– Я думал: они у тебя милые и добродушные, – заметил он. – А от них того и гляди в зад иголки полетят!

Зверьки оценивающе посмотрели на Мартина, но не впечатлились мишенью и продолжили выяснение отношений исключительно между собой. К тому моменту, когда мы пришли к лесу, они выдохлись, помирились и проголодались, а заодно начали заново присматриваться к Мартину, потому что ему то одна полянка не нравилась, то вторая, то третью только что забраковал, как будто не все равно где есть! Есть! Есссть!

– И шипят, как змеи. Надо же. Керрая, надеюсь, они у тебя хорошо воспитаны и хотя бы не набрасываются без предупреждения? – хохотнул Мартин, не подозревая, как близок к тому, чтобы стать объектом коварного нападения.

Но, к его счастью, четвертая полянка показалась ему вполне приятной, и так как он достаточно быстро расстелил скатерть и в первую очередь достал еду, приготовленную для зверьков, ему все простили.

– Шикарное платье, – оценила я обновку Хельги.

Нет, я платье сразу заметила – короткое, как и нравится Хельге, ярко-зеленое, но как-то мы заболтались по пути, а теперь, когда с удобствами сели, и когда вроде бы настало время перейти к поздравлениям, но никто не переходил…

– Специально по твоему случаю купила, – расцвела Хельга. Естественно, она и без меня знала, что платье не только красивое, но и идет ей, но всегда приятно, когда это замечает кто-то другой. – Все мне в нем нравится, кроме воротничка. Он как будто немного душит. К чему в летних платьях воротнички, ты не знаешь?

– Новое платье? – только что обратил внимание Мартин, и раз уж заметил, выдал мужскую оценку: – Красивый воротник. И раз он здесь, значит, нужен.

– Да? – Хельга перестала дергать раздражающий ее воротник, видимо, решив к нему привыкать. – А зачем?

– Раз есть – значит, нужен, – доходчиво пояснил Мартин. – Стали бы вам портные зря материал тратить.

– Мужчины! – рассмеялись мы с Хельгой.

– Так, ладно, – все еще хихикая, она поднялась и взяла в руки бокал с только что разлитым красным вином, – перейдем от обсуждения меня к имениннице. Керрая, теперь, когда мы видим столь щедрое угощение, настало время дарить подарки, и…

Громкий хруст веток перебил ее речь. Оглянувшись на звук, но ничего не заметив, я начала лихорадочно соображать, что лучше сделать – бежать сразу и налегке или сначала собрать корзинки, а уже потом попытаться сбежать. Но заметив, что ни зверьки, ни друзья опасности не разделили, уточнила дальнейшие планы у них:

– Это скалго или мы остаемся?

– Не скалго.

– А кто?

– Тот, – Хельга недовольно скривилась, – кого хочется видеть еще меньше, чем скалго.

– Зря стараешься, – раздался из кустарников звонкий женский голос, а спустя пару секунд на поляну шагнула Альва, бывшая любовница лэрда. – Все равно подойду.

– Зачем? – удивилась я, недоуменно глядя на красивую темноволосую женщину в коротком красном платье. – Я тебя точно не приглашала.

– А мне не нужно приглашение, чтобы чувствовать себя вольно на территории своего клана, – женщина изобразила оскал, думая меня напугать. – Это тебе, человеку, надо оглядываться.

– Это и мой клан тоже, – напомнила я.

– И кто так считает помимо тебя? – рассмеялась Альва, и махнула рукой на моих друзей. – Спроси у них, если не веришь. Ты – прихоть лэрда, не более!

С большим трудом я удержалась от того, чтобы действительно не оглянуться. Нет, нельзя, тогда бы Альва порадовалась, что легко достигла цели своими ядовитыми «шпильками», а как по мне, она и так слишком много сегодня смеется.

– Даже если и так, – я изобразила беспечную улыбку, и тем самым оборвала смех Альвы.

– Чему ты радуешься?! – взвилась она.

Странный разговор. Странное явление Альвы спустя почти год – я думала, мы встретимся с ней гораздо раньше, но как-то нам удавалось избегать ненужных встреч. Эта же явно была подстроена – ею или кем-то другим? Пока не было времени, чтобы подумать над этим, да и не хотелось, если признаться.

Слова Альвы задели. Я не знала, что они значили для нее, какой смысл она вкладывала в них, но они задели.

А еще я машинально отметила странное поведение друзей – они не вмешивались, и это правильно, пока сила не применялась, я не нуждалась в защите. Но с другой стороны, они ведь друзья, а просто сидят и слушают…

– Ты его прихоть! – крикнула Альва в бешенстве, и я даже удивилась, что с ее накрашенных губ не капнула слюна. – Ты слышишь меня? Просто прихоть!

– Даже если и так, – повторила я, пожав плечами, и постаралась улыбнуться так искренне, как только могла. – Я – его настоящая прихоть. А ты уже в прошлом.

– Ты… – задохнулась возмущением женщина, а в следующее мгновенье бросилась на меня.

Последнее, что я увидела, прежде чем машинально зажмуриться и выставить перед собой в защите руки – как меняется ее лицо из человеческого в звериное, и как вместо белых зубов с жадным скрипом сжимаются сильные челюсти.

А потом крик, удар, звук падения, и моим глазам предстала удивительная картина – на земле белая скатерть, уставленная разносолами, и… пустота. Ни Альвы, ни Мартина, ни Хельги, ни зверьков. Никого, кроме меня.

Прислушалась – тихо, даже не стонет никто, а ведь я отчетливо помнила звуки борьбы и падения. Покрутилась на месте – безрезультатно. Прошлась в одну сторону, заглядывая под густые кусты, в другую – никого не обнаружила.

– Эй! – внезапное эхо подхватило крик, и с разных сторон ко мне вернулся отзвук моего голоса. – Выходите! Ну, хватит прятаться, в самом деле! Мартин! Хельга! Этан! Кайл!

Тишина. Птицы, насекомые, я даже шелест крыльев пролетающей мимо бабочки уловила, но мои друзья себя никак не выдали.

– Да где вы все? – я всерьез начала волноваться, а вместе со мной и эхо. – Это уже не смешно! Слышите? Мартин! Хельга! Этан! Кайл!

– И вот скажи мне, дорогая подруга, – к моему облегчению, справа раздался не только треск веток, но и голос Хельги, – почему первым ты зовешь Мартина, а не меня? Ты что, за него больше переживаешь?

– Святые львы… – увидев, в каком состоянии девушка, пробормотала я.

– Понятно, – она притворно вздохнула, – мое новое платье, которое я купила специально на твой день рождения, безвозвратно утрачено?

– Не совсем. Оно как бы есть, – порадовала я, но тут же немного расстроила. – Но его как бы нет.

– Хочешь сказать, те ошметки, что я на себе вижу, мне просто мерещатся?

– Ошметки есть! – Я поспешила на помощь подруге, потому что она мало того, что шла в ободранном платье, так еще и заметно хромала. – И воротник остался.

– Я, кажется, поняла, для чего в летнем платье такой воротник, – проворчала девушка, со стоном опускаясь на скатерть. – У меня такое чувство, что все, что осталось от платья, сейчас только на воротнике и держится!

– А я сразу сказал, что он там нужен, – из ближайших кустов на полянку вышел Мартин, и хотя пребывал он в куда более плачевном состоянии, чем Хельга, но заметив у него на плечах своих зверьков, я с улыбкой облегченно выдохнула. – А вы смеялись! Керрая, давай, угощай нас, болезных, и всячески балуй после пережитого!

Мартин устало лег на край скатерти и положил голову на ободранные колени Хельги. Подхватив зверьков, которые вынуждены были перебираться с насиженного места, а то, мол, с ними, колючими, лежать неудобно, я нетерпеливо поинтересовалась:

– А что с вами было-то? С чего вы такие… подпаленные?

– Это ты нам расскажи, – стараясь хоть как-то подправить Мартину прическу, предложила Хельга.

Судя по горестному вздоху парня, надежды на то, что у нее получится, не было не только у меня. Мартин, конечно, себя со стороны видеть не мог, но, наверное, когда твои волосы были пушистыми и густыми, и вдруг встали дыбом, это ощущается.

– А что я? – удивилась я, но под настойчивыми взглядами всех собравшихся, даже тех, что отъедались после перенесенных испытаний, но отвлекались послушать, вдалась в подробности. – Мне показалось, что Альва собирается обернуться в звериную сущность и напасть на меня, и я… моргнула. Когда открыла глаза, вас уже не было.