— Какого чёрта! Я думал, ты один! — воскликнул Дольф, тут же запирая дверь. Но было поздно.

Макс облокотился на дверной косяк, ожидая дальнейшего развития событий.

— На кой тебе это всё?! — орал Престон, пытаясь распутать проволоку и выудить парики из её тисков.

— Для картины! — Дольф кинулся спасать свою инсталляцию. Завязалась драка, в процессе которой Луиджи пытался помочь Престону, но был тут же дерзко откинут назад; Ева стояла в стороне.

Макс мельком взглянул на картину, которой занимался Дольф.

Всё то же полотно, над которым он работал при прошлой их встрече. Дольф, рисующий костёр посреди леса. Сознание Макса тут же заметило несоответствие реальности: костёр был слишком близко к озеру, и кусты располагались иначе.

Да, это был тот самый прибрежный лагерный костёр. А вокруг него развязалась драка кемперов. Эред, Макс, Престон, Никки… Макс мельком глянул на конструкцию с париками, которую уже успели разворотить дерущиеся.

Всё правильно, Дольф использовал их для точной передачи… действительности.

Тем временем, Престон повалил Дольфа на землю. Правда, для него это не было преимуществом. Дольф явно был лучше в боевых искусствах, и в какой-то момент он взял главенство над ситуацией.

Парики давно запутались в проволоке и лежали на земле. Луиджи сидел на полу рядом, помогая Еве распутывать этот клубок.

— Это низко! — орал Престон. — Это подло и отвратительно!

— Сам напросился! — парировал Дольф.

Дальнейшие его крики было почти не разобрать из-за жуткого полунемецкого акцента и плохой дикции. Зато Престон говорил чётко и понятно, и даже отдышка ему не мешала.

— Это не повод красть у меня, ты, немецкий червяк!

В процессе драки они снова ухитрились подняться на ноги, но ненадолго. Уровень крика всё нарастал и нарастал, и в какой-то момент начал отдаваться у Макса в голове жутким гулом. Иной раз он бы с удовольствием посмотрел бы, к чему всё это придёт, но сейчас просто не мог терпеть.

Он быстро окинул взглядом студию, ища, чем можно было бы эффективно прекратить драку. Рядом оказался только мольберт с картиной, рисковать которой Макс бы не стал при всей подлости своей натуры; на табуретах рядом с ним расположились разнообразные кисти и краски, тряпка… тряпка!

Макс подхватил её (мокрая, увесистая) и, не раздумывая, кинул в дерущихся.

Тряпка оказалась комком из двух тряпок, которые разделились в полёте и удачно приземлились на каждого из дерущихся.

— Так, вы оба, пидрилы, завалили хлебальники! — отчеканил Макс как можно громче. Все присутствующие обернулись на него. — Значит так! Сейчас Дольф садится обратно за мольберт, а Престон валит обратно на свою сцену! И больше никаких ссор, вы, бабки базарные.

— А с чего это ты нами командуешь, а? — взорвался Престон, вставая в позу.

— Ева, забирай парики и распутывай их. Можешь взять Луиджи, он всё равно выглядит так, будто ничего не добьётся в жизни, — продолжал Макс, не обращая внимания на Престона.

— Возомнил себя командиром? Графом?

Все заинтересованно подняли головы, уставившись на Престона с Максом.

Те уставились друг другу в глаза.

Повисла пауза.

— Да, возомнил, — дерзко ответил Макс. — А теперь хватит мешать Дольфу, а то он нас расстреляет.

И он быстро повернулся и вышел, стараясь не оборачиваться. Но, судя по шагам сзади, его послушались. Трое человек покинули студию, а затем щёлкнул дверной замок.

Макс гордо прошагал до зала, не поворачивая головы. Кто-то свернул прямо у входа, и напротив сцены он оказался почти в одиночестве.

— Ты испортил мне костюм, — холодно сказал Престон, взбираясь на сцену.

— А ты должен мне денег за лютню, — безразлично ответил Макс.— Я обещал её вернуть, к тому же. После пьесы.

Престон, тем временем, устроился на сцене с лютней. Кое-как перехватив инструмент, он задел несколько струн.

— Ах, злые силы в этом замке

Плетут опасные силки…

Приподняв голову, он уставился в глаза Максу.

— Ты прогнал Луиджи. А мне сейчас надо было прогнать с ним несколько сцен.

— Ты хочешь прогнать их со мной?

Удивительно, что после этого Престон будто бы пытался что-то ему доказать.

— И в здешней хитрости и злобы схватке

Как бы мне не лишиться головы….

— Твои рифмы ужасны, — простонал Макс, взбираясь на сцену рядом. — Ладно, это будет моим наказанием. Давай, что говорить?

— Просто прикрикни после слова «особы», — Престон поудобнее перехватил лютню.

И попытался выжать из неё пару нот.

Повисло долгое молчание, в ходе которого Престон тяжело дышал. Затем он зажмурился, мотнул головой и уставился в зал.

И открыл рот.

От гнева, которым он только что пылал, не осталось и следа. Престон преобразился на глазах. Он больше не выглядел как побитый злой подросток – даже при том, что на щеке у него расплывался синяк, а волосы были растрёпаны. Нет, в этот момент он ощущался совсем по-другому.

Не то что бы Макс до этого не видел хорошей актёрской игры. Нет, он видел и получше, конечно. Но резкий переход Престона из одного состояния в другое просто потрясал.

Уверенно держа лютню, будто играл на ней всю жизнь, Престон задумчиво прошёл по сцене, извлекая, на удивление, вполне мелодичные звуки, и продекламировал несколько стихотворных сток.

Затем остановился, задумчиво наклонившись.

— Хм, может…— пробормотал он. Дёрнул струну.

И вдруг его образ рассыпался.

Он поднял глаза на Макса и выразительно дёрнул бровями.

— А! — прикрикнул Макс скорее удивлённо, чем злобно. А ведь в этот момент Граф должен был сорваться на менестреля, да?

Но у Макса не получалось злиться.

— У тебя была всего одна задача! — злость мгновенно вернулась к Престону, а сосредоточение и спокойствие куда-то исчезли.

— Ой, ты и без меня прекрасно справился, — отмахнулся Макс, спрыгивая со сцены.

— Так ли сложно было прикрикнуть на меня?! Ты делал это буквально пять минут назад!

— И, если ты не заткнёшься, обматерю тебя ещё раз! — Макс повернулся и уверенным шагом направился к выходу.

Про деньги он, конечно же, и думать забыл.

========== Занимаются ли микробы сексом в вашей питьевой воде? ==========

Макс старался игнорировать кошку, но она упорно следовала за ним по пятам, начиная от самого магазина. И на то не было никаких логических причин. Она просто метнулась следом, едва завидев его выходящим из продуктового. При том, что в пакетах не было колбасы. Или рыбы. Вообще ничего из того, что чисто теоретически должны есть кошки.

Кошка шла на приличной дистанции. Сначала. Несколько раз она бросалась вперёд, обгоняя Макса перед каждой трещиной в асфальте.

Макс решил не обращать внимание на своего нового друга. В конце концов, что ему может сделать кошка? Подозрительная, следящая, привязавшаяся к нему кошка с пятнами вокруг глаз, похожими на очки.

Главное, что кошка не нападала на него. Пока что.

Поэтому она больше не была для него ни проблемой, ни неожиданностью.

Неожиданностью было нечто другое. И эта неожиданность поджидала его у входа в дом. Неожиданность неуверенно теребила шнур кофты, оглядываясь по сторонам.

Заметив его, Эрин махнула рукой.

— При-ивет! — она расплылась в неловкой улыбке. Это было очаровательно, особенно потому, что совершенно на неё не похоже. Она выглядела слишком неуверенно, особенно для Эрин.

— Как ты тут оказалась? — тупо спросил Макс, не имея понятия, как реагировать на неё. К нему редко приходили гости – если она, конечно, пришла в гости. На самом деле, к нему вообще редко подходили, даже дорогу на улице почти не спрашивали. Но вот она, Эрин, стоит и, видимо, ждёт его.

— Ну, пришла, — она неловко развела руками и потом снова свела их вместе. В психологии скрещение или просто прижатые к груди руки считаются признаком самозащиты. Другими словами, Эрин чувствовала смущение. Зажатость.

Но это было глупо, потому что пришла она сама, никто её не заставлял. Хотя?..