Агеро засыпает с открытым ртом, ещё касаясь своим языком его, цепляясь за его плечи. Видимо, разморился, расслабился, сам не заметил, как засыпает. Баам ещё с минуту просто смотрит, пытаясь собрать свои мысли в способную к мышлению массу.

«Нужно отнести его обратно».

«И убраться», добавляет он про себя, замечая использованную салфетку на алтаре.

Убирается он почему-то в чужой комнате, сразу, как плотно укрывает Агеро одеялом и убеждается, что тому не будет холодно. Лишь поднимая небрежно брошенное перо, он вспоминает, что прибраться хотел не тут.

На алтаре не хватает нескольких свечей, смято и испачкано покрывало, а вокруг разбросаны салфетки и использованные презервативы. Баам никогда не чувствовал себя настолько неловко. Но, что бы он ни чувствовал сейчас, эта ночь того стоила.

Ночной холод начинает действовать на нервы. Только сейчас Баам понимает, что так и не оделся. Ходил голым.

Сил смущаться не оставалось, потому, осознавая, насколько он рассеян, он несколько раз проверяет и обшаривает всю церковь, каждый раз находя что-то новое. Несколько салфеток отнесло сквозняком почти к дверям. Некоторые свечи выпрямить и поставить обратно уже не получилось.

Заканчивает Баам уже когда начинает светать. В голове вертятся воспоминания и прикосновения, голос Агеро и белый шум. При обратном телепорте он почти промахивается, оказываясь опасно близко к стене, но даже это он замечает как-то погодя, больше взволнованный чужим теплом, что словно так и осталось с ним.

Идти до ванны, чтобы лечь на её дне, слишком далеко, и он без слов падает на кровать лицом в подушку. Лежит несколько минут, переваривая произошедшее. Ночь была долгой, истощающей: колени и локти до сих пор покалывало, голова кружилась. Чуть остыв, он вспоминает, как отражались от стен чужие крики, и поднимает руки, крепко сжимая подушку. Вжимается в неё лицом, ощущая вновь проступающий румянец.

Смущение и здравый смысл наконец ожили, взявшись за него с силой втрое большей, чем раньше. Если бы подушка не была рассчитана на то, чтобы её не проткнули даже рогами во время кошмара, она бы уже порвалась.

«Он… он вот так предложил…», в искреннем шоке думает он, «А я ещё и согласился?!», «Мы… мы и правда… всю ночь?», «Было так приятно», «И ему тоже», мысли вертятся в голове, каждая — словно молоток — разбивает его былое спокойствие на всё более и более мелкие осколки.

На воспоминании о том, как он отрастил кошачьи уши и мурлыкал в поцелуй, наслаждаясь чужой реакцией, он набирает воздух в лёгкие и кричит в подушку.

Когда он успокаивается достаточно, чтобы посмотреть на календарь, то почти обречённо думает об ещё одной встрече с Ли Су уже сегодня.

***

— Хотят изменить процедуру, но лишь усложняют вместо того, чтобы упрощать. Демоны привязчивые, нам просто деться некуда, по-любому количество заявок не уменьшится, несмотря на необходимость трёх письменных одобрений.

— Ох, да, это замечательно, — кивает Баам, пусто смотря в такой же пустой стакан.

Ли Су еле сдерживает смех, видя, как друг снова подносит посудину ко рту и в очередной раз вспоминает, что тот пуст.

«Баам, ты минут пятнадцать смотрел на него, неужели не заметил?»

— Что, хорошая ночка была, Баам?

Тот отвечает, словно не замечая смены темы:

— Ага.

— Давно тебя таким довольным не видел.

Словно петарда взорвалась, Баам осознаёт — дёргается, стукаясь и об стул, и об стол, почти сшибает стакан, до умильного краснеет и тут же пытается убежать.

— Я… Я возьму ещё попить!

— Может хотя бы бумаги получишь? Твой Учитель меня изрядно запугал, приказывая отдать их как можно быстрее.

Уже сделавший шаг от столика, Баам останавливается, теряя всё смущение и становясь серьёзным.

— Какие именно бумаги?

Ли Су достаёт из наплечной сумки объёмный конверт.

— Расскажешь? Печать на тебя настроена.

Ухо, напоминающее кошачье, дёргается, когда Баам подходит. Быстро открывает, достаёт бумаги, читает. Если Джин Сунг сказал, что что-то срочно, то откладывать это «что-то» на потом будет не самой безопасной идеей. По крайней мере для него, Ли Су.

— Исправленное задание. Прошло несколько лет, и они закончили его только сейчас?! От этих инструкций ведь…

— Нету толка?

— Верно.

Баам перелистывает ещё пару листов и останавливается, вчитываясь. Выглядит это так, словно он не хотел сдвигаться с места пока не закончит. Ли Су смотрит на часы закрытия и кашляет, привлекая чужое внимание.

— С тебя сувениры за всю нервотрёпку, что устроил мне твой па… Учитель. И ещё, Баам, как бы тебе сказать… Кошачьи уши, конечно, милы, и для того, кто делает это впервые, ты неплохо справился, но…

— Ли Су! — прерывает его Баам, прикрывая голову ладонями с зажатых в них бумагах.

Ли Су не умеет читать мысли, но у Баама на лице слишком красноречиво, большими буквами написано: «Я совсем забыл о них!».

Видимо, ночка и правда была весёлая. Даже завидно немного.

***

После этой ночи Агеро не мог встать с постели. Проснулся, словно и не спал вовсе, от стука в дверь и робкого:

— Владыка Агеро? Владыка Агеро, вы проснулись? Уже утро, скоро…

— У меня жар. Отмени все дела на неделю. Я не буду выходить из комнаты чтобы усердно молиться об исцелении. Принеси еду, оставь под дверью и проваливай.

Всё тело ломит, как во времена, когда он вынужден был таскать дрова для монастыря. Кровать манит возможностью спать ещё не один час, но, перевернувшись на бок, он шипит от знакомого зуда между ягодицами.

«Ночь», мелькает в его сознании прежде, чем он успевает подумать о причине, «Это из-за ночи».

Он так и не встаёт с постели, сделав исключение лишь для еды, поднос с которой ставит на прикроватную тумбочку.

«Интересно, а то, что Баам был с кошачьими ушами, мне приснилось?».

В следующие дни Баам ведёт себя ещё более отстранённо, чем обычно, словно пытаясь возместить прошлую откровенность. Показать, что больше так делать не стоит. Но Агеро всё равно хочет, даже сильнее, чем раньше. Тем более, что уже через неделю слышит звук отодвигаемого кошеля и видит чужие бёдра, умостившиеся на столе.

Котик пришёл гладиться.

Сам.

***

Придя домой, Баам первым делом перечитывает записи. Исправленное и дополненное досье, исправленное и дополненное задание с инструкциями на первое время. Запись на последнем листе — знакомый небрежный почерк, Учитель равнодушно относился ко всем вензелям, что обычно добавляли к буквам падшие.

«Хорошо справляешься, Виоле. Даже при неверном задании. Молодец».

А после этого — несколько цифр с пометкой года.

«Показания со счётчика! У Учителя наверняка есть к нему доступ!»

Чем дольше он смотрит на цифры, тем больше ему хочется плакать. Он не совершил ошибок. Он всё сделал правильно.

Судя по расчётам, уже сейчас Агеро может стать демоном сильнее, чем Ли Су, даже без добавления предсмертного озлобления! А от того, что цифра росла из года в год, через пару десятков лет он мог перерасти и Баама.

Его опасения были напрасны.

Все они.

Кажется, он испачкал слезами бумаги.

Комментарий к Ты - то, как я молюсь.

По некоторым причинам (в том числе из-за размера) выход главы припозднился. В каком-то смысле глава кульминационная, наравне с убийством Настоятеля, из-за чего хотелось сделать её получше. Надеюсь, что получилось (многое пошло не по плану и вышло за пределы оригинальной задумки). Отдельное спасибо моей прекрасной бете за её работу, так как большая часть текста была написана в довольно невменяемом из-за сонливости состоянии (мне самой было страшно перечитывать).

Баам с кошачьими ушами. Не зря ведь я строчку с “Ради Агеро он бы мурлыкал” писала :)

Агеро угадывает, что его мысли читают. И ведь даже не из-за ощущений, а чисто из-за знания Баама угадал!

Осталось две главы. В следующей Агеро постареет ещё сильнее.

========== Драгоценность ==========

— Снова переезд? Мне казалось, вам нравилось в столице.