Побродив ещё немного по верхним этажам, Аэлин спустилась ниже. Осматриваясь, она неторопливо переходила из помещения в помещение, периодически встречая на своём пути обитателей замка. Лесные эльфы почтительно кланялись ей, ибо королевская диадема на её голове, как и обручальное кольцо на пальце, не оставляли сомнений в том, кем она является.

Подданные короля Трандуила знали, что прошлой ночью в крепость прибыла жена их принца, и многим было интересно взглянуть на новую принцессу Эрин Гален. Они столь пристально её разглядывали, что щёки Аэлин порозовели от смущения. Взгляды были разными: удивленные и восхищенные у мужчин, любопытные и оценивающие у женщин.

Эльфы Мирквуда занимались, в основном, охотой, ремеслами и торговлей, но это они делали, конечно, в относительно мирное время, ибо уже очень долго они жили на грани войны, постоянно сражаясь с орками и пауками, нападавшими на их границы

Лесной народ жил несколько проще, чем эльфы-галадрим в Лориэне или подданные Элронда в Имладрисе. Им было не до размышлений над древними фолиантами или, например, состязаний поэтов и менестрелей, чем часто занимались их собратья в соседних королевствах, надёжно защищенных от Тьмы магией их Владык. Единственное, чем не пренебрегали подданные лесного короля, это веселыми праздниками и состязаниями воинов, которые любил устраивать Трандуил.

Девушки в Лихолесье были также красивы, как и в Лориэне или Имладрисе, но эльфийский народ отличался внешней красотой повсеместно. Юные обитательницы замка с любопытством, смешанным с ревностью, разглядывали Аэлин, но она без труда замечала их косые взгляды.

Да, похоже, что принц являлся кумиром для большинства своих подданных, особенно женского пола! Аэлин уже чувствовала, как непросто ей придётся обитать здесь, под пристальными взглядами этих юных эллет. Интересно, а как бы они отреагировали, женись он на Тауриэль?

Вновь напомнив самой себе о том, что Леголас не очень-то и хотел на ней жениться, Аэлин расстроилась. То, как холодно встретила её соперница, не укрылось от глаз принцессы, а это значит лишь одно: между Тауриэль и Леголасом что-то было и, возможно, очень даже серьёзное.

И как ей узнать об этом наверняка? Аэлин решила, что ей нужен друг и союзник, который сможет развеять или подтвердить раздирающие её сомнения. В любом случае, правда всегда лучше, даже горькая.

Но кто может стать таким источником информации? Вначале Аэлин думала, что Нэя сможет многое ей рассказать, но теперь она поменяла мнение. Вряд ли служанка была свидетельницей того, что произошло между Тауриэль и принцем больше семидесяти лет назад.

Размышляя подобным образом, Аэлин спускалась всё ниже и ниже по лестницам, пока не поняла, что забрела на уровень, в котором находилась королевская темница. Вокруг царил полумрак, факелов здесь было намного меньше, чем наверху. Множество тесных камер с толстыми решетками были выдолблены прямо в горе, но все они пустовали. Место было не из приятных: мрачное и сырое, к тому же, камеры разделяла глубокая расщелина, а где-то внизу бурлила вода, указывая на подземную реку.

Аэлин уже пожалела, что пришла сюда, и поспешила было обратно наверх. Узкие края расщелины были опасно скользкими, на одном крутом повороте нога принцессы неосторожно подвернулась, и она оступилась. Аэлин испуганно вскрикнула, пытаясь ухватиться за что-нибудь для восстановления равновесия, но её руки встретили лишь пустоту. Чувствуя, как она падает в глубокую расщелину, принцесса в панике закричала. И вдруг чья-то рука крепко обхватила её за талию и резко дернула куда-то вверх. Всё произошло молниеносно.

Снова почувствовав твердую поверхность под ногами, Аэлин, дрожа, обернулась, чтобы поблагодарить своего неведомого спасителя. Глаза принцессы изумленно округлились, ибо позади неё стояла Тауриэль.

Комендант крепости явно была в гневе — она нервно сжимала и разжимала кулаки, видимо, от всей души жалея о том, что придворная иерархия запрещала ей задать хорошую взбучку жене принца.

— Что Вы здесь делаете, госпожа? — сурово поинтересовалась она у бледной от пережитого страха Аэлин. — Разве Вы не понимаете, что это опасное место для прогулок?

— Я сама не заметила, как спустилась сюда, — тихо ответила принцесса. — Я лишь осматривала дворец.

— И Вы решили, что темница — его главная достопримечательность? — язвительно поинтересовалась Тауриэль. — Вы понимаете, что легко могли разбиться насмерть, не подоспей я вовремя?

— Благодарю тебя, Тауриэль, — смущенно пробормотала Аэлин. — Впредь я буду осторожнее, обещаю.

— Надеюсь, госпожа! — хмуро посмотрела на неё воительница. — Запомните: я не нанималась к Вам в няньки, у меня и без этого хватает обязанностей! Если Вы не перестанете вести себя так безрассудно, я буду вынуждена запереть Вас в покоях до возвращения короля.

Аэлин уже начинала злиться, слушая, как её бесцеремонно отчитывают, словно маленькую и глупенькую девочку. Она понимала, что эллет спасла ей жизнь, но это все равно не давало Тауриэль права так говорить с нею! Подбородок принцессы воинственно поднялся, а глаза недобро сузились.

— Я всё поняла, Тауриэль! — несколько повышая голос, сказала принцесса. — Впредь я не оторву тебя от твоих прямых обязанностей. Но, раз дворец представляет такую серьёзную угрозу для меня, потрудись выделить мне личную охрану. Тогда тебе нечего будет беспокоиться за мою безопасность!

Всё своё высокомерие, унаследованное от предков-нолдор, Аэлин вложила в эту фразу, ибо она ясно видела, что Тауриэль выносит её с трудом. Причины такого поведения эллет были очевидны для принцессы — дева ревновала Леголаса к его молодой жене. А значит, он ей небезразличен.

Решив, что она достаточно ясно выразилась, Аэлин гордо прошествовала мимо Тауриэль, поднимаясь вверх по каменной винтовой лестнице.

Итак, точки в отношении девушек друг к другу были расставлены: они — соперницы, пытающиеся поделить одного и того же мужчину.

В душе принцессы полыхали гнев и ревность. Как смеет эта нахальная девица обращаться с ней подобным образом? Похоже, что Тауриэль здесь на особом счету, и ей многое дозволено, но не будь Аэлин дочерью своего отца, если она даст помыкать собою, словно неразумным ребенком!

Мало ей этой рыжей выскочки, так, вдобавок ко всему, скоро должен возвратиться Трандуил! Принцесса была уверена, что в его лице она найдет ещё более сурового и бескомпромиссного тюремщика, чем комендант этой крепости. И защитить её некому, она совсем одна в этом незнакомом месте, где у неё нет ни единого друга.

Уныние овладело девушкой, а слёзы предательски подступили к глазам. Ей вдруг нестерпимо захотелось вдохнуть свежего воздуха и взглянуть на солнце, она чувствовала себя, словно в темнице!

Как-то же лесные эльфы попадают наружу, за пределы крепости? Неужели только через главные ворота? Аэлин отказывалась верить в это: она была уверена, что в любой крепости есть тайный ход, а может, и не один. Это напрямую связано с обеспечением безопасности цитадели: в случае нападения врага обитатели крепости не должны оказаться в ловушке.

Как ни странно — ворота были открыты, но под охраной многочисленной стражи. Едва ли эти невозмутимые лучники дадут ей спокойно покинуть крепость.

Аэлин печально вздохнула, издалека наблюдая за выходом. Там, в лесу, светило солнце! Хоть лучи его и скрывались густыми кронами деревьев, но там царил дневной свет.

Испытывая непреодолимое желание выйти на свежий воздух, Аэлин вдруг решительным шагом направилась к стражникам.

— Я хочу выехать за пределы крепости! — твердо заявила она начальнику караула. — Мне нужна лошадь.

— Для этого Вам понадобится не только лошадь, но и охрана, aranel, — поклонился ей воин. — А покидать дворец в военное время строго запрещено самим королём.

— Всем запрещено? — холодно поинтересовалась Аэлин.

— Нет, госпожа. Лишь Вам! — снова поклонился эльф.

О, замечательно! Значит, её привезли в это подземелье и посадили под арест до возвращения мужа? А Тауриэль назначили её надсмотрщиком? Разгневанная Аэлин почувствовала себя гусыней, которую нужно откормить для званого ужина.