— Тебе уже давно не десять, Макс! Мне казалось, что ты достаточно самостоятельный, чтобы…

— Почему-то раньше ты о таком не думал.

— Ч… — Дэвид оборвался на полуслове, проглотив это, а затем глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. – Я не поведусь на твою провокацию.

Макс фыркнул.

— Макс. Я всегда стараюсь делать всё ради твоего блага. Но ты знаешь, как важен для меня этот лагерь. И я думал, что ты достаточно взрослый, чтобы понять и принять подобное.

— Да, но…

Макс захлебнулся в словах. Он не знал, что ответить. Хотя нет, знал.

— Но ты знал, на что идёшь.

— В смысле…

— В смысле, когда усыновлял меня. Ты мог догадаться, что тебе придётся принести подобные жертвы.

Разговор вышел из-под контроля.

Дэвид помрачнел.

— Я и без того принёс достаточно много жертв, Макс.

— О, каких? Что-то я не припомню, чтобы у тебя вообще что-то было.

Лучшая защита – нападение. Макс не мог понять, почему продолжал наезжать на Дэвида, но пугало его иное: правдивость его слов. Да, он был уверен в том, что говорил, пусть раньше об этом и не задумывался. В любом случае, он взял главенство в разговоре. В разговоре, который получился совсем не таким, как он хотел. Представлял. Ожидал.

— Представь на секунду свою жизнь без меня! Какой бы она была? Да ты бы в жизни не выбрался из своей лагерной зоны комфорта и сгнил бы тут, как… как…

— Как кто?

Макс дёрнул в воздухе руками, пытаясь подобрать верные слова. Но, как назло, не удавалось.

Он потерял главенство в разговоре, давая Дэвиду возможность заткнуть его.

— Да, моя жизнь была бы другой, если бы не ты, я не могу отрицать этого. Но хватит приписывать мои достижения себе. У меня были планы на жизнь, иные планы…

— Так что ж ты отказался от них?

— Потому что хотел тебе помочь. И хочу помочь до сих пор.

Воздух трещал от напряжения, и Макс, кажется, готов был вот-вот взорваться.

— А зачем? Мог бы спокойно прожить и без этого.

— …а действительно – зачем? Лучше бы я тогда ничего не предпринял. Надо было оставить всё, как есть. Разве не так?

Чёрт, это было совершенно не то, что Макс от него ожидал.

Он и предположить не мог, что Дэвид начнёт… соглашаться с его провокацией. В глубине души Макс хотел услышать заветное «потому что я люблю тебя» и всё в таком духе; но он и предположить не мог, что Дэвид пойдёт таким нетипичным для него путём.

— А хотя знаешь… всё это можно устроить. Ещё не всё потеряно. Я всегда могу заполнить нужные бумаги…

Дэвид выразительно посмотрел на Макса; в его глазах блестел лёд.

— Да пошёл ты! – Макс гордо продемонстрировал Дэвиду оба средних пальца и сорвался с места, метнувшись в первом попавшемся направлении.

Разговор, очевидно, не сложился. Но Макса это даже немного радовало. По крайней мере, он высказал то, что накипело на душе за это время. Проблему они, конечно, не решили, но с плеч словно гора свалилась.

Дорога, выбранная Максом, привела к озеру. Обычному озеру. Небольшое, неглубокое озеро, находившееся здесь с незапамятных времён. Огромная масса воды, отделяющая заросший особняк с полными подвалами вина от детского лагеря. И на весь лагерь была всего одна лодка.

Макс знал, что Дэвид кинулся за ним буквально через несколько минут, лишь дав себе немного остыть. И ещё он знал, что с прошлогоднего инцидента у лагеря осталась всего одна лодка.

А значит, он может безнаказанно провести ночь там, где его никто точно не достанет. Может дать им обоим остыть. И с достоинством провести второй раунд.

Возможно, они помирятся.

Залезая в лодку, Макс осознавал, что понятия не имеет, чего он на самом деле хочет. Помириться с Дэвидом? Возможно. Но адреналин и жажда споров всё ещё горели внутри, ставя под сомнение эту мысль. Однако, это было бы правильно.

Хотя, когда Макс последний раз делал что-то правильное?

Он быстро работал вёслами, вспоминая все прошедшие в лагере спортивные соревнования. Гребля – довольно полезный навык. Не то чтобы Макс владел им в совершенстве. Но в Лагере Кэмпбелл ты никогда не обучаешься чему-то хорошо – зато знаешь всего понемногу. Макс был уверен, что это – лучшая подготовка к жизни.

И получил он её благодаря Дэвиду.

Пугающий Остров возвышался таким же мрачным сборищем старых елей, как и раньше, давя на сознание. Не удивительно, что дети и по сей день держатся подальше отсюда. Даже Макс не особо любил это место и знал, на кого может наткнуться ночью в заброшенном летнем доме. Но это было лучше, чем прятаться на чердаке от Дэвида. Поэтому он понадеялся, что избежит сегодня нежданных встреч. Да и вряд ли Квартирмейстер с друзьями полезут в подвал.

В подвале оставались нетронутыми залежи вина. Бутылки, покрытые слоем пыли, одиноко покоились на полках, отражая и без того слабый свет подвальной лампы. Макс стащил одну их них с полки. А затем ещё.

Заняться здесь было решительно нечем. Макс кое-как открыл вино, используя валявшуюся в кармане скрепку, и сделал крупный глоток.

Вино они пили на вечеринке с Эрин. До того, как случилось всё то, из-за чего они с Дэвидом поссорились. Возможно, если бы не Эрин, они бы не поссорились. Потому что Гвен не спалила бы их.

Или потому что Макс не стеснялся бы рассказать Дэвиду о случившемся.

Они бы не выпили вино после водки, Макс бы не понизил градус, они бы не занялись сексом прямо на диване, не было бы всей этой канители с притворством её парнем.

Которая Максу начинала нравиться. Как и сама Эрин. Она была сногсшибательной внешне и вроде как милой внутренне. Он купился на это.

И рассказывать о подобном Дэвиду было немного стыдно.

Однако, он сейчас сидит в подвале, пытаясь не думать об этом. И это тоже входит в список постыдных вещей.

Нет, на самом деле ничего ужасного в поведении Макса не было… ведь так?

— Я же не совсем мудак?.. – с надеждой спросил сам у себя Макс. Хотелось бы верить, что за время проживания с Дэвидом и Гвен он изменился.

— Ты пьёшь чужое. Это уже немного по-мудатски, — ответил Максу мальчишеский голос. Макс резко огляделся по сторонам. Нет, в погребе никого, кроме него, не было.

— Формально, это всё принадлежит Дэвиду, — буркнул он. Если это был голос совести, то Макс заткнёт его с помощью рациональности, как и всегда. Голос совести был не частым гостем в его голове, так что он плохо представлял, как тот должен звучать.

А невероятный реализм звука он объяснит себе алкоголем.

— Это всё принадлежит Кэмпбеллу.

— Ты очень отстал от жизни, — Макс уселся на пол, предвкушая интересный разговор с собственной совестью.

— Я из неё выпал, — рядом с Максом прямо из стены появился мальчик лет десяти.

— О… Вау, — Макс сделал ещё один глоток. Докатились. Глюки. – Сочувствую.

— Да ладно тебе, чел, — протянул призрачный мальчик.

Макс сделал ещё один глоток. Во рту остался неприятный привкус. Хотелось пить ещё – вернее, запить его.

— Так… почему это всё принадлежит не Кэмпбеллу?

— Потому что он в тюрьме и теперь лагерем владеет мой дурацкий папаша.

— Дурацкий? – мальчик склонил белокурую голову набок. – Почему же дурацкий?

— Потому что… потому что я дурацкий, — буркнул Макс.

— И почему же ты дурацкий? – продолжал сыпать вопросами воображаемый мальчик-совесть.

— Потому что я испытываю его терпение?.. – Макс вздохнул. Признаваться самому себе в своих ошибках было тяжело, особенно вслух. – Потому что я мудак.

— Попробуй больше так не поступать, — посоветовал собеседник.

— Я уже поступаю.

— Ну, тогда прекращай?.. – он выглядел сбитым с толку.

— Не хочу.

Макс одним долгим глотком опустошил бутылку. Собеседник смотрел на него с некоторым отвращением. Но на то он и был совестью.

— Знаешь, когда я ссорился с родителями… Ну, я редко с ними ссорился… Мы расставались на громкой ноте, а потом они приходили ко мне в комнату и говорили что-то вроде «прости, Джаспер, мы были не правы» и я говорил «нет, вы меня простите, это я был не прав» и…