Дева-воин была действительно красива: тонкая, изящная, словно дорогая статуэтка, большие зелёные глаза, чуть вытянутые к вискам, длинные загнутые ресницы, роскошная копна медных волос, мягкими волнами ниспадающая ниже талии, аккуратный носик, мягкие розовые губы.

Касался ли Леголас её губ когда-нибудь? И вообще — что было между ними? Ревность снова обожгла принцессу, заставляя её глядеть в глаза сопернице с неосознанным высокомерием.

Аэлин показалось, что Тауриэль разглядывает её с теми же чувствами. Неужели она тоже ревнует своего принца?

Тауриэль, несомненно, знала о том, кто стоит перед нею. Король сообщил им всем о женитьбе Леголаса ещё неделю назад. Она и сама не знала, что за чувство испытала, узнав об этом. Наверное, удивление, в первую очередь. А затем — любопытство.

Принц столько лет был её самым близким другом, даже спас ей жизнь когда-то. О его любви эллет всегда знала, но считала себя недостойной разделить его судьбу. Да и король никогда бы этого не допустил.

А потом появился Кили, и она влюбилась. По-настоящему и без оглядки, поправ взаимную многовековую неприязнь меж эльфами и гномами. После его смерти Тауриэль поклялась чтить его память вечно, она считала, что больше никогда никого не полюбит, ибо не желала испытать боль потери ещё раз.

Леголас ни разу не предъявил ей никаких претензий, он принял её выбор и молча любил её на расстоянии. Тауриэль же платила ему за это преданной дружбой, ибо большего предложить не могла.

Но, несколько лет назад, принц вдруг изменился. Она почувствовала это сразу, она всегда остро чувствовала его настроение, как и он — её. В его взгляде на Тауриэль уже не горел тот огонь, что она привыкла замечать.

И тогда она поняла — он встретил любовь. И судя по тому, как мрачен был его взгляд — снова безответную. Она очень хотела чем-то облегчить его боль, но знала — с нею Леголас об этом говорить не станет. Он был немногословен, как и она сама. С тех пор её снедало любопытство — что же за дева внушила её принцу столь сильное чувство?

И вот, она видела перед собою юную эллет, почти ребенка, которая взирала на неё с осторожным любопытством и опасением. Неужели вот это дитя и есть супруга Леголаса? Неужели это и есть его новая любовь?

Тауриэль знала, что перед ней дочь Владыки Элронда и внучка самой Галадриэль. Да, её благородное происхождение, разумеется, высоко ценил Трандуил, он всегда мечтал о том, чтобы женить сына на принцессе. Но то, что эта принцесса едва покинула колыбель, стало для Тауриэль сюрпризом.

Неужели всё то, что она слышала об Аэлин — правда? Вот это хрупкое создание сразило чудовище в Кирит Унгол? Невозможно! Да она и меч-то не удержит своей маленькой ручкой!

Трандуил не скрыл от подданных возраст жены сына — двадцать четыре года. Поражены были все, без исключения.

Принцесса была глубоко несовершеннолетней по меркам эльфов. О чём думал её отец и Владыки Лориэна, когда выдали её замуж? Узнав о том, что это была вторая помолвка в жизни Аэлин, Тауриэль была просто потрясена.

Может быть, в Лориэне нынче другие обычаи? И девиц там выдают замуж в шестнадцать, как у людей?

— Мы не станем оставаться на ночь в крепости, Тауриэль! — сказал Элладан. — Мы немедленно отправляемся в Дол Гулдур. А на ваше попечение оставляем Аэлин.

— Как вам будет угодно! — склонила голову дева-воин.

Аэлин с тяжелым сердцем простилась с близнецами, крепко обняв каждого из них. Ей так не хотелось отпускать их! Они тоже идут воевать, защищать Средиземье. Теперь и за них она будет переживать и молиться…

Принцесса тоскливо наблюдала, как фигуры братьев исчезают в темноте леса, а тяжёлые массивные ворота крепости вновь закрывает стража. У неё возникло странное ощущение, что её оставили, если не в стане врага, то во всяком случае, в месте, где её встречают не особенно радушно.

Тяжело вздохнув, она обернулась к терпеливо ожидавшей Тауриэль.

— Итак? — тихо спросила принцесса. — Куда мне идти?

— Следуйте за мной, госпожа, — сдержанно отвечала эллет. — Я провожу Вас в покои, которые выделены для Вас королём. Там уже ждут служанки.

Далее Аэлин молча следовала за ней по длинным коридорам, попутно осматриваясь по сторонам. Дворец напоминал ей бескрайний лабиринт, нет, она определенно будет очень долго привыкать к нему. Они поднимались всё выше по каменным лестницам, к королевским покоям. Отделка стен и полов становилась всё богаче, золотые и серебряные канделябры украшали стены.

Тауриэль не проронила ни слова до тех пор, пока они не остановились у дубовой двери, ведущей, видимо, в покои принцессы.

— Мы пришли, госпожа! — и эллет толкнула дверь, распахивая её перед Аэлин.

Принцесса вошла в комнату и удивленно застыла на пороге. Она конечно, слышала о склонности Трандуила к роскоши, но увидеть подобное в подземном дворце точно не ожидала!

Комната была небольшой, но больше напоминала шкатулку с драгоценностями, нежели помещение для сна и отдыха.

Потолок был довольно высок, что позволяло воздуху свободно циркулировать в помещении, он был вырезан из дерева и расписан фантастическими цветами. Стены покрывали длинные гобелены, настолько искусно выполненные, что узор на них казался почти живым. Канделябры на стенах были золотыми, множество свечей, горевших в них, издавали нежный аромат. Пол в покоях был выложен мелкой мозаикой из разноцветного мрамора, изображающей разных обитателей леса — зверей и птиц. Огромный камин, облицованный серым мрамором, занимал чуть ли не половину стены, в нём весело потрескивали дрова, придавая комнате уют.

Большая кровать под белым, прозрачным балдахином, была накрыта парчовым покрывалом, край которого был откинут, словно приглашая принцессу забраться туда. У кровати стоял маленький круглый столик, а на нём — серебряная ваза, в которой благоухал букет голубых и белых гортензий.

Аэлин никогда прежде не жила в такой роскошной комнате! Чувствовалось, что Трандуил лично распорядился о том, чтобы для неё всё приготовили по высшему разряду. Это было неожиданностью для принцессы.

— Это Нэя, Ваша служанка, — сказала Тауриэль, указывая на склонившуюся в почтительном поклоне женскую фигуру.

Когда служанка выпрямилась, Аэлин ждал второй сюрприз — она оказалась вовсе не эльфийкой, а обычной женщиной и притом, немолодой. Сомневаться в этом не приходилось, ибо волосы её были щедро тронуты сединой. Принцессу несказанно удивил тот факт, что во дворце лесного короля находится смертная женщина. На всё Средиземье Трандуил славился тем, что он и его народ не привечали чужаков, кем бы они ни были.

Тауриэль поспешила удалиться и вновь холодно поклонилась новой принцессе Лихолесья.

— Доброй ночи, госпожа! Отдыхайте, — и воительница закрыла за собою тяжёлую дверь.

Аэлин осталась наедине с Нэей, которая внимательно изучала её, нимало не смущаясь. Она подошла к девушке и поглядела на неё с сочувствием.

— Идём, девочка, я тебя отведу в купальни. Ты выглядишь так, словно готова упасть от усталости!

Аэлин, конечно, не привыкла, чтобы прислуга обращалась к ней на «ты», но сейчас ей стало даже легче от того, что Нэя отнеслась к ней не как к госпоже. Возможно, у этой женщины доброе сердце, и Аэлин сможет обрести в её лице друга, который так нужен ей сейчас в этом чужом для неё королевстве.

Служанка повела принцессу в самый конец коридора, где и располагались женские купальни. Облицованные красным гранитом и белым мрамором, они вызвали у принцессы вздох восхищения. Поистине, подземный дворец Трандуила больше напоминал сокровищницу!

Нэя помогла своей юной госпоже избавиться от одежды, и Аэлин с наслаждением ступила в горячую купель. После пяти дней практически непрерывной скачки верхом, это было таким облегчением её одеревеневшим мышцам!

Нэя принялась осторожно намыливать девушку, напевая какую-то песнь на вестроне, но Аэлин почти не слушала её, погружаясь в приятную истому. Глаза принцессы почти закрывались от навалившейся усталости.