О’Брайен не хочет вникать в её слова. Голова парня и без того полна дерьма в данный момент, поэтому он пытается сфокусироваться на горизонте и приятном шуме океанической воды. Сгибает ноги, сцепив пальцы ладоней между собой, уложив руки локтями на колени, и дергает головой, отчего его шея издает резкий хруст:
— Сам не пил — мелкую споил, — пожимает плечами. — Круто, чё.
Тея отстраняет от губ бутылку рома, хмурым взглядом окинув её:
— Мне не нравится вкус, — подмечает, и Дилан сердито ворчит, выдергивая у неё бутылку:
— Тогда не пей, — и сам на автомате тянет к лицу, но вовремя останавливает себя, отставив её в сторону в песок.
— Я и не хочу, — Тея продолжает отрицать, но при этом пьет пиво из банки. — Мама хочет, — Дилан намеревается что-то ответить, наверное, подметить тот факт, что она по-прежнему выпивает, но девушка вдруг опускает банку, с напряжением уставившись на свои колени:
— Я не помню, как она выглядит, — поднимает голову выше, дрожащей ладонью махнув возле своего лица. — Словно, мазок краски, — опускает руку, опираясь ею на поверхность песка. — Я не вижу её, — удерживает пиво у губ, постучав краем баночки по нижней. — Моя мать сказала, это поможет.
…Трясущимися пальцами укладывает белую таблетку ей на язык…
Дилан молчит. Шум воды действует успокаивающе, и ему не хочется прерывать тишину в мыслях. И, как ни странно, разговор Теи с собой никак не влияет на его отрешенность. Временную. Но необходимую.
— Я была очень голодна, — девушка сильнее хмурит брови, но в целом мускулы её лица не напряжены. — Она сказала, это поможет, — опускает руку, локтем опираясь на колено, и еле удерживает пальцами банку навесу.
…Всплеск. Дрожащие руки, удерживающие её за плечи под водяным покровом. И постепенно охватывающая темнота…
— А отца я помню, — девушка произносит коротко, повернув голову, и почему-то О’Брайен реагирует. Невольно. Он смотрит на неё, внезапно замечая на лице осознанность, будто она вовсе и глотка не делала. Тея моргает, выражая озадаченность, с которой признается себе:
— Я почему-то его помню, — кивает головой, вновь медленно уплывая взглядом в сторону. — Отчетливо.
«Где эта маленькая срань?!»
— Он тоже говорил так, — Тея крутит пальцами банку, изучая её с особым вниманием. — Это поможет, — и опять её лицо лишается трезвости, а стеклянный взгляд направляется куда-то вперед. О’Брайен подпирает костяшками висок, без эмоций смотрит на девчонку, качнув головой:
— Мда, — не будет разбираться, что именно вызывает у него расслабленную улыбку. — Не слабо тебя вштырило с рома.
***
Путь домой. Дилан не гонит. Явно не торопится. Дэн мог бы чувствовать себя намного спокойнее, чем по дороге на вечеринку, но его напрягает молчание со стороны друга, на которого он искоса посматривает, читая на лице необычную усталость. Он уже обдумывал особенности характера О’Брайена. Точнее, о них как-то раз заговорила его мать. Конечно, женщина не любит дружка своего сына, в частности, её мнение базируется на внешнем виде Дилана. Но мать Дэниела в один момент спросила: «Не испытывает ли этот тип трудностей из-за своей эмоциональной взвинченности?»
До этого Дэн не замечал или не придавал значения тому, насколько О’Брайен постоянно и продолжительно взбудоражен. Вечно в активности. Физической и умственной. Обычно про таких говорят: «Шило в заднице», — и последнее время Дэн всё чаще повторяет данную фразу про себя.
А действительно. Бывают ли у таких людей моральная усталость? Испытывают ли они дискомфорт от самих себя? Замечают ли за собой эту странность? И, если им всё-таки тяжело быть «такими», каким образом они справляются с психологическим изнурением?
Или, быть может, Дэн зря задумывается об этом? Дилан никогда не выглядит подавленно рядом с ним. Его эмоциональность многообразна и переменчива. Никогда не узнаешь, каким парень будет через пару минут. Как-то раз они сидели за партой на лабораторной по химии. Смеялись с какой-то шутки в Интернете, и Дэн успел отвлечься на минуту, чтобы списать у Дилана ответы, а когда решил возобновить разговор с парнем, то тот зло погавкал на него. Будто за короткое мгновение что-то произошло в голове парня, что-то он успел обдумать — и вот тебе. Рассержен.
Грубо говоря, Дэн считает, что для Дилана проявлять сильные эмоции — нормально. А быть таким, как сейчас, нет. Это и есть угнетение? Сейчас. На его лице.
О’Брайен медленно давит на педаль тормоза. Машина мягко тормозит у дома Дэниела, который не решается обсудить с парнем его усталый вид. Говорить по душам? Кажется, это не для парней вовсе.
— Увидимся в школе, — Дилан поднимает ладонь, удержав её на уровне виска, и сдавливает губы. Дэн кивает. В школе. Значит, на выходных они не увидятся.
— Да, давай, — выдавливает улыбку, выбираясь из салона, и оглядывается на Тею, которая играется с пуговицами на рубашке, с особым интересом расстегивая и застегивая их:
— Пока, — не ждет от неё ответа. Просто ведет себя культурно. Закрывает дверцу, отступая назад. Дилан переводит взгляд на дорогу, с тяжелым вздохом проронив:
— Прекрати дергать пуговицы, — машина отъезжает от тротуара, двинувшись вперед. — Больше пришивать не буду.
Девушка не прекращает. Она даже не пытается услышать. И О’Брайен отстает от неё, концентрируя внимание на вождении автомобиля. Держит руль одной рукой. Локтем второй опирается на подлокотник, подперев кулаком щеку. Охватывает. Что-то внутри. Но он рад, что не ощущает потребности в… В чем-то, о чем ему не хочется думать. Словно не считает «это» проявлением себя. Отрицает данную сторону. Всего лишь помутнение. Ничего серьезного.
Роббин не права. Роббин ошибается. Его отец здесь не причем, и заикаться о наследственности и генетике нет смысла.
Едут дольше. Оттягивает время, надеясь, что Тея немного протрезвеет, но алкоголь её не отпускает. Когда машина тормозит у дома, О’Брайен вынимает ключ из зажигания, еще пару минут сидит без движения. Смотрит в потолок салона. Прислушивается к частым ударам сердца. Отдается в горле. Необычное ощущение тошноты, будто охота выблевать свой внутренний орган.
— Ладно, — говорит себе под нос, настраиваясь на действия, и оглядывается на Тею, которая медленно вытягивает локоны из своего пучка, с необычным интересом наблюдая за процессом. — Идем? — и девушка хлопает ладонью по дверце, принявшись активно выискивать ручку, так что парню приходится среагировать.
Успевает выскочить из салона до того, как девушка справляется со своей задачей. Открывает перед ней дверь и на автомате хватает девчонку под руку, чтобы та не вывалилась из салона, ведь та всем весом давила на дверцу, дабы распахнуть её. Что-то бубнит под нос, совсем не разборчиво.
— Так, — Дилан поддерживает её за плечо, одной ладонью надавив на макушку, чтобы девушка нагнулась. — Голова.
Тея опускает её, выбираясь из салона, и хватается за руки парня, сжав пальцами в районе локтей:
— Голова, — повторяет, из-за чего О’Брайен усмехается, удержав её на месте, пока закрывает дверцу, блокируя автомобиль.
— Окей, — парень подводит девушку к калитке:
— Тротуар.
— Тротуар, — Тея повторяет за ним, высоко подняв ногу. Выше, чем требуется. Намного. И Дилан не сдерживается, засмеявшись:
— Так стараешься, — стоит за её спиной, позволяя себе переместить свои ладони ей на талию. Не выходит вперед, нарочно. Несмотря на напряженную ситуацию, желание понаблюдать за забавным и неуклюжим передвижением Теи куда сильнее, чем страх перед матерью, которая может обнаружить её в таком состоянии.
— Калитка, — кивает, и девушка немного наклоняется вперед, ладонью касаясь ручки, и дергает на себя, напрягая мышцы:
— Калитка, — шепчет с хмурым видом. У неё не выходит. О’Брайен наблюдает, помогая ей удерживать равновесие, и улыбается краем губ, не спеша поправить:
— От себя.
— От себя, — Тея резко выгибается в спине, наклоняясь назад, и ногой бьет по калитке, заставив парня крепче сжать её талию, дабы удержать. Он пропускает усталый смешок, следя за тем, как девушка машет руками, пытаясь вернуть себе ровное положение. Но уголки его губ опускаются, когда взгляд переходит на окна гостиной. Там горит свет, и Дилан сжимает зубы, теперь, наконец, по-настоящему напрягаясь:
