— А что? — Роббин вновь смотрит на сына, оценивая его зажатость и раздражение. — Судя по вашим словам, намечается вполне себе сносная гулянка, — сглатываю, врезавшись взглядом в пол, и сжимаю пальцами край клетчатой рубашки. — Тее нужно обзавестись знакомствами, это…

— От твоего хорошего настроения юмор в целом лучше не становится, — Дилан делает шаг назад, касаясь ладонью дверной ручки, и на его саркастическое замечание Роббин щурится, намереваясь ответить такой же колкостью, но в их борьбу внезапно вклиниваюсь я. Внезапно для самой себя.

— Я хочу пойти, — выдавливаю. Не шепотом. Громче, чем обычно. С волнением смотрю на Роббин, которая резко оборачивается, находя меня растерянным взглядом:

— Что? — кажется, она произносит это одновременно с сыном, который проявляет больше раздражение на лице, смешивая его с неимоверной хмуростью.

— Я правда давно не выходила, — кое-как соображаю, повторяя слова женщины, и испытываю страх — не смотрю на Дилана, который явно дает мне понять, что его ой-как выбешивает мое предложение. И не могу передать, каких трудов мне стоит окончить свою мысль:

— Почему бы не пойти… — зажимаюсь. Вся. Морально иссякаю, опустив глаза, чтобы не видеть столь пораженных моим заявлением людей. Но не теряю бдительности, краем глаз продолжая следить за тем, как реагирует Роббин. Ведь от неё зависит итог. Женщина теряет свою уверенность. Переводит взгляд на сына, твердо произнося:

— Почему бы и нет, Дилан, — повторяет мысль. Сдержанным тоном. Как бы намекая ему.

Чувствую, как парень сверлит мое лицо недовольством. Бедный Дэниель растерянно перескакивает вниманием с одного собеседника на другого, явно чувствуя себя неловко.

— Дилан? — Роббин повторяет давящее обращение, и, кажется, я могу слышать, как мысленно О’Брайен материт меня, но вслух произносит лишь сдержанное:

— У тебя пять минут, чтобы… — поднимаю глаза, ведь он замолкает, окидывая меня сощуренным взглядом. — Ты уже одета, верно? — с издевкой процеживает, вновь напоминая мне о том, что его не устраивает мой «наряд». Я чувствую себя комфортно в подобной мешковатой одежде, поэтому скромно пожимаю плечами, кивнув:

— Верно.

— Я заметил, — он приторно и натянуто улыбается. И так же резко уголки его губ опускаются, а глаза закатываются в момент, когда он поворачивается к двери, грубым движением дернув ручку. Дэн бросает на меня беглые взгляды, поспешив за другом, а я медленно спускаюсь, устало махнув ладонью Роббин, которая набирает больше воздуха в легкие, начиная жалеть. Кто её за язык тянул, верно? Но она сжато улыбается, кивнув мне:

— Не отходи от этого типа, ладно? — нервно сжимает полотенце пальцами. — Хорошо погулять.

Думаю, никто не ожидает подобного поворота, но, как мне кажется, Роббин всё-таки позволяет мне идти по нескольким причинам. Самые очевидные лично для меня заключаются в её попытках приобщить меня к социальной жизни. Но… Не для этого я стремлюсь покинуть дом сегодня. Мне всё равно, что это за тусовка. Плевать на людей, которые будут находиться там. Я не намереваюсь заводить знакомства.

Там, где собираются подростки, там же есть и алкоголь. Истина проста.

Не оборачиваюсь на женщину. Она не спешит закрыть дверь. Стоит на пороге, смотрит в нашу сторону. Открываю дверь машины, забираясь внутрь салона. Сегодня довольно прохладно. Уже значительно стемнело. Я давно не выбиралась в такой час. Непривычно и немного пугает, но меня мотивирует осознание, что совсем скоро я смогу забыться. Вновь.

Мама говорила, это помогает.

— Что за напряжение? — Дэниель пытается изменить натянутую атмосферу. Он садится рядом с Диланом, коротким вниманием окинув меня, после чего врезается им в висок друга, который жестко захлопывает дверцу, заводя мотор.

— Эй, да норм, — Дэн пытается настроить Дилана на более позитивный лад, но, судя по лицу парня, попытки провальные. О’Брайен оборачивается, чтобы встретиться со мной в зрительном сражении, поэтому я смотрю в окно, не желая лишний раз чувствовать себя психологически угнетенной.

— Во-первых, — Дилан заговаривает, уставившись на дорогу, и берется за руль. — Моя мать хорошо осознает, что я не стану пить при этой мелкой, — с неприязнью отзывается обо мне, всё же заставив меня усомниться в своих действиях. Опускаю взгляд. Автомобиль трогается с места.

— Но ты никогда особо и не налегал на алкоголь, — Дэн подмечает с улыбкой, а О’Брайен переводит на него пристальное внимание, как-то странно изучив его лицо, и вздыхает, опять смотря на дорогу:

— Типа того, да, — звучит… Необычно. На выдохе.

— Во-вторых, — парень продолжает, подняв взгляд на зеркало заднего вида, чтобы иметь возможность видеть меня. — Ты чё задумала, мышь? — оцениваю, с каким раздражением он выговаривает данное обращение, и складываю руки на груди, с напряжением заерзав на месте. — «Давно не выходила», — цитирует мои слова. — Да тебя хрен из дома вытащишь. С чего вдруг такое желание? — не собираюсь отвечать ему. Молчу. Смотрю в окно, на утопающие в темноте улицы. Дилан стучит пальцами по рулю. А Дэн откашливается, выдавив свою неловкую улыбку:

— Да, ладно тебе, — шепчет, но я слышу.

Плевать. Плевать. Я лишняя, но их дискомфорт меня не волнует.

Именно в таком состоянии мне хочется забыться. Когда внутри что-то безжалостно терзает. Когда охота порвать к черту кожу на груди, вырвать ребра.

Мама говорила. Это поможет.

Северный порт — значительно небольшой город. Мне кажется, мы едем не дольше двадцати минут. Если учесть то, с какой скоростью Дилан водит машину, добираемся минут так за десять до нужной улицы, пересекая весь берег. Я не видела океан в это время. Он кажется спокойным, но волны с грубой силой накрывают скалистые обрывы. Я медленно пересаживаюсь к другому окну, чтобы изучать черный горизонт. Думаю, небо затянуто облаками, поэтому не могу разглядеть звезд. Дилан опускает окна. Курит во время вождения. Дэниель просит его сбавить скорость или хотя бы держать руль обеими руками для безопасности, но О’Брайен только машет у его лица ладонью, прося отстать.

Шум ветра вскоре разбавляется эхом громкой музыки и голосами людей. Я вновь перебираюсь к другому окну, с равнодушием рассматривая дом у берега, из открытых окон которого льется весь этот шум. Он находится рядом со спуском к воде. Вид завораживает, но не могу насладиться им, поскольку неотрывно изучаю то количество людей, что общаются на улице. И меня пугает предположение. Если народ толпится у крыльца, то сколько людей внутри самого строения? И всё ради чего? Чтобы выпить? У подростков в Северном порту иных развлечений нет, я полагаю, поэтому они, узнав о любой мелкой тусовке, все прибегают, дабы повеселиться. И откуда они берут столько алкоголя?

Дилан паркует машину чуть дальше от намеченного дома. Они с Дэниелом долго молчат, осматривая его, пока Дэн не пропускает вздох, с обречением подметив:

— Не так безобидно, как казалось, — переводит взгляд на Дилана, который томно вздыхает, разглядывая полный подростков дом. Откуда-то в моей голове возникает мысль, будто бы он не совсем и желает идти внутрь, но почему-то идет.

— Ладно, погнали, — без энтузиазма шепчет, переглянувшись с Дэном. Неужели, мое присутствие так выбивает у него желание «потусить»? Я не намерена мешать его веселью.

Оба парня открывают двери, выбираясь на прохладную ветреную улицу. Я не спешу за ними, действую медленно, вылезая из салона. Мне до сих пор тяжело передвигаться из-за слабости, но, думаю, успешно забуду о тяжести тела, когда немного выпью. Надеюсь, Дилан не будет следить за мной. Он ведь сам намеревается гульнуть.

Парни переговариваются. Мы идем к калитке дома. Я не пытаюсь их слушать. Мне не интересна их беседа. С большим любопытством наблюдаю за пьющими и танцующими подростками. Многие из них, на вид, младше меня, например, та вот девушка, которая так отрывисто жмется к явно взрослому парню. Соблазняет его?

Дилан пихает калитку, пропуская Дэна вперед, и параллельно кивком отвечает тем, кто здоровается с ним. Создается впечатление, будто его знают все, но это вряд ли, верно? Миную калитку, полностью отдаваясь изучению окружения. Уже ощущаю, как усиливается головная боль от громкой музыки, но не суть. Всё равно. Складываю руки на груди, с каждым шагом всё больше теряя уверенность, правда, не позволяю себе проявить скованность на лице, на котором храню равнодушие.