— Не затруднит вас вызвать Ральера ко мне без лишних церемоний и огласки?

— Нисколько. Я сейчас же дам распоряжение паре моих людей доставить его лично в ваш кабинет.

Калиос стремительно вышел, и снова наступило затишье. Девушка подошла к окну и прислонилась к нагретому жарким солнцем стеклу, настолько тонкому и хрупкому, что становилось страшно от мысли, что его можно выдавить. В Болаге[24] умеют делать отличные и изящные вещи.

Почему она так стремится к спасению Вадигора, который еще совсем недавно был простым лазутчиком, шпионом с закатной стороны? Он — соперник в борьбе за власть, но эта новость встревожила не сколько Лацию, сколько ее мать. Несколько десятилетий шла непримиримая борьба двух кланов, разрешаемая лишь строгими и неукоснительно исполняемыми законами. Одемиры и Вадигоры менялись местами со смертью очередного правителя. Это давало небольшую надежду на спокойствие в Ваграме. Разница была только в одном различии: Одемиры — сугубо женская династия, не допускавшая к трону мужчин своего рода. Как удалось им уничтожить достаточно сильный клан Вадигоров? Семнадцать лет Ваграмом правила королева Женис, после чего передала власть своей дочери, оставаясь при этом пристрастным наблюдателем, тайным руководителем многих начинаний Лации. Молодой королеве это не нравилось, но она вынуждена была смиряться с таким положением.

И вот появился Гай Вадигор, чудом спасшийся от расправы наследный принц. Случайно ли это событие или небеса затеяли веселую игру? И знал ли Вадигор о своем прошлом? Этот парень, совершенно далекий от интриг и тяги к власти, понравился ей, понравился как мужчина. Просто так, по зову сердца. Узнай об этом королева-мать, подняла бы ее на смех. Но прежде чем почувствовать душевное томление, Лации пришла в голову мысль использовать Вадигора в игре по устранению влияния Женис. Так случилось, что противником девушки стала ее мать. Лация прекрасно чувствовала, что большинство придворных во дворце уже очарованы загадочным гостем, а самые влиятельные министры — Балт и Калиос — однозначно поддержат его. Следовало бы еще учесть влияние дворянства, где воду баламутит Скотур. Выходило, что Гай становится чуть ли не главной фигурой в Ваграме. Так почему бы не использовать его в настоящем деле? Но вот этого-то Лации совершенно делать не хотелось.

«Я не настоящая правительница, — призналась себе Лация, чувствуя, как от стекла идет жар раскаленного солнца, — и не могу жестко решить проблему, возникшую не по моей вине. Мать, когда пришла пора, освободилась от человека, который стал моим отцом, забыла о нем, сосредоточив все внимание на своей дочери. Она была права, но попробуй докажи ей, что сейчас совсем другая ситуация. Да и не нужно ей об этом знать».

В дверь постучали, не робко, но и не решительно, как привыкли предупреждать свое появление Калиос или Балт. Королева отошла в глубь кабинета, села в кресло и приказала войти стучавшему. Это был Ральер. Под мышкой у него была внушительная кипа бумаг, местами пожелтевших. Поклонившись Лации, бывший министр с достоинством выпрямился и вывалил на стол свой груз.

— Вы хотели видеть меня, Лация?

Он всегда так обращался к королеве, оставаясь с ней наедине.

— С нетерпением, энн Ральер, — улыбнулась девушка, делая жест в сторону свободного кресла, более простого и без изящной резьбы, обитого плотной зеленоватой тканью в тон стола. — Вам передали мою просьбу, может быть, несколько неожиданную?

Старик не сел.

— Ничуть, я даже ожидал подобного уже несколько лет. Энни Женнис так и не удосужилась выслушать мои предположения. А теперь я хотел бы понять, что именно вы желаете услышать.

— Катакомбы Одема. Сегодня с утра они интересуют меня чрезвычайно.

— Чем же?

— Можно ли выяснить, куда они ведут, что скрывают в себе, и можно ли оттуда выбраться, если заблудился.

— Ну, — Ральер с хрустом развернул один из свитков, испещренных разноцветными линиями, многочисленными стрелками, непонятными знаками, прижал ладонью бумагу, собравшуюся было свернуться вновь. — Можно начать, пожалуй. Сюда, энни Лация. Это общий план катакомб. Все, что нарисовано на карте — пролегает под городом. Ходы в катакомбы расположены в нескольких районах Одема. Вот здесь, недалеко от порта, в квартале горшечников, под зданием оружейной мастерской, но об этом ходе никто уже не знает.

Палец Ральера метался от одной точки на карте к другой, на мгновение замирал, и снова продолжал порхать. Лация внимательно смотрела на движение руки отставного министра.

— Почему?

— Ход завалили тридцать пять лет назад. Кто сейчас помнит об этом случае? Далее: недалеко от Гвардейского моста.

— Ага! — воскликнула королева, и сердце ее учащенно забилось.

— Девочка моя, — Ральер разогнулся и внимательно посмотрел на разгорячившуюся Лацию, — я так понимаю, ваш интерес больше связан с похищением Вадигора, чем с тем материалом, что я накопил.

Лация покраснела и пробормотала что-то вроде того, что одно другому не помешает.

Ральер почесал переносицу.

— Есть большая вероятность, что энн Вадигора держат или держали до недавнего времени в пещерах под мостом. Там искали?

— Да. Около сотни бродяг вытащили на свет, — нехотя ответила девушка. — Они все упорно твердят, что никого не видели в своих подземельях. Или они врут складно, или на самом деле Вадигор там не появлялся. Может быть поджарить им пятки? Боль не все вытерпят… И куда ведут катакомбы?

— В сторону Римата, Болага, Газара и Задара. Последний ход тянется вдоль береговой линии и считается самым опасным. Там, я полагаю, сейчас прячется бандит по имени Крючок?

— Его головорезы крутились в порту, пока гвардейцы не вышибли их оттуда, — кивнула Лация и улыбнулась. — Откуда у вас такие сведения?

— Я же старый волк, — без тени самодовольства ответил отставной министр. — Без дела, которому я отдал много лет, трудно обойтись. Мне невыносимо сидеть в огромном замке и чувствовать, как сохнут мозги. Вот и развлекаюсь потихоньку.

— У вас есть осведомители?

— Их действия направлены только на удовлетворение моих интересов, — замахал руками старик. — Это, так сказать, любители рискнуть головой за пол-нобля в месяц. Вообще, я считаю, что переплачиваю им. Надо сократить расходы. Для меня это слишком расточительное увлечение.

— Мило, — задумалась Лация. — И как они справляются с поручениями?

— Вполне сносно. Если энни королеве угодно будет взглянуть на мои архивы — я предоставлю такую возможность, — Ральер слегка поклонился, не вставая. — Много интересного можно почерпнуть оттуда.

— Я хотела бы видеть вас своим советником.

— Я уже стар, девочка моя. Старые игры с новыми персонажами только утомляют меня.

— Так я и не зову на службу. Занимайтесь своим любимым делом, но с условием, что самые интересные и достойные моего внимания вещи будут предоставлены мне без промедления. Оплата пойдет из королевской казны.

— Было бы желание венценосных особ использовать мои многолетние труды на благо королевства.

— Оно у меня появилось.

— Хорошо, — улыбка тронула сухие губы Ральера. — Вам известно что-либо о катакомбах?

— Их использовали как место захоронения. Говорят, что где-то находится древнее кладбище с богатыми мертвецами. Их беспрестанно ищут, но безуспешно.

— Правильно! — воскликнул старик. — А все потому, что они замурованы. Представляете, целые десятки лиг подземных штолен, надежно замурованных, хранящих свои тайны! Раньше в Одеме был обычай оставлять рядом с покойным монету, золотую монету. За столетия сколько их набралось! Лакомый кусочек для любителей легкой наживы!

Ральер говорил с вдохновением; видно было, что он полностью увлечен загадками катакомб. Лация поудобнее уселась в кресле, подперла кулаком подбородок, приняв совсем не королевскую позу, и внимательно слушала бывшего министра. Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Ральер сам внес ясность, размахивая сухой рукой, в которой зажимал карту.