— Melamin… — глухим голосом произнес он, — ты знаешь, как велика моя любовь к тебе. Я хочу поговорить с тобою откровенно. Послушай, ибо то, что я скажу сейчас, очень важно для меня. Присядь! — и он указал на кресло, стоявшее у окна.
Девушка исполнила его просьбу и опустилась в кресло, наблюдая, как воин взволнованно меряет шагами тесную комнату лориэнских стражей. Судя по всему, ему стоило больших усилий решиться на этот разговор.
Наконец, Халдир остановился около неё и печально сказал:
— Аэлин, для меня давно уже не тайна, что у тебя на сердце. Я знаю, что оно принадлежит не мне. И хоть это разрывает мне душу, я не могу винить тебя, ибо любовь не подчиняется нашей воле. Я чувствую себя виноватым в том, что невольно встал между вами.
— Халдир… — попыталась перебить его девушка, поднимаясь с кресла.
Но он не позволил ей встать, опустив свои руки на плечи невесты.
— Выслушай до конца, прошу тебя! — попросил он. И Аэлин снова подчинилась, опустившись на место и с тревогой ожидая, чем закончится его речь.
— Прежде чем дать тебе ответ, я хочу задать ещё один вопрос: почему ты выбрала меня, Аэлин? Почему не того, кого любишь? Он ведь тоже любит тебя, мне прекрасно это известно.
Услыхав его слова, Аэлин вскочила со стула и гордо глядя ему в лицо, с вызовом заявила:
— Я выбрала того, с кем хочу прожить свою жизнь, того, в чьей любви я уверена, как ни в чем другом! Тебе этого мало?
— У нас не будет обратного пути. Ты понимаешь это? — он отвернулся от неё и всмотрелся в ночное небо за окном.
— Ты передумал? — внезапно догадалась она. — Так просто скажи мне об этом!
Халдир резко обернулся и неожиданно схватил Аэлин за руки, привлекая к себе.
— Как я могу передумать, когда не мыслю жизни без тебя? — и губы его требовательно накрыли её уста.
Поцелуй окончательно уничтожил то напряжение, которое витало между ними, и Аэлин вновь доверилась его рукам и губам.
— Мы обвенчаемся сразу после твоего возвращения, melamin… — прошептал Халдир, — Только вернись ко мне, прошу тебя!
— Я постараюсь! — также тихо пообещала она, обнимая жениха за шею и склоняя голову ему на плечо.
Как хорошо, что они поняли друг друга! Точно тяжелый камень сняли с души Аэлин.
— Идём, любовь моя, я сам отвезу тебя обратно в крепость. Дороги нынче небезопасны даже в Лориэне! — решительно заявил Халдир.
— Поедем вместе? — улыбнулась она, лукаво заглядывая ему в глаза. — Как раньше, помнишь?
Помнил ли он! Как он мог забыть это невероятное ощущение, когда сажал Аэлин перед собою в седло и всю дорогу бережно прижимал к себе, вдыхая аромат её волос и кожи? Это было так волнительно, особенно в то время, когда он был вынужден скрывать свою любовь даже от самого себя.
Именно так обрученная пара и направилась неспешно по ночной дороге в Карас Галадон – прижавшись друг к другу и радуясь, что все разногласия меж ними разрешились, наконец.
Лес был безмолвен, и только голоса ночных филинов изредка нарушали тишину. Аэлин закрыла глаза, откинувшись на грудь Халдира и снова почувствовала себя маленькой эллет, под несокрушимой защитой своего отважного друга, который странным образом превратился в её будущего мужа.
О, превратности судьбы!
Внезапно Халдир увидел далеко впереди странное белое свечение и резко осадил коня. Аэлин в испуге открыла глаза, но не успела произнести ни звука, ибо ладонь Халдира мгновенно лишила её такой возможности, плотно запечатав ей рот.
Жестом он указал ей на странный белый свет впереди и шепотом велел сохранять молчание. Затем он быстро спешился и осторожно повел лошадь под уздцы, медленно приближаясь к источнику света. Рука его с готовностью легла на рукоять меча, висящего у него на поясе.
Вдруг свет полыхнул ярчайшей вспышкой, заставившей Халдира и Аэлин закрыть глаза руками, и погас.
Вновь открыв глаза, они с удивлением увидели стоявшую прямо на дороге высокую фигуру старца в длинном плаще с отпущенным низко капюшоном, опиравшегося на посох. Лица его разглядеть им в темноте не удалось.
— Кто ты? — выкрикнул Халдир, выхватывая меч из ножен и готовясь защищать свою возлюбленную.
Вместо ответа старец скинул с головы капюшон и лунный свет ярко озарил его лик. Халдир и Аэлин замерли на месте, потеряв дар речи.
Первой в себя пришла принцесса. Не веря своим глазам, она соскочила с коня и бросилась к старцу, широко раскинув руки и радостный её возглас эхом разнесся по ночному лесу:
— Гэндальф!!!
А живой и невредимый волшебник, довольно улыбаясь, поспешил навстречу юной принцессе.
====== Namarie, любимый Лориэн! ======
Аэлин никогда до этого не видала своими глазами Великих Орлов. Благоговея перед внушительными размерами птицы, она долго и с любопытством разглядывала отважного Гвайхира, который снисходительно косился на это странное эльфийское дитя, ходившее кругами подле него с открытым от удивления ртом.
Именно он, предводитель Орлов, верный старой дружбе, отыскал и спас Гэндальфа на вершине горы Келебдил. Огромный Гвайхир перенес мага в Лориэн для того, чтобы он смог восстановить свои силы и посоветоваться с леди Галадриэль, и теперь дожидался волшебника у входа во дворец и дремал, спрятав свою голову под крыло. Его размеры действительно поражали воображение принцессы: на его спине легко могли уместиться как минимум шесть воинов!
Совет между волшебником и Владыками Лориэна продолжался долго. Узнав о том, что Гэндальф был воскрешен после гибели в схватке с Балрогом по воле самого Илуватара, Владычица одарила его новым посохом и белоснежными одеждами, в знак того, что отныне его могущество усилилось, а также нарекла его Гэндальфом Белым. Ему предстояло возглавить орден Истари, вместо предавшего силы добра Сарумана.
В ожидании окончания беседы мага с Владыками, Аэлин беспокойно расхаживала по длинной анфиладе, расположенной на втором этаже дворца. Поскольку рассвет ещё не наступил, в коридорах дворца не было ни души, кроме принцессы, Халдира и Глорфиндела. Лишь безмолвные стражи замерли у входа в тронный зал, где шёл совет.
Нетерпение сжигало Аэлин, заставляя её нервно маячить перед лицами мужчин туда-сюда. Халдир и Глорфиндел негромко беседовали о чем-то своём, приглушенное эхо их голосов гулко разлеталось вдоль бесконечного коридора анфилады. Аэлин не прислушивалась к ним, полностью погруженная в свои мысли.
Она так хотела побеседовать с магом! Увидеть его снова живым было настоящим чудом! До сих пор Аэлин знала лишь одного, прошедшего Чертоги — лорда Глорфиндела.
Она столько лет не видела своего старого друга и имела к нему множество вопросов, так беспокоящих её! Раньше Митрандир никогда не отказывался что-то пояснять любопытной маленькой эллет, даже когда она донимала его своими вопросами дни напролёт.
Гэндальф очень любил детей, а к младшей дочери Элронда и Келебриан был особенно привязан. Именно благодаря волшебнику, его сказкам и легендам, Аэлин получила довольно обширные познания в истории Арды. Он много рассказывал ей о Морготе и его предательстве, а также о его приспешниках и слугах, в том числе и о Сауроне.
Как раз о нём и хотела расспросить принцесса больше всего. Она собиралась рассказать магу о том, как попала под странное телепатическое влияние Темного Владыки и спросить, как ей противостоять ему, ибо фраза Аннатара: «Ты явишься ко мне сама, дочь Серебряной Королевы!» внушала ей большую тревогу.
Аэлин точно не собиралась являться пред огненное Око Саурона добровольно! Но чувствовала при этом, что с помощью осанвэ он сможет подчинить себе её мысли и поступки. А учитывая, что она владеет Ангуирэлом, то всё может обернуться весьма и весьма скверно! Меньше всего на свете принцессе хотелось бы оказаться предателем тех, кого она любит!
Гэндальф поблагодарил Галадриэль и Келеборна за тёплый прием, попав под могущество Владычицы, он довольно быстро пришёл в себя, но задерживаться в Лориэне дольше необходимого он не собирался. Его очень беспокоила судьба Братства, в особенности Фродо, и он спешил к ним на помощь.
