Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Кипишь кастрюлей, где слова – вода.

«Не вытекай из берегов спокойствия», – мягко ответит оскверненное лицо.

А ты в ответ гремишь своей посудой. И для кого?

Ты прям и горд. Сила откуда эта страстная в тебе? Из знаний? Или из исканий? Может, из бед? От воспитания? Судьба бежит по нас легким фриссоном. Моменты радости, игры. На сердце звезды. В руках море. Любви. Алхимия-судьбы. Судьба-котенок. Мурлыкает с запутанным клубком и иногда, нечаянно вонзает. Пронзает боль. У болевых порогов грани разные. Не каждую царапину возможно зализать. Есть те, что обретают формы страшные. Их знать навечно. И впредь поминать.

* * *

Он укатился, он почти сорвался. Он нитками цепляется за сонм. Реальность – это пропасть настоящего. Сонм – облако.

И Он

За облако мысль к Богу посылает,

Он пишет через подсознание письмо:

«Йезус, Мария, Йозеф, Дева святая и святой ангел. Отец Бог. Помоги. Я твой сын, я у края…»

Яблоком самосознания из райского сада скатывается послание:

«За бога не прячься, выставляя червивый свой плод, за веру,

Ибо по нашим идеалам дано будет нам».

Подпись: Бог

* * *
Просите искренне, и дано будет вам,
Не научены искренности, ищите сами.
Я убеждений вам своих не выверну.
Как знать, карманы ль не пусты?
Смешон мне тот, кто Бога отрицает
И верует в него в момент беды.

Экспедиция на дно

Мы погружались на дно по собственной инициативе. Запасаясь всеми атрибутами для экспедиции в самый низ, в зловещую пропасть по маршруту, с которого возвращаются лишь единицы.

Мы. Храбрые и вызывающие легкое неодобрение. Мы. Ускользающие и убегающие от простоты, ловим заманчивую разность. Прыгаем с сачком за бабочками неприятностей и впадаем в передряги, в которые не попадают даже алкоголики и наркоманы, мы – бестолковые и безбашенные, стремящиеся все узнать, почувствовать, попробовать, переиначить, а после рассказывать да так, чтобы у слушающих дух захватывало.

Мы – живые. Мы – гимн. Мы – мир.

Я кладу руки на сердце, вскидываю к небу, а после прыгаю в самый низ. Ты за мной бросаешься в объятия дна. Но как до дна дотянуть тому, кто прыгает в нарукавниках? Ах! От твоего безумия только слово. Я машу тебе на прощание ластами, как рыбьим хвостом. Целуй сушу и будь доволен. Ты визжишь, как девчонка от злости, ты кипишь и свистишь, как металлический чайник, сбрасываешь нарукавники, проглатываешь ярость в горле, она генерируется по пути твоей глотки в зеленый нектар и протекает в сердечную мышцу. Воодушевленным, поборовшим страх, ты плывешь за мной и чувствуешь жизнью трезвонность, по венам текущую.

Дно. Ступни идут по пескам, наступают на камбалу. Ра- зум чешется. По телу бегут мурашки. Я смотрю в призму и вижу соседнее дно, на котором много костей.

Люди не всплывшие. Бездыханные. Захлебнувшиеся в полете вниз.

Я смотрю на тебя, отталкиваюсь пятками и возвращаюсь в мир.

Рыбы на прощание пускают нам пузыри вместо пожеланий на удачу.

Где-то в костях трещит:

Захлебывайся

временами года

счастьем

любовью

захлебывайся

ныряй на самое дно

вбирая воздух

из волн и соли

захлебывайся

если твердо знаешь, что потом всплывешь

захлебывайся

откачают

не откачают, откачаешь сам.

захлебывайся, пока не скажешь: «Я жизнь познал, я всю жизнь познал».

Синие косточки съеденного яблока - i_005.png

Охота

Притворяюсь, что не вижу. Иду, насвистываю. Глаз один зажмуриваю, вторым невзначай ловлю ее. Ах, вертехвостка! Ах, вертекрылая! Не дразни меня, я до тебя хоть рукой. Будешь потом моей, несвободной. Посажу тебя в роскошную клетку из настоящего золота. Ну же. Подлетай ближе. Ну же. Или лети от меня за сто городов.

Летишь за мной, красивая. Я бы преследовал тебя, если бы ты сама не напала на мой след. Что ты высматриваешь, внимательная? Спрашиваю единожды: кто тебя послал? Не дразнись предо мной. Я таких, как ты, стаями. Прижимал.

Надо мной кружишь. Ладно, знаешь ведь, особенная. Меня манишь, не отпускаешь, но не сдаешься мне. Истинная женщина. Описать тебя словом и… руками отнять себе.

Я тебе улыбаюсь своим желанием, своими мечтами, воображением. И ты вообрази свои возможности, если мы прильнем друг к другу на этом пыльном пути.

Не разбрасывай свои перья, не щекочи мои чувства.

Я искусство.

Ты искусство.

Шагай ко мне.

Я широк на поступки и в сознании густо. Будь моей.

Птица, птица.

Надо мной кружится.

Не бегу за ней. Отвернется, и я, как охотник, брошу свою сеть.

Прежде выстрелю в нее взглядом. Пусть псы мои схватят, слетающую на поверхность моих ног, за горло и несут ко мне. Аккуратно. Не умертвляя. Мне она живая нужна. И скорей.

Пока желание горячо. И шаги легки. Пока во тьме не ужасно мое преступление. Я с рассветом расскажу о ней. Миру. Сейчас мне нужно. Время.

Птица – мысль.

Кружит. Ласкаю кокетку взглядом и словом. Она сейчас надо мной, но вскоре будет в моих оковах. Золотая клетка ума моего, бесценных извилин. Я тебя обязательно. Рукой, пусть даже силой.

Кисть художника занесена над мольбертом. Друг без друга никак. Мы вместе – боги. По отдельности – смертные. Падай на мои колени, сиди у меня на руках.

Мы вместе – новый мир. Мысль желанная, нам не быть нельзя. Предвкушаю тебя нетерпением. Будешь моей. Кружись, птица. Я твой жадный зверь.

Спортивное мероприятие

Внешнее проявление или же внутреннее осознание. Смех души, хохот толпы, торжество, победа! Моя душа кричит, а перед глазами – пелена.

Поле боя. У соперников не просто спортивный интерес, а желание доказать силу сильных, слабость слабых. Вознести себя до небес, втоптать в землю недостойную сторону.

Я здесь в качестве журналиста и беспристрастного зрителя, в блокнот записываю и жду завершения битвы, чтобы взять интервью.

Толпа нужна для того, чтобы сохранялась торжественность выигрыша. Если нет толпы, тогда тихий смех души, обращенный вовнутрь, бессмыслен. Судьи нужны толпе. Настоящим сражениям не требуются судьи. В настоящих сражениях идут на вы и не просто идут, а доходят и наступают.

Сегодня у кого-то сбудется мечта. Сегодня у кого-то мечта разобьется. Мяч упадет в корзину, кулак заведет в нокаут, ракетка выпадет из рук, шайба залетит в ворота. Это спорт. Это жизнь.

Люди думают, что в игре всегда двое: побежденные и проигравший, но нет, самая главная категория – зрители и их интерес.

Я записываю в блокнот что-то с умным лицом и делаю вид волнительный, но по сути, мне все равно.

Соревнующиеся сражаются. Летят искры взгляд на взгляд. Временами они посматривают на зрителей, чтобы ощутить заряд, мотивацию, электричество. Зрители не хохочут и не шумят. Замерли. Ждут секунды конца.

Кто? Кого? А?

Я рисую в блокноте рожицу. Я – зритель. Я – судья. Я – выигрыш. Я – интервьюер.

Команды ко мне подходят и спрашивают, у кого возьму интервью? А мне, если честно, и те и другие противны. По воле жребия, хоть ты. Ликует чемпион, подрывается на восторженный всплеск.

Соревнующиеся не только ради спортивного интереса, осознаете ли вы, что даже в радости победы не всегда стоите выигрыша, но всегда ли выигрыш стоит вас? Ошибается тот, кто думает, что ответ – да.

Путешествие на льдине сердца

Вначале был холод. За холодом – привыкание. Человеческий организм приспосабливается практически ко всему. Кожа приняла мороз легче, чем разум. Он, испытавший шок, еще долго не мог примириться с правдой. В одиночестве, в раскатывающем молчании, судорога от потрясения постепенно проходит и переходит в монотон. Спокойно. Прямо. Бездушно. Ровно.

5
{"b":"657938","o":1}