О’Брайен улыбается, не сдержав проявления положительных эмоций. Он даже не напряг мышцы живота. Эта мышь очень нелепа.

***

Эта тишина… Она сбивает с толку.

Я отделяю небольшие кусочки яичницы, укладывая их в рот, и иногда поднимаю взгляд на Роббин, которая обычно болтает за столом, занимая нас разговором, но сейчас женщина молчаливо смотрит куда-то в сторону, подперев ладонью щеку, и не прикасается к еде, лишь ковыряет листья зеленого салата. Дилан, сидящий рядом с ней, таким же образом поглядывает на неё, с каждым брошенным взором больше и больше хмурит брови. Он почти съедает завтрак, хотя делает это медленнее, чем обычно.

Чувствую себя неловко. Немного.

И в итоге О’Брайен не выдерживает молчания матери, что странно, учитывая, как часто он умоляет её закрыть рот.

— Мам, — опирается локтями на край стола, выдавив натянутую улыбку. — Почему ты не ешь?

Женщина поворачивает голову, врезавшись задумчивым взглядом в лицо сына, будто изучает его, а тот и бровью не дергает, отвечая на зрительное давление матери:

— Что?

— Тея, — Роббин вдруг обращается ко мне, с прежним выражением лица взглянув в мою сторону. Я отрываю внимание от тарелки, всё это время негодуя от того, сколько еды мне положили:

— М? — вопросительно мычу, не совсем понимая, чем женщина столь озадачена этим утром. Роббин сует лист салата в рот, принявшись хрустеть им, и подпирает кулаком подбородок, заинтересованно сощурившись:

— Дилан же симпатичный?

Я… Смотрю на неё. Дилан медленно убирает кружку с кофе от губ. Мне не нужно напрямую уставиться на него, чтобы ощутить эту растущую ауру напряжения и явного раздражения. Парень сверлит взглядом висок матери, но та не собирается обращать на него внимание, продолжая пристально и вопросительно ожидать моего ответа. Я моргаю. Осознаю, словно… Не верю, что она действительно задает мне этот вопрос.

— Мам, — Дилан указывает на её вилкой. — Ты больна. Иди и поспи.

— Тея? — Роббин не собирается отступать. Смотрит на меня, в то время как О’Брайен смотрит на неё, а я… Я издаю долгое мычание:

— Ну… — откашливаюсь, стрельнув коротким вниманием на Дилана, который напряженно вздыхает, не намереваясь прекращать сжигать мать зрительной атакой. — А почему вы спрашиваете? — решаю немного отклониться от ответа.

— Меня волнует, что у него нет девушки, — Роббин открыто признается в своих переживаниях, вдруг запрыгав на стуле пятой точкой. — М-м, — пережевывает. — Точно, — указывает на меня вилкой. — Вчера, когда вы гуляли, ты не замечала, как на него смотрят девушки? — разговаривает так, словно Дилана здесь нет. Такое чувство, она вовсе забывает о нем, полностью отдаваясь информации, которую хочет получить от меня.

— Мама, — О’Брайен предпринимает попытку перебить женщину, но мать поднимает перед его лицом ладонь, данным жестом затыкая. Я чувствую, как накаляется атмосфера, и боюсь, что из-за подобного пустяка эти двое опять поссорятся, так что активно думаю над ответом, пытаясь выпытать из себя нечто адекватное:

— Вам не о чем беспокоиться, — заикаюсь, поглядывая на парня, чтобы знать, одобряет ли он мои попытки. — Поклонницы у него есть, — нервно пихаю в рот кусочки яичницы, давясь, когда пытаюсь проглотить, не прожевав.

— Кто? — Роббин не останавливается на этом.

Я не обдумываю варианты, решая выдать имя единственного человека, с которым познакомилась на вечеринке. К слову, как кажется со стороны, Дилана с Брук и правда связывают отношения, поэтому это отличный вариант, но как только я хочу произнести первые пару букв имени, парень бьет меня ногой под столом. Я еле выдерживаю боль, сохранив спокойствие на лице, но язык прикусываю, прошептав ровным тоном:

— Я не знаю.

— Чего ты начинаешь о каком-то дерьме за столом? — я рада, Дилан встревает в разговор, привлекая мать к себе. Женщина не пытается скрывать свои мысли:

— Меня волнует твое половое созревание.

И я почему-то пускаю смешок, опустив взгляд в стол, и прижимаю тыльную сторону ладони к губам, медленно пережевывая еду. К счастью, эти двое отданы друг другу, поэтому упускают мою реакцию из виду.

— Только не говори, что у тебя есть комплексы, — Роббин усмехается. — Ты чувствуешь себя неуверенно рядом с девушками?

— Господи… — Дилан опускает лицо в ладони, с трудом вздохнув полной грудью.

— А Дэн? — женщина не отстает, продолжая искать варианты. — У него есть девушка? Может, у него есть хорошие подруги?

— Мама, — парень стучит кулаками по губам, сидя с закрытыми глазами.

— Я просто переживаю, — пожимает плечами, не понимая реакции сына. — И мне интересно. Вот и всё, — продолжает кушать.

— Вот и поговорили, — парень раздраженно обрезает дальнейшее развитие темы, принявшись опустошать кружку с кофе. Оба смотрят в разные стороны. Ладно, главное, они не поругались. Вроде.

— Тея, а тебе кто-нибудь нравился когда-нибудь? — женщина вновь внезапно открывает рот, но теперь под её внимание и расспросы попадаю я.

— О, твой черед, — Дилан довольно улыбается, но остаюсь безразлично спокойной, не долго обдумывая ответ:

— Нет, — качаю головой.

— Вообще? — и почему она удивлена? — Не было таких мальчиков или…

— Не помню, вроде… — пожимаю плечами, непринужденно покачивая головой. — Нет.

Роббин наклоняет голову, по какой-то причине очень внимательно изучает меня, обдумывая что-то внутри себя, и я переживаю, что она продолжит говорить на эту тему, но её отвлекает звонок мобильного аппарата. Женщина кладет вилку на край тарелки, извиняясь, и вынимает телефон из кармана домашних брюк, со вздохом поднимаясь со стула:

— Продолжайте, — направляется к двери, скромной улыбкой окинув О’Брайена, который оттягивает пальцы, заставляя их хрустеть. Провожает мать взглядом до двери, которую женщина прикрывает, отвечая на звонок, и, судя по звуку, уходит в гостиную, чтобы не мешать нам беседой по телефону. Я так же смотрю в сторону двери, задумавшись над причиной удивленной реакции на свои слова. Роббин меня сбила с толку. Перевожу спокойный взгляд на Дилана, который в этот же момент смотрит на меня — и я опускаю голову, продолжив с меньшим желанием поглощать пищу. Что-то мне подсказывает…

— Вообще нет? — О’Брайен открывает рот, вилкой прокалывая помидоры в тарелке Роббин, чтобы скушать, пока она не видит. — Как не крути, ты девчонка, — не верит. Почему-то я ожидаю, что он продолжит тормошить мои нервы, вынудив говорить с ним. Слава Богу, я вполне собрана, ведь данная тематика не вызывает у меня никакого смущения:

— Мужчины, которые испытывали ко мне интерес, были гораздо старше, — нарочно напрямую рассказываю, дабы отбить у парня желание говорить со мной, как произошло в тот раз, когда мы обсуждали кое-какие моменты из моего прошлого. — Нет ощущения, что это было взаимно.

Дилан глотает помидорку, сверлит меня пристальным взглядом:

— В твоей жизни хотя бы что-то за показатель нормальности не выходило?

Прекращаю пережевывать еду. Поднимаю на О’Брайена глаза. Хмурю брови и откладываю вилку в тарелку, с озадаченным видом заморгав:

— А что со мной не так?

— Ничего, — он точно пытается издеваться, это видно по выражению его лица, этой чертовой улыбочке. — Абсолютно, — крадет у Роббин еще одну помидорку. Я не могу объяснить, что в данный момент злит меня и вызывает в ответ на его издевку такое бурление эмоций внутри. Мне надоедают его попытки задеть меня. Каждый раз он затрагивает тему «нормальности», но я не считаю, что чем-то отличаюсь от него, поэтому меня срывает, хоть и без необходимого давления в голосе. Начинаю говорить спокойным тоном, да и смотрю на него с равнодушием:

— Быть может, у меня нет того количества друзей и знакомых, что у тебя, — Дилан хочет выпить кофе из своей кружки, но останавливает её у губ, подняв на меня хмурый, но заинтересованный взгляд. Не разрываю зрительного контакта, впервые удерживая его так долго и с таким уверенным видом:

— Может, у меня нет матери, — усмехаюсь. — Или дома, — парень первым отводит взгляд, поскакав им из стороны в сторону, после уставившись на меня с большей серьезностью. Молчит.