Дальнейший путь несколько замедлился, хотя Рал старался бежать целую ночь, не останавливаясь, ибо отсчитывал каждый день, который был ему дан Создателем. Каждый день промедления грозил сокращением шансов на то, что любимая его узнает. Но вначале нужно хотя бы добраться до неё! А потому волк, стиснув зубы, мчался по ночным, заснеженным лесам и равнинам, навстречу той, что приходила к нему в каждом сне, улыбаясь и раскрывая ему свои нежные объятия.
***
— Миледи? — голос советника, казалось, звучал откуда-то издалека. — Вы слушаете меня?
Ева вздрогнула и вернулась с небес на землю, точнее мыслями к реальности. Она сегодня с самого утра была рассеянной и немного заторможенной, словно не сомкнула глаз всю ночь. И это было почти так, ведь они с Кэлен проболтали, словно две школьницы на каникулах почти до рассвета. Жаль, что сегодня утром Ричард, Кэлен и малышка Эйприл покинули Народный дворец и отправились домой. Ева уже скучала по ним.
Бросив виноватый взгляд на Эгримонта, губы которого были недовольно поджаты, королева поспешно пробормотала:
— Извини, Эгримонт, я… задумалась.
— Я хотел напомнить, миледи, что через неделю состоится праздник зимнего солнцестояния и Вам надлежит присутствовать на народных гуляниях в лесу.
— Разумеется, я буду там, — слабо улыбнулась Ева. — Надеюсь, морозы немного ослабнут, в последнее время я простужаюсь от каждого сквозняка.
— Может, стоит прислать придворных лекарей, чтобы они осмотрели вас, моя госпожа? — встревожился советник. — Вы же знаете, что Империи нужна здоровая королева.
— Не стоит тревожить лекарей, — покачала головой Ева. — Я попрошу Делию приготовить мне какой-нибудь укрепляющий настой. Это всё от недостатка сна, я думаю. Я высплюсь и всё пройдёт.
— Как Вам будет угодно, миледи! — склонил голову советник.
Он собирался уже покинуть кабинет, как вдруг Ева вспомнила о том, что хотела поговорить с ним о Палмере.
— Эгримонт, постой! — окликнула она советника уже почти в дверях. — Я совсем забыла, что у меня к тебе важный разговор. Это касается твоего племянника и, по совместительству, нашего псевдо-короля.
Эгримонт сразу же вернулся на место и приготовился внимательно слушать. Ева подробно передала ему свой разговор с обнаглевшим капитаном, отчего главный советник поменялся в лице. Его обычная невозмутимость сменилась яростью, а глаза буквально метали молнии.
— Вот недоносок… — еле слышно пробормотал Эгримонт, но Ева услышала его слова. — Прошу прощения, моя госпожа, я постараюсь решить эту проблему как можно скорее.
— Боюсь, что сделать это будет непросто, Эгримонт, — заметила королева. — Капитану известна наша тайна и он прекрасно этим пользуется. Чтобы заставить его замолчать, нам нужно придумать что-то… радикальное.
— Если мой племянник вздумает выдать государственную тайну, я лично возьму в руки нож поострее и отрежу ему язык! — твёрдо заявил советник и Ева вздрогнула от решимости в его голосе. Королева уже знала, что слов на ветер Эгримонт не бросает.
— Я всецело полагаюсь на тебя в этом деле, Эгримонт! — неуверенно улыбнулась королева. — Но… постарайся решить всё без крови, если можно.
— Не могу обещать этого, Миледи, но сделаю всё возможное! — снова склонился в поклоне главный советник, после чего покинул королевский кабинет.
Оставшись одна, Ева сразу же забыла и думать о дерзком капитане Палмере и опустилась в большое, мягкое кресло с высокой резной спинкой. Она любила бывать в кабинете мужа, а вот заставить себя зайти в его личные покои, так и не могла, хотя уже почти год, как вернулась с ребёнком в Народный дворец. Не могла и всё тут…
Даже здесь, в кабинете, казалось, незримо царило его присутствие. Иногда Еве казалось, что сейчас она обернётся и увидит Магистра, склонившегося над разложенной на большом дубовом столе картой Д‘Хары или читающего письмо, стоя у узкого окна.
Буквально каждый предмет в кабинете напоминал о нём: старинные, толстые книги в кожаных переплётах, чернильница, связка гусиных перьев, стопки карт каждого уголка огромной Империи, даже то самое кресло, в котором Ева сейчас свернулась, как котёнок, поджав под себя ноги.
Если уж в его кабинете королеве кажется, будто она сейчас увидит мужа снова, то что же будет с ней в его покоях? Там полно личных вещей короля, хранящих до сих пор его запах, тепло его пальцев…
Впрочем, была и ещё одна причина, по которой Ева не отваживалась зайти в покои короля. Она до сих пор не могла изгладить из памяти сцену, в которой её муж занимался любовью с одной из фрейлин. Стоило королеве закрыть глаза, как безжалостная память рисовала эту картину в её мозгу до мельчайших деталей, и снова боль пронзала сердце обманутой девушки, подобно острой бритве.
Поморщившись от болезненных воспоминаний, Ева медленно поднялась из кресла и отправилась к себе, чтобы попытаться немного поспать, пока она не начала натыкаться на углы и мебель. Глаза буквально закрывались сами собой.
Бредя по петляющим коридорам дворца, она мечтала, что сейчас ляжет в мягкую постель и выспится наконец, в первый раз за прошедшую неделю, которую в Народном дворце гостили Ричард и Кэлен. Они не виделись так долго, что просто не могли наговориться. И, если днём Эгримонт не позволял королеве отлынивать от государственных дел, то ночи они с друзьями проводили в долгих беседах. Правда, Ричард часто покидал девушек после полуночи, давая им возможность поболтать наедине о своих женских секретах.
Кэлен рассказывала, чем они с Ричардом и Зеддом занимались за этот год, что нового у них произошло. В Эйдиндриле жизнь текла, как обычно: тихо и спокойно. С тех пор, как Галея и Кельтон объединились в одно королевство, во главе которого встала Кэлен, там царили мир и благоденствие. Кэлен свято выполняла свой долг Матери-Исповедницы и старалась уделять больше внимания дочери, а государственными делами предоставила заниматься мужу.
Зедд набрал себе молодых учеников и целыми днями обучал их магии, надеясь отыскать среди юношей настоящего сильного волшебника, которому он мог бы передать свои знания. Каждый вечер он возвращался во дворец уставшим, но счастливым.
Тина и Кара, обе вышли замуж и превратились в преданных жён. Они по-прежнему жили в Эйдиндриле и помогали Кэлен и Ричарду.
Ева, в свою очередь, поведала о своей жизни в роли регента. За этот непростой для неё год, юной королеве пришлось учиться многому. Не только искусству управления страной, но и поначалу, банально умению отдавать приказы. Ева привыкла, что все во дворце подчиняются Магистру, а её слушают только потому, что она — его жена. Теперь же ей пришлось доказывать всем, что она не просто красивая кукла с короной на голове, но королева — самостоятельная личность, а не тень своего грозного супруга. Первым её приказом стало освобождение от должности всех своих фрейлин, коих осталось девять. О том, что Рал давным-давно изгнал из столицы ту девушку из-за которой и поссорился с женой, Ева узнала уже по прибытию в Народный дворец.
Впрочем, умение приказывать оказалось самым простым, уже через пару месяцев королева добилась от всех слуг и служанок дворца безоговорочного почтения и повиновения. С внешней политикой и отношениями с соседями было куда сложнее, как и с влиянием юной королевы в армии.
Каждый день верный Эгримонт изводил Еву нудными многочасовыми лекциями, которые должны были сделать из неё настоящую госпожу и правительницу. Девушке пришлось изучать историю страны, её торговые и военные связи, государственное устройство и многие другие вещи. Она снова почувствовала себя школьницей, измученной строгим учителем и огромным объёмом информации, которая безнадёжно путалась у неё в голове.
