем перейти к тому, что делается в кишечнике, покончим с желудком, а потом покинем его. Ты не догадываешься, какая польза человеку от соляной кислоты?

— Да ведь ты говорил об этом.

— А еще?

— Не знаю.

— А еще то, что соляная кислота — недурное дезинфекционное средство, то-есть она убивает много бактерий. Во время холеры многие пьют сырую воду, несмотря на запрещение врачей, и ничего, остаются живы; этого мало, они даже хвастаются: «врут доктора, что от сырой воды холера, я все время пью сырую воду и здоровехонек».

Это потому, что у них в желудке вполне достаточно соляной кислоты. Но такими словами они подрывают у других доверие к врачам; и те тоже пьют сырую воду, но у них в желудке как раз соляной кислоты может оказаться поменьше; тогда, не все холерные запятые убиваются, а часть из них через привратник попадает в кишечник и там великолепно себя чувствует, размножается и вызывает холеру.

Соляная кислота, во всяком случае, если не способна убить все бактерии, то развитие некоторых она все же на время задерживает, лишает их возможности размножаться.

Желудочный сок, добытый у людей при помощи зонда[1]не загнивает, хотя стоит открытым целыми днями и неделями. Конечно, в него из воздуха попадают самые разнообразные бактерии, но присутствие соляной кислоты не дает им возможности существовать.

— Да, вот что: растолкуй-ка ты мне пожалуйста, как это желудок сам себя не переваривает. Ведь он тоже состоит из клеток, а в клетках белки. Как же это?

Лейкоцит дал ответ:

— Пока стенка желудка жива, она вырабатывает антифермент (противофермент), который противодействует действию пепсина. Этот фермент так и называется антипепсином: благодаря ему пепсин не может переварить «собственный» желудок. Однако при некоторых болезнях антипепсина образуется маловато; тогда пепсин разъедает часть слизистой оболочки, получается язва желудка, очень неприятная вещь. А когда человек умирает, и слизистый слой желудка перестает вырабатывать антипепсин, то пепсин с соляной кислотой всегда успевает полупереварить желудок. У всех трупов желудок не прочен, легко рвется, потому что стенка его уже наполовину переварена.

— Это удивительно интересно, право. Теперь мы покинем желудок?

— Да.

— Я думаю, что мы проберемся в волосной сосуд, а оттуда в сердце, потом опять через легкие в сердце, дорога знакома и легка, — засмеялась Надя.

— Нет, на этот раз ты ошиблась. Из венозной сети желудка мы попадем сначала в печень. Миновать ее мы не можем.

Знай, что венозная кровь всех брюшных внутренностей сначала проходит через особую вену, которая называется воротной веной и впадает в печень. Там она очищается от многих вредных и ненужных вещей, таким образом обезвреживается и лишь после этого идет в основную венозную сеть в так называемую полую вену. Полых вен две: верхняя и нижняя. Так вот из печени кровь идет в нижнюю полую вену, а оттуда в правое предсердие и т. д.

Это было новостью для Нади.

— Чем дольше изучаешь кровообращение, тем больше неожиданностей и интересных сведений.

— Да, это верно, — сказал лейкоцит. Однако, давай пробираться в волосной сосуд. Хотя бы в этот.

Через несколько секунд они по кровяному руслу неслись к печени.

— Итак, мы в печени: это самая крупная железа в организме. Она весит полтора килограмма (около 4-х фунтов).

Обрати внимание на печеночные клетки. Это образцы клеток. Каждая клеточка имеет протоплазму, ядро и много других веществ, которые называются «включениями», так как могут быть, но могут и не быть.

Посмотри на глыбки в клетках: это животный крахмал, гликоген. Крахмал находится не только в картошке, рисовой или пшеничной муке: и в человеке есть крахмал, именно в печени.

— Откуда же взялся крахмал? И отличается ли он чем-либо от растительного?

— Ну, само собой, кой-чем отличается. Растительный крахмал окрашивается слабым раствором иода в синий цвет, а животный от иода краснеет. Помимо этого, отличий почти никаких. А оказался он в печени благодаря крови.

— Это как же?

— В крови содержится виноградный сахар. Если его количество превысит одну десятую процента, то весь избыток захватывается клетками печени, которые его перерабатывают в гликоген. А это, ты знаешь, сложный углевод.

А когда работа мышц идет настолько усиленно, что не хватает сахара, находящегося в мышце, то гликоген в печени расщепляется на виноградный сахар, а кровь вымывает его из печени и несет к мышцам.

— Ну, а если печеночные клетки почему-либо не могут захватить избыток виноградного сахара из крови? — спросила Надя.

— Тогда в крови накопится слишком большое количество сахару. И, проходя через почки, кровь отдаст избыток сахара моче. Таким образом происходит сахарная болезнь.

Кстати, о сахарной болезни. Оказывается, печень сама зависит от работы поджелудочной железы; есть такая железа; лежит она позади желудка и вырабатывает особое вещество, которое заставляет клетки печени выбирать из крови излишки сахару. Так что истинная причина сахарной болезни часто лежит в недостаточной работе поджелудочной железы. Убедились в этом довольно легко: у беременной собаки удалили поджелудочную железу; и вот пока у нее не родились щенята, все было благополучно, так как у каждого щенка была своя поджелудочная железа, и часть ее продуктов он через кровь отдавал матери. А когда щенята родились, и собака лишилась продуктов поджелудочных желез своих детей, у нее обнаружился сахар в моче, и она очень скоро погибла.