Сердце Аэлин обливалось кровью, словно его поразило сразу десять моргульских стрел. Ей пришлось изо всех сил сдерживать свои чувства, и не только потому, что она дала себе слово, но и потому, что девушка спиной чувствовала два сверлящих взгляда, мрачно наблюдающих за каждым её движением: Халдира и Орофина. Она не имеет права даже на малейшее проявление слабости!

О, как бы она хотела сейчас просто прижаться к Леголасу, пусть даже он не произнесет ни слова, просто ощутить его прикосновение, услышать, как бьется сердце в его груди! И больше ничего не нужно!

На миг закрыв глаза, Аэлин позволила, наконец, горячим слезам скатиться с её ресниц и хлынуть по щекам, сдерживать их она уже не могла…

Наследник Трандуила, забывшись, сделал, было, шаг к ней навстречу, но рука Арагорна предостерегающе легла на его запястье, осаждая неосторожный порыв друга. Леголас взглянул в глаза Арагорну и печально потупил взор.

Арагорн окинул Аэлин и Леголаса сочувственным, понимающим взглядом и вздохнул. Если бы он мог помочь чем-то!

Итак, Братство кольца отплывало на лодках от берегов Лориэна навстречу своей судьбе…

Аэлин ещё долго стояла на берегу и глядела вслед удаляющейся веренице лодок, высматривая золотоволосую голову принца.

«Я выдержала… Выдержала. Я его отпустила!» — билась мысль у неё в голове, но боль от этого не становилась слабее. Дать клятву оказалось намного легче, чем выполнить её.

Девушка слышала, как Владыки и сопровождающие их воины покидают пристань и она остаётся одна. А ей именно это и нужно было сейчас, ибо Аэлин никому не хотела показывать, как кровоточит её душа.

Так отчаянно взращиваемое ею мнимое мужество стремительно покидало принцессу, оставляя после себя пустоту, всё более и более ширившуюся в её сознании.

Дышать становилось всё труднее, словно воздух вдруг стал густым и тяжелым, а тело стало тяжелее свинца и отказалось служить ей. Рука её в отчаянии дернула завязки плаща, пытаясь дать легким доступ воздуха, … но тщетно!

Со слабым вздохом Аэлин рухнула наземь, а точнее — прямо на руки подоспевшего вовремя жениха. Тьма милостиво сгладила боль, поглотив её сознание.

Халдир подхватил невесту на руки и тревожно вгляделся в её мертвенно-бледное лицо.

— О, melamin… — сокрушенно пробормотал он, вздыхая, — как же мне помочь тебе?

Он перенес Аэлин в садовую беседку и осторожно опустился со своей ношей на скамью, глядя в лицо своей невесты. Он терпеливо ждал, когда она придет в себя, нежно покачивая её, словно ребенка.

Иногда она вот так засыпала на его коленях в детстве, доверчиво прижавшись к его груди. Воспоминания нахлынули на Халдира мощным потоком: он вспоминал те годы, когда маленькая принцесса ходила вслед за ним, словно привязанная, и ловила каждое его слово. Как же они оба тогда были счастливы!

И зачем он полюбил её на свою и её беду? Если бы не он, Аэлин была бы сейчас обручена с Леголасом и счастлива. Халдир чувствовал себя лишним в этом треугольнике.

Не в силах совладать с охватившим его порывом, воин склонился к лицу Аэлин и поцеловал её в полураскрытые губы. Словно она только и ждала этого поцелуя, девушка открыла глаза и растерянно посмотрела в лицо жениху.

— Халдир? — слабым голосом позвала она.

— Я здесь, любовь моя, — отозвался он. — Я с тобою… Ты упала в обморок, и я принес тебя сюда.

Алин осторожно выпрямилась на его коленях и со вздохом потерла виски.

— Я никогда не падала в обморок без причины… — пробормотала девушка. — Только в Имладрисе, после того, как меня ударили по голове.

— Это эмоции, Аэлин… Только эмоции, — тихо промолвил Халдир. — У тебя сегодня выдалось непростое утро. Всё пройдет, и ты успокоишься. Кстати, Глорфиндел уже ждет тебя. Идём, я тебя провожу к нему.

И Халдир встал, выпуская невесту из своих объятий. Аэлин подняла глаза на жениха и слабо улыбнулась, сжав его руку.

— Hannon le, Халдир… — прошептала она. — Ты хранишь меня, как всегда.

— Ты — моя жизнь, melamin. Как могу я поступать иначе?

Последующие недели прошли для Аэлин в ежедневных тренировках с Глорфинделом и леди Галадриэль. С Халдиром они почти не виделись, ибо он постоянно пропадал на заставах или на военных стрельбищах. Охрана границ Лориэна от вторжения требовала всех его сил, как главнокомандующего.

Принцесса старательно прислушивалась к своим наставникам, выполняя все их указания, и старалась не обращать внимания на то, сколько сил у неё занимает подготовка к походу — как физических, так и моральных. Каждый вечер она буквально падала замертво на постель и засыпала сном без сновидений.

Но усилия Аэлин не пропали даром: с каждым днём росли её силы и уверенность в себе, а также ненависть к Саурону. Девушка так и не решилась задать вопрос Владычице о том, что связывало в своё время Келебриан и Аннатара, и было ли это вообще. Она страшилась услышать ответ и лишь подогревала этим свою ненависть к Тёмному Властелину.

Однажды, поздним вечером, спустя месяц после того, как Братство покинуло пределы Золотого Леса, Владычица послала за внучкой и вместе с ней отправилась на берег озера. Аэлин даже не спросила, для чего они идут туда ночью без сопровождения, она давно ждала этого момента и готовилась к нему.

Владычица хранила молчание до тех пор, пока не привела Аэлин на берег. Затем она обернулась и пристально посмотрела в глаза юной принцессы.

— Настало время тебе покорить силу magol morn, дитя… — торжественным голосом провозгласила Галадриэль. — Прикажи воде вернуть то, что сокрыто от глаз.

Аэлин вышла вперед и закрыла глаза. Простирая руки над водами озера, она медленно произнесла:

— Силы вод озерных, слушайте мой приказ!

Волей Великого Улмо велю вам: Явите черный клинок под звездный свет!

Где-то глубоко на дне озера вновь загорелся голубой свет, он становился всё ярче и ярче и поднимался всё выше к поверхности. Воды озера забурлили, словно в котле, и расступились, освобождая большой каменный ларец, из-под крышки которого выбивался яркий свет. Медленно двигаясь по воздуху, массивный ларец переместился на берег, точно под ноги Аэлин.

Глаза принцессы широко распахнулись от восторга: вот это было настоящее чудо, никогда прежде ей не удавалось совершить подобное! Неужели это сделала она?

Леди Галадриэль одним взмахом руки заставила тяжелую каменную крышку ларца отодвинуться в сторону, и глазам изумленной девушки предстал огромный меч, лежавший на дне ларца. Меч был настолько велик, что Аэлин в страхе подумала, что не сможет поднять его даже обеими руками!

— Возьми меч в руки! — велела леди Галадриэль.

И девушка, осторожно приблизившись и закрыв глаза от страха, дрожащей рукою коснулась древнего оружия. «Никому из эльдар не дано коснуться меча!» — звенели в её голове слова Владычицы.

Рука её ощутила холодный металл рукояти и… ничего не произошло! Она осталась жива и невредима! Обрадованно обернувшись на Галадриэль, Аэлин выдохнула с облегчением.

Владычица напряженно наблюдала за нею, не сводя глаз с меча.

Аэлин осторожно попыталась поднять его из ларца. Ожидая, что он окажется невероятно тяжёлым, принцесса несказанно удивилась, когда вес меча оказался ей вполне по силам — она легко подняла оружие над головой и вытащила клинок из ножен. Он мерцал голубым светом, но при этом был черным, как ночь в пещерах Мории!

А после случилось невероятное — меч в руке девушки вдруг уменьшился в размерах, а рукоять его удобно устроилась в её руке, словно подстраиваясь под длань нового хозяина!

Леди Галадриэль вздохнула с облегчением и положила руку на плечо девушки, с восхищением разглядывавшей свое оружие.

— Отныне клинок служит лишь тебе, дитя! Сила его покорилась тебе, как и было предсказано. Но помни, Аэлин: темные чары заключены в этом оружии, и оно может оказывать на тебя свое влияние! Ты должна противостоять его воле и снять с него чары. Совсем скоро ты отправишься в Кирит Унгол. Ты уже готова выполнить свой долг.