Эльф взялся за обломок, торчащий из спины друга, и осторожно потянул. Смертоносное лезвие медленно выскользнуло из тела Халдира, а тонкая струйка крови вытекла из уголка его рта.

Он всё ещё дышал, но Арагорн и Глорфиндел видели, что это ненадолго. Они обменялись обреченными взглядами.

— Мы отнесем тебя в крепость, мой друг, — сказал Арагорн. — держись, всё будет хорошо!

— Арагорн…– еле слышно позвал Халдир, подавая знак другу, чтобы он наклонился к нему.

Наследник Исильдура опустился на колени рядом с умирающим эльфом.

— Возьми… — голос Халдира звучал всё тише, он протянул Арагорну руку, в которой лежало тонкое обручальное кольцо, — верни ей… верни Аэлин… скажи ей, что она свободна…

— Халдир! — на глазах Арагорна выступили злые слёзы. — Не теряй надежды, прошу! Мы вылечим тебя!

О, Эру, зачем он произносит эти бесполезные лживые слова? Халдир прекрасно понимает, что это конец! Он должен отпустить его…

— Нет, мой друг… не в этот раз, — прошептал Халдир. — Аэлин здесь, я знаю… она осталась жива… Скажи ей… что я…

— Ты сам ей скажешь! — возразил Арагорн. — Она любит и ждёт тебя!

— Нет… мне уже не успеть. Скажи, что я любил её всегда… и буду продолжать любить даже там... — тут взгляд Халдира переместился куда-то за спину Арагорна и тот понял, не оборачиваясь, что позади него стоит Леголас.

— Ты нужен ей… — прошептал Халдир, уже обращаясь к принцу, — она любит тебя, Леголас… Обещай мне беречь её…

С каждым вздохом он терял силы и кровь, которой уже начал захлебываться, но его глаза, подернутые пеленой близкой смерти, глядели на принца выжидающе.

— Обещаю… — тихо сказал Леголас, склоняя голову.

— Namarie… — выдохнул Халдир, и синие глаза его закрылись навеки.

Арагорн, Глорфиндел и Леголас стояли, словно пораженные громом, будучи не в силах сдвинуться с места, и слезы застыли в глазах каждого из них. Даже воинам позволительно плакать, теряя друзей…

Смерть невозможно принять быстро, особенно смерть друга. А им ещё предстояло рассказать об этом Аэлин! Как её сердце вынесет это?

Все трое переглянулись, гадая, кому достанется эта тяжелая миссия.

— Я сам скажу ей, — вызвался Арагорн, тяжело вздыхая. Эльфы молча сокрушенно кивнули.

— Мы идём с тобой! — сказал Глорфиндел.

Тело военачальника Лориэна уже осторожно перенесли в крепость его уцелевшие в битве соплеменники, собираясь завтра отправить на родину для того, чтобы там предать земле. Глорфиндел собирался сопровождать этот траурный кортеж.

А пока они втроём отправились разыскивать в крепости Аэлин, которая всё ещё ничего не знала о гибели жениха.

Каждый шаг давался им с трудом, ибо подобрать подходящие слова было непросто. Особенно для юной невесты! Её реакция страшила их больше, чем схватка с самим Сауроном.

— Вся надежда на тебя, Леголас… — прошептал Арагорн. — Я скажу ей, конечно… Но никто, кроме тебя, не залечит её раны.

— Я постараюсь, — вздохнул принц. — Но я тоже не знаю, что говорить, как утешать её…

— Сердце подскажет! — вставил своё слово Глорфиндел, положив руку на плечо Леголаса.

Эльфы Лориэна запели погребальную песнь, оплакивая своего военачальника и погибших товарищей. Рохиррим, услышавшие эту песнь, были поражены до глубины души, и на какое-то время воцарилось молчание. Эйфория от победы отступила, заставив увидеть, какой дорогой ценой она им досталась!

Пение эльфов услышала и Аэлин, как раз выходившая вместе с Эовин из внутреннего двора цитадели.

— Погребальный плач… — встревоженно прошептала она. — Эльфы оплакивают погибших.

— О, как печально! — отозвалась Эовин. — Никогда не слышала ничего подобного!

Весь двор крепости был завален телами погибших, которые переносили сюда с поля брани, готовя к погребению. Победу они будут праздновать после, а сейчас — время скорби.

Внезапно на пути у Аэлин и Эовин выросли фигуры Арагорна и следовавших за ним эльфов.

Аэлин бросилась к жениху сестры с радостным криком:

— Арагорн! Ты жив, хвала небесам! — и девушка бросилась на шею наследнику Исильдура. — О, как обрадуется Арвен, когда узнает!

Однако Арагорн, обнимая её, как-то странно смотрел в землю и молчал. Подошли Глорфиндел и Леголас и молча встали по бокам от неё, образуя круг.

Аэлин взглянула на принца, трепеща от счастья, что видит его живым, правда, показать это столь открыто, как с Арагорном, не решилась.

— Глорфиндел! — она порывисто обняла своего друга, также радостно улыбаясь ему, но он тоже отвел взгляд.

Повисла напряженная тишина. Что происходит?

Аэлин растерянно переводила взгляд с одного бледного лица на другое. Страшное подозрение начало закрадываться в её сердце. Она поискала глазами другие знакомые лица, но больше никого не увидела.

Где же остальные? Гэндальф, Халдир, Гимли? Почему они все так странно молчат?

— Что с вами? — едва слышно спросила она, страшась услышать ответ.

Арагорн молча взял её за руку и вложил в неё что-то. Аэлин раскрыла ладонь — там лежало серебряное обручальное кольцо, перепачканное кровью, которое она тут же узнала. Кольцо Халдира…

Она подняла широко распахнутые глаза на троих мужчин, стоящих перед нею. Они с сочувствием и скорбью наблюдали за шокированной девушкой, ожидая каких-то слов… но язык отказался ей повиноваться.

На её раскрытой ладони лежало кольцо, неотвратимо подтверждая, что его владельца больше нет. Она никогда больше его не увидит, не услышит его голоса... Никогда… её сознание решительно отказывалось признавать это.

— Это невозможно! — по-детски упрямо сказала Аэлин, не сводя глаз с кольца.

— Аэлин... — тихо начал Арагорн. – Мы ничем не смогли ему помочь, прости… Рана оказалась смертельной.

— Нет, ты не понимаешь… это невозможно… — снова повторила она. — Он не мог оставить меня!

И тут Аэлин вдруг развернулась и побежала к группе эльфов, продолжавших петь свою песнь. Она сделала это так быстро, что никто из мужчин не успел даже пошевелиться, чтобы остановить её.

Растолкав лучников, принцесса протиснулась к тому месту, где лежало тело Халдира. Глаза её в шоке распахнулись... Спотыкаясь, она приблизилась к нему и опустилась на колени.

Дрожащей рукою она осторожно коснулась его мертвенно-бледной щеки. Тело его было холодным, как лёд, и Аэлин в страхе отдернула руку. Руки Халдира были сложены на груди, в правую руку был вложен меч. Кровь запеклась в уголках губ...

Прекрасный, благородный Халдир… её жених, будущий муж…

Аэлин казалось, что он сейчас откроет свои синие глаза и взглянет на неё… что его крепкие, сильные руки снова стиснут её в объятиях, а нежные губы подарят жаркий поцелуй…

— О, melamin… взгляни на меня... я вернулась к тебе, как обещала... — прошептала она, заливаясь, наконец, потоком слёз.

Ей вдруг захотелось закричать так громко, чтобы даже его отлетевшая душа смогла её услышать! Хотелось кричать, выть, словно дикий зверь, вырвать своё сердце, чтобы унять боль!

Принцесса одним рывком вскочила на ноги, словно хотела убежать как можно дальше отсюда, чтобы только изгнать из памяти бледное лицо и безжизненное тело своего жениха.

Но вместо этого она вдруг побледнела и со стоном упала без чувств прямо на руки Леголаса…

====== Из тьмы к свету ======

Ночь в Эдорасе выдалась холодной и ненастной: беспрестанно лил сильный дождь, а мощные порывы ветра пригибали к земле кусты и молодые деревья. Молния сверкала за окнами, а порою стекла сотрясали суровые раскаты грома. Старинный дворец Медусельд, продуваемый сквозняками, казалось стонал под напором неистовой бури, скрипя деревянными ставнями и дверными петлями.

В огромной трапезной конунг Теоден, его воины-рохиррим и их гости праздновали победу в Хельмовой Пади.

Нынче утром Братство вместе с королем Теоденом возвратилось из покоренного Изенгарда, оставив Сарумана запертым в Ортханке под надёжным присмотром энтов. Так что им действительно было что праздновать — зло Сарумана Белого было задушено на корню, а сам некогда великий маг, ныне лишенный посоха, превратился лишь в жалкого пленника.