— Насмотреться на меня, красавца, не можешь? — стреляет вниманием в лицо девчонки, которая тут же опускает голову, не ощутив стыда за содеянное:
— Выглядишь не очень, — ковыряет яичницу. — Последнее время, — моргает, перескакивая взглядом с еды на парня. — Что ты куришь?
Дилан продолжает довольно улыбаться, хоть его губы и дрогают от нервов:
— Сигареты, — произносит со смешком, мол, а что же еще ему поглощать?
Тея с непринужденным выражением смотрит на него, качнув головой:
— Нет, — глаза стеклянные. — Это не сигареты, — уверенный шепот. О’Брайен глотает собравшуюся во рту воду, и расправляет плечи, ощутив неприятное покалывание между лопаток спины:
— Ешь, — плохое самочувствие вызвано употреблением той травы, которая осталась у него после посещения притона. И парень нарочно добывает еще.
Отворачивает голову, принявшись опустошать кружку. Оушин глотает ком нервов, продолжает попытки доесть ужин. Нет, не потому, что вдруг решает нормально питаться. Просто еду приготовил О’Брайен, а она перед ним в долгу, так что… С тяжелым вздохом сует кусочек яичницы в рот. Жует. Смотрит в стол. Больше не пытается заговорить о травке, но получает подтверждение своих опасений: Дилан употребляет. И судя по тому, как часто он любит пропадать, то принимает уже давно в виде курительной смеси. Девушка прикусывает кончик языка в попытке прожевать огурцы. Лицо мрачнеет. О’Брайен не должен деградировать. Это же… Нет, он не такой, как Тея. Он не такой, как… Все. Он другой. Не для него этот путь. Как донести до него эту мысль? Возможно, Дилан не дает себе отчет. Он слишком самоуверен, думает, что держит себя в руках, не замечая очевидной потери контроля.
Дилан О’Брайен убежден в своей силе. Но…
Парень постукивает кружкой по подбородку, со сдержанным вздохом нащупав пальцами косяк травки в кармане джинсов.
Но ты теряешь самообладание, О’Брайен.
Часто моргает, втянув больше кислорода в легкие, и скользит кончиком языка по губам, хмуря темные брови. Сжимает ткань кармана, стрельнув взглядом на девчонку, которая тут же отворачивает голову, подавившись едой. Прикрывает ладонью губы, морщась, а парень заостряет свое внимание на тонкой шее Оушин. Скользит ниже. На выпирающие ключицы. И слегка запрокидывает голову, врезавшись взглядом в стену. Пальцами проникает в карман, коснувшись косяка с травкой.
Если уже не потерял.
«Где ты пропадаешь?» — отправить сообщение.
Удар. Сильно сжатые кулаки.
«Когда думаешь вернуться в школу?» — отправить.
Удар. Боксерская груша ответно вздрагивает.
«Мне просто…» — набирает текст трясущимися от физического перевозбуждения руками, но слова обрываются в голове, он не может продолжить писать, с трудом понимая, как именно хочет выразиться. Что ему надо донести до друга? Какую важную мысль?
Дэниел удерживает телефон во влажных ладонях, напряженным взглядом изучает набранные строчки, и нервно скользит пальцами по экрану, оставляя влажный след. Дилан молчит. Значит, ему нехорошо, но… Ответить-то можно? Хотя бы короткое «отвали». Отчасти Браун понимает, почему его странный друг замыкается в период, когда не способен поддерживать всеми принятый образ. Не хочет, чтобы маска спала, чтобы все увидели его иным. Но у всех людей есть слабости, это нормально. Почему же О’Брайен так яро стремится казаться непробиваемым?
Чем дольше Дэн общается с ним, тем больше понимает, что совершенно не знает Дилана. Он знаком лишь с верхушкой айсберга.
Бросает телефон на скамью, не заботясь, о его возможном повреждении от удара о твердую поверхность. Расправляет плечи, стрельнув взглядом на настенные часы. Уже восемь вечера. Здание школы опустело. Скоро охранник начнет ругаться. Разминает пальцы, сжимает в кулаки и встает в стойку, подняв их к лицу. Бьет по красной груше, нарочно травмируя костяшки. Очищается от эмоций, стараясь вернуть рассудок. Чувствительность здесь не к месту.
Резкими ударами осыпает боксерскую грушу, ощущая, как мышцы сводит от дрожи, но не реагирует на неприятный дискомфорт, продолжая побои. Давление в висках подскакивает, головная боль охватывает. Парень не остановится. Он продолжит бить.
Только…
Замирает, ощутив теплую жидкость на губах. Металл. Моргает. Перед глазами плывет, вынудив покачнуться на ногах. Отступает от груши, пальцами коснувшись губы. Алая жидкость. Сжимает веки, ладонью накрыв кровоточащий нос, и запрокидывает голову, устремив взгляд в потолок.
Опять. Ему нужно упокоиться. Холодный душ поможет.
Натягивает на потное тело футболку, схватив сумку с вещами, и через шею перекидывает полотенце, выходя из небольшого спортзала в коридор минус первого этажа, в котором расположены раздевалки для спортсменов и кабинеты тренеров. Идет к помещению для футболистов, в котором расположен душ. Уголком полотенца касается своего лба, впитывая пот в ткань. Ему хотелось устать, но он не вымотался. Совершенно. Свет приглушен, из-за головной боли Дэн плохо видит, двигается интуитивно. Подходит к двери раздевалки, коснувшись её пальцами, и поворачивает голову, расслышав тихую музыку. Хмурится. Прислушивается. Опускает спортивную сумку на пол, побредя на звук. Шаркать приходится надолго. Дэн подходит к двери танцевального зала, без излишнего тяготения приоткрыв её, чтобы понять, кто помимо него задерживается в учебном заведении.
И он тут же жалеет о своем любопытстве, когда шире распахивает глаза, находя в светлом зеркальном зале девушку, переминающейся с ноги на ногу от усталости.
Брук оборачивается. Музыка играет тихо, поэтому она улавливает дверной скрип. Мокрая от интенсивной тренировки, волосы собраны в неряшливый хвост. Браун. Ты чертов гений. Пора завязывать совать свой нос туда, куда не просят.
— Ты в порядке? — Реин быстрым шагом подходит к магнитофону, выключив музыку, при этом оглядывается на парня, застывшего на пороге. Тот теряется. Так происходит постоянно, и ненависть по отношению к себе растет. Почему он не может вести себя нормально? Девушка, небось, считает его каким-то чудиком.
— Твой нос, — Брук с хмурым видом подходит ближе, указывая на свою переносицу пальцем, и Браун наконец отмирает, полотенцем принявшись вытирать его, с нервной улыбкой отмахиваясь:
— Порядок, перенапрягся.
Брук наклоняется, взяв со скамейки бутылку воды, и внимательно смотрит на Дэниела, заставляя того замешкать:
— Я… Пойду, — нервно улыбается, намереваясь отвернуться и оставить девушку, но та задает вопрос, покрутив крышку бутылки:
— Не знаешь, где Дилан?
Дэниел ожидает этого вопроса. Реин если и заговаривает с ним, то только об О’Брайене. Оборачивается к девушке, переминаясь с ноги на ногу:
— У него дома были проблемы, — не хочет вдаваться в подробности. Не в его праве раскрывать личное другого человека.
Выражение лица Реин моментально мрачнеет, и она делает еще один шаг навстречу Дэну:
— Что-то серьезное?
Браун решается отмахнуться, с легкой улыбкой проронив:
— Уже лучше, — поворачивается к ней всем телом, предполагая, что неловкая беседа затянется. — Тея идет на поправку.
— Она заболела? — лицо Брук смягчается легким волнением.
— Типа того, — кивает в ответ, продолжая прикрывать нос кончиком полотенца, чтобы скрыть остатки крови. Реин вдруг робко улыбается, качнув головой, и опускает слегка опечаленный взгляд, с каким-то неверием произнося:
— Удивительно. Никогда бы не подумала, что Дилан может так беспокоиться о ком-то.
Дэн не оспаривает мнения Брук. Он прекрасно понимает, о чем она толкует: Дилан и правда не походит на того, кто способен искренне переживать о другом человеке, но, пожалуй Браун повторится в своих мыслях — чем дольше Дэниел с ним общается, тем больше возникает сомнений насчет характера О’Брайена.
Молчание затягивается. Кажется, только Дэн сокрушается из-за чувства неловкости, поэтому хочет избавить себя от компании Реин. Только вот ему охота проявить себя с хорошей стороны:
— Хочешь, вызову тебе такси? — предлагает девушке. Та отмирает, вернувшись из своих мыслей, и пару секунд открыто смотрит в глаза Брауну (а он в этот момент медленно умирает от дискомфорта) и наконец качает головой:
