— У Норама наверняка есть, — тыкаю носом в нелогичность его поведения. Встаю сбоку, твердо переступив с ноги на ногу. Смотрю на Дилана слегка снисходительно. Парень, вскинув взгляд больно виновато, нерешительным кивком соглашается, проронив:

— Да, — опускает голову, сцепив пальцы. — Верно.

— Ты плохо себя чувствуешь? — в очередной раз возвращаюсь к вопросу, который задаю довольно часто в последнее время. О’Брайен нервно потирает затылок ладонью, морщась и пытаясь выдавить что-то внятное, но опять-таки вздыхает, махнув рукой. Чем вызывает хмурость на моем лице. Приседаю на корточки, проигнорировав хруст в коленях, и заглядываю ему в глаза, со всей серьезностью, на которую вообще способна:

— Давай расслабимся.

Дилан на мгновение поднимает взгляд в потолок, видимо, ожидал от меня всего, но не… такого сомнительного предложения. Потому так долго размышляет, заставляя меня сказать это:

— Хочу посмотреть фильм с тобой, — хмурюсь, ладонями опираясь на его колени, и ниже клоню голову, щекой коснувшись своих костяшек. О’Брайен, наконец, возвращается из долин своего подсознания, взглянув на меня немного иначе. Узнаю это выражение, незаметно сглотнув от понимания того, что меня может ожидать. Пристально смотрит на меня, спустив внимание на уровень моих губ. Долго. Сижу и жду. Дилан расцепляет замок ладоней, пальцами правой коснувшись моей щеки. Проводит костяшками ниже, обводя скулу, и большим пальцем скользит по моим губам, внимательно прослеживая за своим движением. Чувствую его дрожь, но он не демонстрирует скованности, вновь встретившись со мной взглядом.

Внимательно смотрю на него, вовсе осев на пол напротив, ведь ноги начинают постанывать от боли. Продолжаю сдавливать его колени ладонями. Его ладонь знакомым образом перемещается на мою тонкую шею, сжимает кожу, но вовсе не сильно. Скольжу пальцами выше, коснувшись ремня, а носом прижимаюсь к одну из его колен, пленительно долго всматриваясь в глаза, чтобы понять, о чем он думает. Но мыслей не прочесть в стальном взгляде. Хотя это хороший знак. Дилан всегда внешне меняется, когда речь заходит о… совместном просмотре фильмов.

Правда, наклоняется ко мне неуверенно. Его пальцы стискивают мою шею, потянув себе на встречу. Полагала, что парень поцелует меня, но он просто жестко коснулся губами моих губ, с тяжестью выдохнув через нос. Смотрю на него, послушно сев обратно, когда мою шею отпускают. Опускаю руки, переплетая пальцы на коленях. Дилан прячет лицо в ладонях. Не выражаю никаких эмоций, встаю, подхожу к тумбе, выключаю свет и забираюсь на кровать позади парня, скользнув ладонями по его спине к шее. Он передергивает плечами, наверняка где-то между лопатками зудит. Осторожно проникаю холодными пальцами под футболку, носом ткнувшись ему в затылок. Парень продолжает скрывать лицо, сутуля плечи. Целую за ухом, невольно глотнув знакомый аромат кожи, и, ощутив, как его тело передергивает, прижимаюсь губами к виску, запнувшись:

— Хо-чу тебя, — с волнением роняю вздох, прижавшись к его спине костлявым телом. Чувствую, он начинает сдаваться, и обвожу пальцами его ребра, опустив ладони к ремню, полностью обхватив тело. Пальцы решительно возятся с ледяной пряжкой, продолжая углубленно дышать, ощущая, как сама отдаюсь желанию, а потому произнести следующее не составляет труда:

— Трахни меня.

И робость куда-то испаряется. Абсолютно.

Просыпается Деградация, только не лично в каждом. Она становится какой-то чужой, единой для обоих.

***

— Теперь и Тея про-па-ла, — Брук валится головой на колени Норама, ворчливо надув щеки. Парень тормозит бутылку на уровне шеи и оглядывается на темные окна дома, задумчиво изогнув брови.

— Идем их искать, — Реин отыскивает очередную гениальную идею и готовится подняться, но Норам кладет ладонь ей на живот, насильно удержав на месте:

— Э-м. Нет, — догадывается, куда и почему эти двое вдруг пропали. — Не стоит.

Брук перехватывает его ладонь, заключив в плен своих рук, мол, теперь не сбежишь, и с довольным лицом смотрит куда-то в небо, хихикая своим мыслям.

Переводит нетрезвый взгляд на Норама, с большей серьезностью всматривающегося в тлеющий костер.

— Ты правда хочешь проехать со мной? — девушка пытается разглядеть в нем сомнения, но она слишком пьяна для разумной оценки поведения. Норам ровно произносит:

— Да, — и делает глоток.

— Почему? — она ерзает головой на его коленях. — После всего, что я сделала, — хмурится. — Почему?

Норам опускает глаза. Долго и внимательно изучает её лицо в тусклом теплом свете огня. Свободной ладонью касается её волосы возле лба и убирает локоны с лица, отчего её губы расплываются в улыбку:

— Было бы здорово, если бы Дил поехал с нами, — прикрывает веки. — Может, и его уговоришь? — почему-то хихикает, удобнее устраивая голову. Норам сжимает зубы, непроизвольно сощурившись и заметно нахмурив брови. Данная реакция останется незамеченной. Парень продолжает путать пальцы в волосах девушку, наблюдая за тем, как дрожат её ресницы, когда она открывает еще одно потайное желание:

— Хочу всех вас. Всегда рядом.

***

— Тише ты, — Дилан сам еле сдерживает смех, когда я начинаю ерзать под ним, борясь с щекоткой, которую приносят его попытки стянуть с меня майку.

— Но мне щекотно, — не могу свободно шевелиться. О’Брайен с изогнутыми от возмущения бровями пялится на меня, как на олицетворение идиотизма:

— Какие шуточки? Мы тут серьезными вещами занимаемся, — снимает с меня майку, присаживаясь, и я свободно дергаю стопами, обхватывая ногами его талию. — Ты должна быть возбуждена, — делает замечание, а я шире улыбаюсь, прикрывая руками подобие груди, что держится на костях:

— Что-то пошло не так.

Не избавилась от комплекса. Не хочу демонстрировать свое тело. Его с трудом можно назвать привлекательным. О’Брайен без уточнения сжимает мои запястья, поднимая над телом ладони и укладывая над головой к изголовью кровати. Холод покалывает голую кожу. Признаюсь, я теряю некоторую осмотрительность. После того, как Дилан стягивает с себя футболку, сложно сказать, что вообще происходит. Просто исследую вниманием его тело, находя новые синяки неясного происхождения. Парень наклоняется, выдохнув мне в губы прежде, чем коснуться их, с давлением углубив поцелуй. Совершенно… совершенно не обращаю внимания на то, чем занятые его руки. Удивительно, что он способен одновременно с поцелуем…

Мнусь, когда парень резко разрывает контакт губами, взглянув мне в глаза, и замечаю, что он еле сдерживает ухмылку, а в глазах пляшут знакомые огоньки. От него приятно пахнет. Костром, никотином и мятой. Скольжу взглядом по татуировкам, покрывающим кожу. И испытываю нестерпимое желание коснуться их пальцами, очертив линии, но…

Завороженная, я не сразу ощущаю некоторую скованность рук, но, когда удается её прочувствовать, в моих глазах мелькает настороженность. Вскидываю голову, взглядом находя свои руки, ладонями уложенные над подушкой. Запястья перетянуты и стиснуты между собой тканью моей майки. С волнением часто моргаю. Любого человека вгонит в ступор потеря подвижности и физической свободы.

Снова смотрю на парня, который, как и прежде, нависает надо мной, удерживая одной ладонью мои связанные руки. Его нечитаемый взгляд пристальностью врезается в мое лицо, он ожидает реакции и, думаю, получает её в той форме, в которой ему хочется.

— Развяжи, — шепчу, слегка дернув руками. Крепко сдержаны. И это автоматически пугает, хотя я осознаю, что никаких насильственных действий надо мной не производится.

На лице О’Брайен расцветает усмешка. Взгляд остается пронизывающим, и по коже начинает струится холодок от столь ровного тона.

— Нет, — парень наклоняет голову набок, наблюдая за моими попытками высвободить запястья. Активнее дышу, желая прикрыть безобразное тело и испытать больше уверенности.

Больше не пытаюсь повторить просьбу. Ведь узнаю этого Дилана.

Я буду просить — он станет делать всё наоборот.