— Даже если ты был прав?

— Даже если мы оба были правы, — Джаспер важно кивнул.

— И ты предлагаешь мне пойти к нему и сказать, что «звиняй, Дэвид, был не прав, но и ты был не прав, так что заткнись»?

— Ну, первую половину сказать точно стоит, — он неловко улыбнулся. По-доброму неловко.

Макс уставился в лицо собеседнику. Края лица расплывались, и ему почти не удавалось сфокусироваться на Джаспере. Но почему-то тот казался смутно знакомым.

В любом случае, какая разница, если это всё ему просто мерещится.

— Надеюсь, мне с тобой больше никогда не придётся разговаривать, манипулятор чёртов.

Макс кое-как поднялся с земли и направился обратно к лодке. Бутылка всё ещё была у него в руках. Он пересёк остров, вернувшись на поросший травой берег. На небе светила полная луна, и озеро обозревалось достаточно ясно, чтобы видеть очертания лагеря на другом берегу. Очертания, но не единого огонька. Дэвид, видимо, решил не ждать сына.

Впрочем, разницы не было. Макс чувствовал, что засыпает, но из последних сил залез в лодку и отправился обратно.

По дороге на другой берег он не заметил, как сполз на дно и задремал.

========== Не производи малярные работы при температуре минус шестнадцать ==========

Макс не помнил, как провалился в сон. Но это не было удивительно. Кто из нас может похвастаться тем, что помнит точный момент потери осознания окружающего мира? Поразительно было другое: он чётко помнил, что не высаживался на берег. Он помнил, как плыл обратно и как не мог передвигать руками от усталости, как хотелось спать и как расплывался окружающий мир, как небо сливалось с озером. Где-то там он уснул, пытаясь побороть морскую болезнь.

А сейчас он лежал на раскладушке где-то в домике Дэвида. Глаза слепило солнце, вызывая чудовищную головную боль. Макс был уверен на все сто процентов, что шторы были раздвинуты специально, и что местоположение раскладушки в комнате отнюдь не случайно. Дэвид подстроил всё так, чтобы похмелье наложилось на природные условия. Да и само похмелье подстроил Дэвид.

Макс быстро оглядел комнату, стараясь найти глазами свой рюкзак. После нескольких секунд поиска тот обнаружился на полу в конце кровати. Так, чтобы рукой до него нельзя было дотянуться. Знал ли Дэвид, что лежит внутри? Рылся ли он в максовых вещах? Хотя, это было не в его характере. Но почему-то ощущение беспокойства не покидало Макса.

Возможно, причиной тому была неуверенность; он не помнил, клал ли в рюкзак перед отъездом таблетки, которые ему давала Гвен. Тогда он точно не думал об этом. Или думал?.. В любом случае, обыскать рюкзак было просто необходимо. Однако, чтобы это сделать, нужно было согнуться пополам. Или как минимум встать с кровати.

И это был самый тяжёлый подъём в его жизни. Хотя, конечно, всё самое интересное было впереди.

Пытаясь концентрироваться на мысли о таблетках, а не на боли, Макс начал рыться в рюкзаке. Все вещи были, к счастью, на месте. Шаря по дну, он наткнулся на диск. Теперь, при свете дня, было легче рассмотреть обложку и вложенную внутрь фотографию. И Макс даже решил это сделать – но позже. Сейчас же он просто отложил коробочку в другой карман, возвращаясь к поиску маленькой пачки. Где-то же она должна быть!..

Его занятие прервал скрип двери. Удивительно, конечно, что дверь скрипела – ведь постройка была новой, да и у строителей руки росли из того места. Но дверь всё же скрипнула – вернее, ею скрипнул Дэвид.

— Доброе утро, — поздоровался он. Прозвучало это «доброе утро» слишком напряженно, несмотря на то, что Дэвид пытался улыбаться. Уголки рта у него дёргались.

— Относительно доброе, — хмуро отозвался Макс. С его стороны это был подвиг – говорить было тяжело. Секундой спустя он подумал, что лучше бы было вообще игнорировать Дэвида – после вчерашнего-то – но было уже поздно.

Дэвид присел на стоящую рядом кровать и сцепил руки в замок.

— Как спалось? — поинтересовался он самым нейтральным тоном на свете.

— Нормально, — в тон ему ответил Макс.

На какое-то время повисло молчание. Однако это не была неловкая пауза. Макс ждал, что скажет Дэвид. Дэвид же старался как можно тщательнее подобрать слова.

— Мы оба вчера погорячились, — начал, наконец, он.

Неужели? — подумал про себя Макс. — Он начал с чёртова клише.

— И наговорили глупостей, — продолжал Дэвид. Макс делал вид, что внимательно слушает. Голова продолжала гудеть. Рюкзак всё ещё находился у него в руках. — И я бы хотел наконец-то прояснить ситуацию… Без всего этого.

— Проясняй, — разрешил Макс, возвращаясь к поиску таблеток. Те, как назло, никак не желали объявляться. Возможно, он всё же забыл взять их.

— Мне было бы приятно, если бы ты меня выслушал, — Дэвид запустил руку в карман жилетки и достал оттуда… пачку таблеток. Почти аналогичную той, что искал Макс. — Я тебе не враг.

Это как посмотреть, — однако вслух он решил этого не говорить.

Дэвид протянул ему таблетку и стакан воды, стоящий на прикроватной тумбочке, которую Макс не заметил в первый раз. Он молча принял этот подарок судьбы. Сделал глоток, готовясь к разговору. Самая главная инструкция у него уже была. Он собирался держать язык за зубами.

— Извини за то, что я вчера наговорил, Макс, — продолжил Дэвид, поняв, что диалога не случится. — Это было неприемлемо. Я хочу взять свои слова назад и попытаться повторить этот разговор в более расслабленной атмосфере, дабы вчерашнего опыта не повторилось.

Макс кивнул. Он тоже хотел поговорить спокойнее. Как взрослые люди. Однако это означало «больнее». Потому что взрослые люди признают свои ошибки и пытаются выстраивать конструктивные диалоги. А он уже подался в игнорирование слов Дэвида.

— Повторяй, — позволил он. Пока что ему нечего было сказать.

— Мне жаль, что моё отсутствие сказывается на тебе так…

— Можешь говорить проще? — не выдержал Макс.

— Проще?

— Без всех этих выебонских оборотов. Ты извиняешься за то, что уехал невовремя, я же извиняюсь… — голос, внезапно, надломился.

Вот оно. Извинения.

Макс, чёрт возьми, извиняется.

Сам Граф Максимилиан раскаивается за свои поступки.

Раскаивается ли?

Максу не было стыдно за то, что он сделал. Потому что произошедшее за последнюю неделю было… запоминающимся. Это не было какое-то особенное приключение мирового масштаба, но это было нечто невероятное для Макса, для него одного как для личностной единицы. И он не раскаивался за то, что делал всё это время. Потому что не находил это проступком.

Но ему нужно было сразу ответить на звонок. И столкнуться с последствием своих действий лицом к лицу. Повести себя «по-взрослому». Но он этого не сделал. И во что это вылилось?

Макс раскаивался за то, что наговорил вчера. Возможно, он действительно перегнул палку. Некоторые вещи, пусть даже они и кажутся правдой, нельзя высказывать вслух.

Дэвид выжидающе смотрел на Макса. Головная боль от этого только усиливалась. Макс прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и сказал то, что ему подсказывала совесть:

— За то, что не отвечал на звонки и за то, что наговорил вчера.

Он открыл глаза и уставился на Дэвида.

Мог ли он подумать шесть лет назад, что будет извиняться перед ним? Мог ли он подумать, что вообще испытает стыд за то, что делает? И за то, что приносит Дэвиду неудобства.

Дэвид выглядел… слегка разочарованным?

— Это всё?

— Ну, да, — пожал плечами Макс. А чего Дэвид ещё ждал?

— Хорошо, — Дэвид выглядел усталым. — Когда ты собираешься домой?

Можно ли это было считать примирением? Макс решил про себя, что да. И достал телефон.

— Когда за мной заедут, — сказал он, параллельно набирая Эред СМС с просьбой забрать его. Он, конечно, предполагал, что SSW его не бросят, но перестраховаться было необходимо. — Ты же не против, что я проведу здесь ещё некоторое время?

— Лагерь Кэмпбелл никогда не откажет в радушии, — Дэвид слабо улыбнулся и встал. — У меня, правда, полно дел и…