— Я надеюсь, ты не разгромишь квартиру, пока меня не будет, — сказал, появляясь следом, Дэвид. — Пожалуйста, не разгромите квартиру. То, что меня нет дома, не значит, что можно нарушать правила.

— Мне и не хотелось, пока ты не предложил, — сухо ответил Макс. — И разве Гвен не будет следить за мной?

— Гвен чудесная, но я её знаю. И поэтому полагаюсь на твою совесть. И честность. Они же у тебя есть, Макс?

— Конечно есть, я ведь ни разу не доказывал обратного, — буркнул тот в ответ.

— Вот и славненько! — за последние несколько лет Дэвид так и не научился понимать сарказм. Или научился, но искусно это скрывал. Или это была психологическая тактика. В любом случае, Максу больше не хотелось разнести квартиру. Не хотелось вообще в ней находиться. Хотелось чем-то себя занять.

Каждое лето, вплоть до этого, он проводил каникулы в лагере Кэмпбелл, где ему постоянно находилось дело. Настолько постоянно, что он просто отвык лениться, отвык ничего не делать. И теперь у него чесались руки, а внутренние часы говорили, что сейчас пора работать.

Дурацкие внутренние часы в совокупности с правилами Дэвида просто разрывали Макса изнутри. Но, с другой стороны, это было лучше того, что было в тёмном, смутном раньше.

Дэвид был его отцом последние пять лет, но власть над его совестью имел гораздо большую, чем кто-либо ещё.

— Макс?

Дэвид уже сидел за рулём, и смотрел на сына из-за приопущенного стекла.

— Я поехал.

— Ага, давай. Пока или типа того.

— Если хочешь, можешь заехать на следующих выходных в лагерь. Знаешь, на ночь.

— Да, конечно, я подумаю, — Макс был удивлён подобному предложению, но вида не подал. Прежде Дэвид ни разу не упоминал, что у Макса вообще есть право приезжать и подобным образом навещать его, но… это ведь не равносильно смене в лагере. Это просто… видимо, посиделки у костра?

Дэвид, тем временем, помахав рукой, уехал.

Макс сделал глубокий вдох. Он хотел было вернуться в квартиру и досмотреть прерванный отъездом сон, но понял, что не хочет. Нет. Проверив ключи на наличие в кармане, он двинулся в противоположную уехавшему Дэвиду сторону. На часах было десять утра, люди уже разошлись по делам, и улица была пустынной.А это значило, что можно просто прогуляться по району и попытаться своеобразно развеяться.

Макс понятия не имел, что делать со свалившейся на него свободой. Осложнялось это ещё и тем, что ему просто… не хотелось делать ничего. Погрузившись в попытки придумать себе занятие, он не заметил, как поравнялся с автобусной остановкой, миновал ее, прошел квартал.

Он остановился напротив светофора, первого светофора на его пути. А затем развернулся и таким же размеренными шагами направился обратно.

В прошлом году в это время они уже вовсю работали над научным проектом. В позапрошлом к этому дню они уже прошли половину пути в горы и возвращались обратно из этого мини-похода. За год до этого… Макс нахмурился. Нет, вспомнить не получалось. Но они точно уже делали что-то. В лагере они постоянно были заняты. И под «они» подразумевались не Макс и остальные дети. Отнюдь.

Конечно же, Дэвид проводил в лагере не весь свой отпуск, у него было на это право. Но даже без него в лагере было полным-полно дел и занятий.

Нет, не так, — прервал сам себя Макс. — Не «даже без него».

Как будто бы он начал скучать по Дэвиду. Это было бы глупо. В конце концов, Дэвид уехал всего полчаса назад. К тому же, это бы значило, что Макс привязан к нему настолько сильно, что с трудом представляет досуг без него.

Пытаясь отогнать эти мысли, он пошёл быстрее. Физические нагрузки заглушают мысли. Однако через какое-то время «глушения мыслей» он почувствовал, что за ним следят. Ещё через несколько понял, что кто-то идёт за ним по пятам. И это… напрягало. Возможно, даже, пугало. Хотя, скорее всего, просто настораживало, потому что Макс обычно ничего не боялся, это было не в его правилах. Но улица вокруг пустовала, и он чуть ли не чувствовал, как чьи-то глаза внимательно глядят на него. По спине пробежал холодок.

Нет, это, конечно, ерунда. Остатки сна, или что-нибудь в этом роде. Макс кинул взгляд через плечо, чтобы удостовериться, что там никого не было. И там действительно никого не было. Улыбнувшись очередной победе здравого смысла над животным инстинктом, Макс развернулся всем телом. Улица, убегающая далеко вперёд, была почти пустынна.

За исключением стоявшей прямо перед ним кошки.

Небольшой кошки с тёмными отметинами вокруг глаз. Пятнистая уличная кошка. Она умными глазами смотрела на Макса, слегка наклонив голову и прижав ушки к голове. И это маленькое создание чуть не напугало его? Звучит абсурдно. Абсурдно-унизительно.

— Пошла отсюда, — буркнул Макс, махнув кошке рукой.Но та не пошевелилась. — Прочь, кому сказал.

Кошка продолжала игнорировать его злость и пялилась, размахивая хвостом. Поэтому Макс решил игнорировать её.

Он быстрым шагом направился домой, но кошка продолжала невозмутимо семенить следом. Несколько раз он останавливался, и кошка терпеливо ждала. Подходя к дому, Макс сделал рывок и преодолел оставшиеся несколько метров до подъезда бегом. И кошка не отстала. Кошка рванула следом.

Но кошка не знала одного: Макс – прекрасный бегун. А ещё кошка не знала, как пользоваться домофоном. И за железной дверью подъезда Макс наконец оказался вне досягаемости.

Бинго!

Макс опёрся на каменную стену парадной и тяжело вздохнул. Нет, если за тобой ходит кошка, то с тобой явно что-то не так, — сказал он себе. — Кошки не преследуют людей просто так. Возможно, она приняла тебя за мышь. Или за СейлорВоина. Или за нового студента Хогвартса.

Так или иначе, кошку от Макса отделяла железная дверь. Интересно, она осталась сидеть рядом или ушла по своим делам?

Макс попытался убедить себя в том, что ему это не интересно. Самый простой способ перестать думать о кошке – подумать о чём-то другом. О чём? Сознание тут же любезно подсунуло ему рассуждения о Дэвиде. Чёрт, я в психологической ловушке.

Надо было срочно отвлечься на что-то более близкое и приземлённое. А самое приземлённое на данный момент было… лестница.

Раз ступенька, два ступенька.

Когда он поднимется в квартиру, надо будет разобрать холодильник. Наверняка Дэвид наготовил всяких салатов и прочего им с Гвен, дабы они не ели всякий мусор.

Одиннадцать, двенадцать…

Потом можно заняться видеоиграми. Или телевизором. Или интернетом. Или можно взять деньги и отправиться гулять по городу.

Двадцать, новый пролёт….

Чёрт возьми, учебный год закончился всего неделю назад, а Макс уже исчерпал весь свой лимит идей.

Сорок, сорок один, новый этаж… Восемьдесят… Восемьдесят один…

На двести четвёртой ступеньке Макс остановился. Пятый этаж.

Дверь его, - вернее, их, - квартиры разительно отличалась от других. Это была единственная деревянная дверь в здании. Вернее, единственная декорированная досками. К тому же, — подметил Макс, входя в квартиру и запирая за собой замок, — наверняка только Дэвид додумался до подобного списка.

На внутренней стороне двери, прямо под глазком, висел картонный лист, заполненный правилами поведения. Вернее, списком «вещей, которые мы не делаем в этом доме». Последние несколько пунктов были написаны грязно и неаккуратно, но первые восемь были старательно выведены. Это дело Дэвид повесил буквально в тот же день, когда Макс переехал к нему. И изначально все эти правила касались его одного. Дэвид писал их под Макса. Но потом к ним переехала Гвен, и список пришлось дополнять – что, на самом деле, очень удручало Дэвида. Мы должны быть хорошим примером для подражания— как-то неуверенно пытался объяснить он тогда.

— Мы должны уметь объяснить, почему всё то, что перечислено в твоём списке – плохо; я думаю, ты понимаешь это и без меня, — возмутилась на это Гвен.

И Дэвиду пришлось сказать, что список – побочный эффект его волнения за моральное и физическое здоровье Макса и Гвен. Дэвид, возможно, был единственным человеком в мире, способным говорить такое искренне.