Снег давно растаял, унося с собой невзгоды прошлого, открывая дорогу для новой жизни. Она пробивалась ростками ковыля и тюльпанов, жужжаньем пчёл над цветками крокусов, первым новорожденным ягнёнком в стаде. Всё живое тянулось к свету, и степь зазеленела огромным, бескрайним ковром. Голуби на крыльях принесли в степь весну, и завертелось колесо жизни.

От вечного движения не оставался в стороне и род человеческий. Что значила весна для тех, чей дом не за тесными городскими стенами, чей дом – это вся скифская степь?

Это дорога, это бесконечные странствия, которые начинаются, едва лишь растает снег и в степи запахнет полынью. Весна – это время сниматься с места и отправляться в путь. Никому не остановить скифа в его вечном пути, ведь он кочует по степи вместе со стадами, не останавливаясь подолгу на одном месте, подобно самому солнцу.

Только подумаешь о дороге, как сердце стучит в такт с конским топотом, не давая задержаться где-нибудь, не позволяя прекратить скитания по степи. Даже сны сняться о дальних странах, о путях не известных ещё никому.

Голос крови слышен даже через века. Не равнодушны к нему даже далёкие потомки. Кто знает, что заставляет нас уезжать из дому?

Мы говорим, что едем по делам, навестить друзей, да и просто развлекаться. Но едва ли это вся правда. Ведь в путь мы отправляемся в то же самое время, что и древние кочевники. Весной – когда растает снег и в степи запахнет полынью.

Дорога у каждого была своя. В этот день царь Атей сдержал обещание, данное им самому себе, и отправился в гости к вождю катиаров. Он собирался отпраздновать там Новый Год и поговорить с Таксарисом о подготовке к войне.

Атей и его свита приехали вовремя, к самому началу праздника. Их радушно приняли катиары во главе со своим вождём. Да как же можно не обрадоваться, когда к тебе с угощением, с подарками, а главное – с вином, приезжает в гости царь всех скифов.

На праздник собрались сотни людей. Степь уже пестрела от множества ковров, расстеленных прямо на траве. Вокруг них собрались люди, которые ждали начала пира. Все они в честь праздника надели лучшие одежды, и теперь красные, жёлтые и синие кафтаны скифов раскрасили степь не хуже весенних цветов. Солнечный свет блестел, отражался от женских украшений, от оружия воинов, отделанного с не меньшим искусством, чем бусы и серьги их жён.

Это было зрелище, которое больше всего на свете радовало Атея – вид достатка и процветания в скифской степи. Его он привык видеть с детства и хотел бы видеть каждый последующий год своей жизни.

С каким бы нетерпением не ожидали люди начала пира, они знали, что сначала должны почтить бога, подарившего всем ещё один Новый Год.

Сегодня царь приносил жертву богу Гойтосиру, он благодарил солнце – подателя всех земных благ, отдавая ему то, ничтожно малое, что способны дать люди. Жертвенный баран становился подарком для бога солнца, из его руна царь шил новую одежду для бога, чтобы лучник Гойтосир мог продолжать свой ежедневный путь от востока до запада.

Атей и Таксарис приносили жертву вместе, совсем как первые цари скифов, чьи души давно уже были на том свете вместе с предками, а об их делах помнили люди до сих пор.

Едва закончилось жертвоприношение, тут же к Атею подошла женщина. Она протянула ему чашу с вином и сказала:

- Приветствую тебя, царь всех скифов! Сегодня ты встречаешь праздник вместе с нами. Все катиары желают тебе здоровья в Новом Году!

Атей взял у неё золотую чашу, на мгновение его пальцы прикоснулись к руке незнакомки. В то же мгновение Атей понял, что не золото, которое он держит сейчас в руках, самое большое сокровище подвластных ему племён. Нет, самым большим сокровищем скифского народа была женщина, которая стояла сейчас перед ним.

Длинное алое платье обтягивало стройную фигуру, делая её похожей на цветок тюльпана, множество которых распускалось сейчас в степи. Тёмно-русые косы ложились на грудь мягкими волнами, оттеняя блеск золотой гривны на её шее.

В первое мгновение она показалась Атею ослепительно-яркой, такой, что он не мог оторвать взгляда. Просто стоял и смотрел на скифскую красавицу.

Так они молчали, глядя друг на друга, пока не услышали слова Таксариса:

- Это моя жена, Зарина. Для нас великая честь принимать царя всех скифов. Я, моя жена и народ катиаров приглашают тебя разделить с нами праздничный пир!

Хотя незнакомка и оказалась чужой женой, Атея это нисколько не смутило. Он несказанно обрадовался, когда увидел, что Зарина на пиру будет сидеть рядом с мужем. Значит, и рядом с ним, ведь катиары приготовили для Атея самое почётное место. Так они и сели втроём, а по обе стороны от царей расположились старейшины катиаров и свита Атея.

Начался пир. Таких пиров и до него, и после, в скифских землях было и будет немало. Это праздник, где вино льётся рекой, и веселье не удержать никому, словно бурный поток по весне.

Атей поднимал чаши вместе со всеми, стараясь заглянуть в глаза Зарине. Но карие глаза скифянки светились лукавым блеском. Она никак не хотела смотреть в его сторону, только поглаживала свою гривну на шее, в которой львы гнались за оленем. Львы и олени в гривне царицы были совсем, как живые. Глядя на них, Атей и думать забыл о войне, о делах, которые привели его сюда.

Застольные песни смолкли. На середину круга вышли три десятка молодых парней. У одного из них в руках был мешок. Все гости повернулись в их сторону. Начиналось любимое новогоднее развлечение скифского народа.

Зарина встала и махнула им рукой. По её знаку из мешка выпустили зайца, и началась весёлая охота. Парни старались схватить его, ведь тот, кто сумеет поймать зайца голыми руками, будет счастлив в новом году.

Атей смотрел на весёлую молодёжь. Ему хотелось забыть о своём царском достоинстве и присоединиться к охотникам. Но он сделать этого не мог, только наблюдал со стороны за чужой охотой за счастьем.

Вот оно уже совсем рядом, бежит к тебе. Но стоит лишь сделать один неверный шаг, а может и не одной ошибки вовсе, и твоё счастье уже в чужих руках. Бьётся и вырывается, как пугливый заяц. Теперь попробуй удержать его.

Вот и среди охотников нашёлся победитель, поймавший своё счастье. Не успели друзья поздравить его, как поднялся Таксарис и обратился ко всем собравшимся:

- Сегодня великий праздник Нового Года. Потому сегодня я приготовил особенное развлечение, о котором прежде в скифских степях и не слыхали. Я надеюсь, что наши гости запомнят этот день и расскажут о нём всем, кому не выпало счастья быть тут. Ведь у Таксариса на пиру будет играть знаменитый эллинский флейтист Исмений. Теперь и мы можем приобщиться к красоте, не виданной в наших скифских степях раньше.

« Вот и поговорили о войне с эллинскими городами. Зря я сюда приехал» - подумал Атей.

Следом за охотниками на середину круга вышел эллинский флейтист. Это был ещё молодой человек, одетый в полотняный гиматий, слишком лёгкий для ранней весны. Он поднёс к губам флейту и начал играть. Впервые скифская степь услышала звуки эллинской музыки.

Атей слушал чужеземную песню. Грустная мелодия говорила с ним без слов. А слова здесь были лишними, ведь в музыке флейты была слышна только тоска по далёкому дому. И больше ничего.

Всё бы отдал флейтист, чтобы боги совершили чудо. Если бы мог он по воле богов лёгкой птицей взмыть в синее небо. Перелететь бы через море и оказаться на родине. Подальше от этой чужой земли, подальше от непонятной жизни, в которую забросила его всемогущая судьба.

Что может быть хуже жизни на чужбине, среди диких скифов. Неизвестны ему их язык и обычаи. Даже боги скифов похожи на воинственных кочевников. Скифский бог солнца – это не лучезарный Аполлон в сверкающих одеждах и с лирой в руках. Нет, это всадник Гойтосир в кожаной одежде, вооружённый луком. Он тоже покровительствует певцам, но лишь тем, кто прославляет войско и битвы. Ни боги, ни люди Скифии не помогут ему.

Едва флейтист замолчал, как Таксарис вновь встал и громко захлопал певцу. Тут же старейшины катиаров бурно начали выражать свой восторг, каждый как умел. Атея же это только разозлило. Выходило, что подготовка к войне закончится, так и не начавшись.