Через несколько секунд окутанное пылью и магическим туманом копье словно исчезло, вернувшись к своим обычным размерам. На месте крепости разливалось море бурлящего Хаоса, нестерпимый шум его волн едва не сводил с ума, но атмосфера Бездны надежно глушила этот грохот. Однако самое интересное было наверху — ровная, практически идеально круглая дыра километрового диаметра в низком каменном своде Ада. И сквозь нее спускался вниз на нескольких коггах как минимум один полк витязей, и даже из Ирия летели несколько штурмовых кораблей. Огромная тень дракона легла на демонов, волны огня полились с небес — Горыныч с двумя драконьими полками уже оказался здесь.

И в это же время, в далеком Кремле, в полном высокопоставленными сановниками и гостями Успенском соборе закончилась долгая двухчасовая молитва. Цесаревич Огнеслав снял с себя обычную цепь с орденом Первого Тиетая, передал ее министру внутренних дел Аслану Артуровичу и по семи серебряным ступеням поднялся к Царскому месту. Здесь он повелел возложить на себя императорскую порфиру с бриллиантовой цепью высшего ордена Российской империи. Два логофета осторожно облачили Огнеслава в тяжелую мантию и скрепили мифриловым аграфом. Каждое действие сопровождалось молитвой и было наполнено торжественностью момента.

После этого архиерея Анастасия на парчовой подушке преподнесла Цесаревичу Большую императорскую корону, усыпанную бриллиантами и венчаемую огромным рубином. Его Императорское Высочество снял ее с подушки и сам возложил на голову. После третьей молитвы Огнеслав принял из рук архимандритии Людмилы простой, без лишних украшений, скипетр с двуглавым орлом и большим алмазом в навершии, архиерея Анастасия передала ему державу, украшенную бриллиантами и крупным сапфиром.

В полном молчании Его Императорское Величество подошел к Царскому престолу — самому удивительному трону в мире. Это был ничем не обработанный двухцветный камень. Одна его половина была белая, а вторая черная. Два цвета гармонично переплетались друг с другом, и на месте их встречи образовывалось некое подобие сидения. Это были Алатарь и Саматарь, Камень жизни и Камень смерти.

Огнеслав, не дрогнув, сделал последний шаг к престолу и сел на жесткое сидение, созданное самой природой. В этот момент все присутствующие могли заметить, что за спиной Огнеслава виднеется полупрозрачный, иллюзорный ствол гигантского древа. Император вновь занял свое место.

— Божиею поспешествующею милостью Императору и Самодержцу, — громыхнул под сводами храма голос дьякона, — Владыке и Архистратигу Всероссийскому, шахиншаху Ариана, царю Ассирии, Великому царю Заречья, Князю Ирия, Великому князю Альвийскому; Конунгу Подгорному, Великому Князю Литовскому, Царю Великоморавскому, Королю Прусскому, Василевсу Таврическому и Ахейскому, Автократору Византийскому; Князю Заполярья, Государю Угорских, Самодийских, Юкагирских и Чудских князей; Тагавору Великой Армении, Государю Дня, Государю Горских князей; Сыну Неба, Царю Сибирскому, Государю Эльфийскому, Владыке дома Дирандор, Кагану Казахскому, Кагану Огузскому; Ильхану Киданьскому, Великому Князю Ночи, Великому Князю Бездны, Вану Пархэ и прочая, прочая, прочая многая лета!!!

И вновь запели колокола по всей Империи, но теперь звон их был радостным и переливчатым. Грохотали пушки в Москве, но их гром был праздничным. Люди ликовали по всей стране.

Только в глубокой Бездне шум, наоборот, начал смолкать. Демоны, защищавшие крепость, практически все погибли, а набежавшие со всей округи, встретив здесь витязей, большую имперскую рать и последствия удара Карателя, постепенно теряли всякий интерес к этому месту. Когда же спустилась Вайнику в сопровождении Стаи, то округа буквально за считанные секунды опустела полностью.

— Кажется, я вижу свет Сварги, — ошалело произнесла Катерина, уставившись вверх и забыв обо всем.

— Сварги? Я боюсь, что это Эмпирей! — Кащей не менее ее был удивлен происходящим.

Мощь Карателя поражала. Удар Гунгнира пробил толщи миров, проделав между ними прямой путь. Теперь даже витязи во главе с самим Богатырем смогли спуститься в Ад, хотя раньше никто не мог изобрести порталы в Бездну, способные перенести их. В принципе, решилась главная проблема неприступности нижнего мира — его недоступность для основных боевых подразделений Империи.

Впавшую в прострацию Катерину привел в чувства ощутимый удар в скованную ладонь чего-то горячего. Кое-как развернувшись, чтобы увидеть, что это такое, Десница в очередной раз выпала из реальности. Рядом с ней, прямо в воздухе, висел Гунгнир. Сейчас он был всего полтора метра в длину, матово блестящий и таинственно мерцающий бесконечными рунами.

— Нет… — удивленно прошептала, глядя на него Катерина. — Нет. Нет!

Но копье все так же висело подле нее, ожидая, когда его возьмет новая хозяйка.

Кабинет Карателя нисколько не поменялся. Все тот же лунный свет, заливающий пустое пространство круглой залы. Несколько кресел, огромный рабочий стол с кипами бумаг, две неизменные фоторамки с портретами красивых девушек.

Одну из них Катерина знала. Алима Рейнхард, управляющая зоопарком и мастерица в мании сейд. На этой светописи, сделанной еще до Слияния, девушка имела русые волосы, но в целом не многим отличалась от себя сегодняшней. Какие отношения были между Мстиславом и Алимой, бывшая Десница не знала, но, видимо, очень теплые, раз ее изображение находилось в одном ряду с портретом Ынсон.

Вторую девушку Катерина знала только по имени, но она почему-то казалась очень знакомой. Темные, коротко остриженные волосы, раскосые глаза, черты лица, явно свидетельствующие о принадлежности женщины к жителям Корё или Мистических островов. На руках она держит ребенка. В белокожем и темноволосом младенце вообще невозможно узнать Аниту. Катерина не представляла, как Око выглядит без маскировки сейчас, но была уверена, что как-нибудь более инфернально. Слияние знатно позабавилось над людьми, исковеркав их природу.

Катерина осторожно провела пальцем по отполированной поверхности рамок. Пятьсот лет руки Мстислава ласково гладили старое дерево, как и сами изображения, пропитанные сохраняющими чарами.

— Ты любил их? — спросила она, казалось, в пустоту.

— Да, — Мстислав появился, как всегда, словно из ниоткуда.

Ангел неодобрительно посмотрела на Карателя, тот ответил дружелюбным взглядом, но пропадать не спешил. Вот же галлюцинация проклятая!

Она снова провела пальцами по рамкам. Секунду подумала и отвела руку. Пусть пока стоят.

— Так, может, ты мне объяснишь, чем являешься? — устало спросила она у маячившей перед ее взором фигуры Карателя. — Призрак? Наваждение? Галлюцинация?

— Я слепок сознания Мстислава, который заключен в тебе вместе с твоей душой и Рунным щитом.

Исчерпывающий ответ.

— Почему я вижу тебя? Почему ты это ты, а не блок знаний в моем сознании? У тебя наблюдаются эмоции, чувства.

— Сложно сказать, — Мстислав прошелся по кабинету, задумчиво разглядывая витражи по периметру зала. — Имеющихся в моем распоряжении сил и возможностей не хватает для понимания этого явления. Могу предложить лишь два варианта. Один навевает мысли о твоем сумасшествии, второй безумен сам по себе.

— Говори.

— Во-первых, — Каратель сел в одно из кресел напротив Катерины и сложил ноги на второе, — возможно, я ошибся в процессе интеграции слепка сознания. Что-то пошло не так, я выделился в некое подобие симбиотического духа, а ты сама, неосознанно, наделила меня подобием эмоций, основываясь на прижизненном опыте общения со мной. Во-вторых, есть вероятность, что во время моей смерти часть моей души оказалась притянута слепком сознания, что породило твое личное привидение.

Бывшая Десница пробежала взглядом по кипам бумаг на столе и почувствовала обуревающую ее душу безнадегу.

— Боже, дай мне сил справиться со всем этим.

— А что? По-моему, вполне удобно, — пожал плечами Мстислав, он спустил ноги с кресла и наклонился в сторону Катерины, облокотившись на стол, — и полезные знания, и опыт, и умения при тебе, а главное — всегда есть собеседник под рукой!