- Тебе надо, так и копай сам! Я ещё всякой ерундой тут не занимался!

После таких слов Середа отвернулся от археологов. Но с раскопок не ушёл, а только сел на несколько метров подальше от них и продолжал наблюдать.

Мозолевский начал в том месте, на которое он указал директору. Он старался, не обращать внимания на то, как на него смотрят Середа и Женя.

Прошло минут десять. Мозолевский отложил лопату в сторону, наклонился к яме и что-то достал оттуда. Потом он подошёл к директору и протянул ему это.

- Вот оно, смотрите!

Это была плоская золотая пластина.

За первой драгоценной находкой последовали и другие. Очень скоро археологи раскопали целое захоронение. Это была могила женщины, в таком богатом наряде, который прежде в курганах не встречался.

Золотыми пластинами было расшито её платье и высокая шапочка. На шее у неё была золотая гривна весом в четыреста граммов, на каждом пальце перстень. Рядом был похоронен двухлетний ребёнок и четверо слуг.

После замечательной находки археологическая экспедиция на Толстой Могиле была уже в полном составе. Приехала даже Рената Ролле, археолог из Западной Германии, которая стажировалась в Киеве. На кургане был поставлен милицейский пост и проведена телефонная линия. Теперь археологи описывали могилу знатной скифянки.

- Она была молодой, - сказал Женя. – Не старше тридцати лет, и довольно высокого роста, как для древности. Причину смерти мы, конечно, установить не сможем.

Мозолевский рассматривал гривну, украшенную фигурками львов и оленей.

- Зарина, - тихо сказал он. – Назовём её так, ведь на языке скифов это значит «золотая». Такого количества золотых украшений в одном захоронении раньше не находили.

- Наверное, при жизни она была красивой. – Рената высказала своё мнение.

- Может быть, - согласился с ней Мозолевский.

Археологи продолжали раскопки, которые быстро стали местной достопримечательностью. Посмотреть на них приезжало даже руководство области. О жителях города Орджоникидзе и говорить не приходилось. Множество народа приходило на курган каждый день.

Как всегда, приезжал на курган и директор завода. Удивительные открытия, свидетелем которых он стал, заставили его совершенно по-иному относиться к неблагонадёжному археологу. Теперь недоверие сменилось любопытством, и Середа подолгу просиживал с учёными, интересуясь их работой.

- Ну, что сегодня нового? – Спросил он у Жени.

- Работаем. Уже можем уверенно назвать время, в которое был насыпан курган.

- Да, и когда же это было?

- Четвёртый век до нашей эры. Керамика, оружие, всё это говорит в пользу нашей датировки.

- Я полностью согласен с Женей, - вмешался Мозолевский. – Это четвёртый век до нашей эры, время наибольшего подъёма Великой Скифии.

- То есть, это было уже после путешествия Геродота? В его «Истории» нет сведений о хозяине нашего кургана?

- Да, это действительно так. – Ответил Мозолевский, явно не ожидая от Середы осведомлённости в древней истории. – «История» Геродота является для нас основным источником сведений о скифах, но о времени расцвета скифского государства она не говорит. Приходится пользоваться косвенными свидетельствами и конечно, данными археологии.

- И что же тогда происходило, хотя бы приблизительно?

- Это было время, когда границы скифского государства протянулись от Дуная до Боспорского царства. Его влияние распространялось на греческие города-государства Северного Причерноморья и территорию современной Румынии.

- Скифские кочевники заходили так далеко?

- В то время Скифию уже нельзя называть только государством кочевников. Для четвёртого века характерно появление городов и переходом массы населения к оседлому образу жизни.

- Что-то я никогда не слышал о скифских городах.

- О них не так много известно. Но они были городами в полном смысле этого слова, и население их было значительным для античности. Главным центром Скифии было Каменское городище вблизи впадения в Днепр реки Конки. Его скифское название нам неизвестно. Описаны Елизаветовское городище на нижнем Дону, Белозёрское в низовьях Днепра, Надлиманское в районе Днестровского лимана. Все они были крупными центрами кузнечного ремесла и торговли сельскохозяйственной продукцией.

- Да, это интересно, - согласился директор. – Может, и ваши раскопки добавят новых сведений. Ну, а кто тогда правил Скифией? Как правило, преобразования в государстве связаны с деятельностью какого-либо значительного политика.

- И тогда было так! Изменения в скифском образе жизни связаны с именем царя Атея. Это была весьма оригинальная личность, даже по сохранившимся отрывочным сведениям. За свою долгую жизнь, а он прожил на свете девяносто лет, он успел очень многое. Сначала он стал единоличным правителем Скифии, а потом начал расширять сферу влияния на юг, на греческие колонии, и на запад, на территорию Балкан. Его политика была успешной, пока интересы скифского государства не пересеклись с растущим влиянием Филиппа Македонского, отца знаменитого Александра. Войну с Македонией Атей проиграл и погиб в решающем сражении.

- Известен такой эпизод из жизни Атея. – Вмешался в разговор Женя. – Он отправил письмо жителям Византия, будущего Константинополя. Атей предупредил их о том, что если они будут мешать его торговле, к стенам города подойдёт скифская конница.

- По законам диалектики за подъёмом неизбежно наступил спад государства, - сказал Мозолевский. – Расширение территории привело к истощению ресурсов скифского народа, а накопление богатств, привело к тому, что между классами общества пролегла непреодолимая пропасть. Скифию постиг тот же кризис, что и другие государства древнего мира.

- Удивили меня своим царём, - ответил им Середа. – Это же надо прожить на свете девяносто лет без таблеток и скорой помощи! Жизнь, наполненная битвами, заговорами, реформами. Сильный был человек.

Археологи продолжали работу, но их постигло первое разочарование. Едва они приступили к раскопкам царского склепа, тут же выяснилось, что он был ограблен ещё в древности. Опытные воры прорыли боковой ход и вынесли всё. Учёным остались лишь обломки поминальной посуды. Какие сокровища хранились здесь, и кто был погребён под курганом, оставалось неизвестным.

Экспедиция заканчивала работу, описывала последние находки. Только Мозолевский продолжал ходить вокруг царского склепа. Он внимательно рассматривал стенки могилы, боковые ниши, и не заметил, как к нему подошёл Женя.

- Скоро уже уезжать. Наши раскопки заканчиваются, мне даже жалко. – Сказал Женя.

- Подожди немного. – Ответил ему Мозолевский. – Мы ещё должны найти что-то большое и блестящее!

Женя присел рядом, глядя, как орудует лопаткой начальник. Мозолевский выкопал землю всего сантиметров на десять, а потом резко отдёрнул руку и позвал Женю:

- Женя, у нас водка осталась? Будь другом, принеси. – Он показал ему кровоточащий палец. – Хотя, не надо, некогда сейчас, быстрее прыгай сюда!

Женя спустился вниз, на дно царского склепа. Мозолевский указал ему на тот участок земли, где только что разрезал палец. Из-под влажного грунта блеснуло золото. Даже сквозь слой грязи оно сверкало под июньским солнцем, радуясь возвращению из подземного мира.

Нравится это людям или нет, но время идёт только вперёд, не останавливая свой бег и не поворачивая обратно. Иногда хочется вернуться к счастливым дням прошлого и остаться в них навсегда. Но это невозможно, как не желай. Солнце встаёт над землёй, освещает своими лучами целый мир и уводит от нас вчерашний прожитый день. Чем бы он ни был наполнен – печалью или радостью, неизбежно станет прошлым.

Но, хватит, довольно вспоминать, прогоним прочь призраки минувшего. Новый день уже наступил, и он зовёт нас жить дальше.

Прошло три месяца с праздника Нового Года. В скифскую степь пришло лето.

Все эти месяцы стали беспокойными для Атея, царя всех скифов, и его мастеров. Спор с вождём катиаров стоил Атею немало тревожных дней. С тех пор он постоянно задавался вопросом, смогут ли мастера сделать драгоценность потрясающей красоты. Слишком значим был для него выигрыш в этом споре – расширение скифских земель и чувство, которое поселилось в его душе. Как он ни гнал от себя мысли о чужой жене, они возвращались снова.