Меня подняли.

— Назови свое имя! — раздался голос над моей головой.

— Гай, — прохныкал я, вспоминая предупреждения Брюнхильды об осторожном обращении с картами.

— Твое настоящее имя!

— Гай, — упорно твердил я, ибо не знал другого имени. Чего от меня хотят?

— Что вы делали в доме? С какой целью затеяли ворожбу?

— Мы ничего не ворожили.

Кулак со свистом воткнулся в мой живот. Для этого действия человек прежде всего поднял меня. Я не оценил его усилия и снова рухнул вниз, не имея возможности вдохнуть в себя воздух. Как будто молотом кузнечным стукнули.

— Вранье! На месте обнаружены Карты Фигур. Что это означает? Ворожбу! Откуда родом?

— Я в лесу жил, в Андальских горах!

— Ха! Шутник, что ли? Пиши, Колотушка: скрывает свое подлинное имя и тайные умыслы, не отвечает с честностью на вопросы.

Ага, одного зовут Колотушкой. Но я бы назвал этим именем как раз моего мучителя.

— Да я правду говорю, — размазывая по лицу кровь и слезы, ныл я. Было больно, а еще ужасно и обидно чувствовать себя червяком, извивающимся под безжалостным сапогом. Того гляди и раздавят.

— Правда у каждого своя. Твоя — в картах. Магия и всякие ее проявления суть черная волшба и дьяволопоклонство! Итак, начнем сначала: твое имя, где живешь, кто оплачивает бесовские сборища, что за люди стоят за твоей спиной? Почему для обряда выбрали именно Карты Фигур? Цель обряда, на кого он направлен?

— Карты не предназначены для обряда, — попытался огрызнуться я, едва ощущая свои распухшие губы. Да и с носом что-то неладное творится. — Только для гадания. А гадание не направлено на здоровье человека.

Мой палач медленно обошел меня кругом, сбивая пламя свеч, стоящих на столе токами воздуха. Уродливые тени заметались по стенам, и на миг почудилось, что я попал в преисподнюю. Но поскольку мой мучитель ничего не делал, я расслабился. И напрасно. Он резко схватил меня за волосы и рывками поволок к столу.

— Умничаешь? Думаешь, твое геройство оценят те, кто завладел твоей душой? Что ты еще знаешь интересного?

Подчиняясь боли, я перестал упираться, всем телом ощущая, что сейчас произойдет.

— Не надо! — завопил я.

Хватка ослабла подозрительно быстро.

— Будешь говорить?

— Где мои друзья?

— Не волнуйся. Они уже развязали свои языки. И все обошлось без крови. Только ты упорствуешь. Почему? Давай, щенок, не заставляй меня ждать.

Откуда он знает, что происходит с моими друзьями? Он же не выходил из комнаты ни на минуту! Врет, конечно же, врет, думает, что я совсем потерял голову от страха! Кто эти люди? Конечно же, не «ловцы», и не служители культа. Ответь даже на один из этих вопросов — это не принесло бы мне облегчения. Нос не перестанет болеть, а меня не выпустят из подвала. Игры кончились. И довольно плачевно. Осторожно сказал:

— Вы можете спросить обо мне в университете. Я там учусь.

Покосился на Колотушку. Его рука споро бежала по бумаге. Он писал, даже не поднимая головы.

Это не тайная служба, не разведка, ни любая другая служба Алой Розы, — лихорадочно соображал я, как будто от этого легче станет. Пощады ждать не приходилось. Все слишком серьезно, чтобы можно было надеяться на доброту этих дяденек. Это спящая в твоей постели змея, до поры до времени добрая и спокойная. Самое интересное, что я ждал такого конца. Неважно, с чем это было бы связано: с картами, с разгульной жизнью или же с чем еще. Не было у меня другого пути. Дьявольские сны воплотились в реальность. Эти ребята выбьют из меня всю душу, а гниющая плоть еще долго будет осквернять землю. Вот она, последняя минута моей жизни! Я не герой, и чтобы спастись, наговорю на себя все, что придет в голову. Страх смерти развязывает даже самые крепкие языки.

— Так ты будешь говорить, милок? — ласково спросил палач. Застоялся, сердечный, аж копытами бьет. Невтерпеж чужую кровушку пустить.

— Я ничего не знаю. А гадальные карты — не повод кишки на кулак наматывать! — дерзко ответил я, сам не понимая, зачем. Кто меня за язык тянет?

Я почувствовал, что рука, разжалась, освобождая мои волосы. Палач изумленно цокнул языком. Вот здесь я его и вычислил. Цокать любили в Паунсе, в этом маленьком портовом городке земли Оушн, где жило всякое отребье. Значит, эти ребята играют на стороне Дома Лоран. Шерстят по закоулкам ради какой-то цели. И вся охота на ведьм, магов и прочую обрядовую билебирду — все с соизволения герцога Линда.

Пламя свеч колыхнулось еще раз и погасло. Стало темно, и со стороны дверей послышался грохот сапог. Кто-то выругался, наткнувшись на скамейку, что стояла возле дальней стены.

— Кто-нибудь зажжет огонь! — раздраженно рявкнул вошедший.

Снова загорелись свечи, которые умудрился погасить мой мучитель, и я увидел, что нас стало на двух человек больше. По поведению и манере говорить они были из той же банды.

— Кто нам на удочку попался? — спросил высокий. Его голос показался мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где его слышал.

— Студенты, — охотно пояснил палач. — Разложили Карты Фигур и пытались провести обряд.

— Ерунда! Карты Фигур не несут в себе колдовских свойств. В детстве я баловался раскладами, и от этого никаких кошмаров не случалось, — хмыкнул высокий. — Да чем вы тут занимаетесь? Нужно было прицепиться к Магвану и держать его на поводке день и ночь! А вы схватили щенков и уродуете их! Я не понимаю тебя, Мастер!

— Извини, Егерь, но мы уже целый год ходим за этим типом, а толку нет. Герцог Линд весьма недоволен. А здесь мы явно увидели волшбу.

Конечно же! Как я мог забыть! Это тот самый воин, что без колебаний отдал два реала тупым охранникам и даже не поморщился. Появилась надежда вырваться из лап этого … Мастера. Но узнает ли Егерь меня или нет? Два года прошло с тех пор.

Егерь берет свечку, подходит ко мне, пристально вглядывается в окровавленную физиономию, пожимает плечами, увидев мой радостный оскал.

— Эк, тебя, брат! Мордой об стол? Видно руку Мастера!

Не узнал! Проклятье! Отходит, а вместе с ним уплывает моя надежда на спасение.

— Егерь! — пропищал я. Куда голос-то делся?

Мужчина обернулся.

— Ты меня знаешь?

— Я тебе должен два реала! — я пробил пробку в горле, мышиный фальцет исчез.

Узнал, узнал! Брови сошлись к переносице, напряженно думает. Усмешка трогает его сурово сжатые губы.

— Студент! А где твой конь?

— Лошадь. Продал я ее. Брюнхильда не присылала денег на овес, — я по-лягушачьи заулыбался, хотя это было тяжело. Кровавая маска, размазанная рукавом по лицу, стягивала губы и щеки.

Остальные переглянулись. Одновременно. Я понимал их. Злостный колдун знает самого Егеря, ведет с ним запросто разговор. Или это реакция на странное имя?

— Не видел более вредной старухи, — заторопился я с ответом. Страх уходил, когда я скороговоркой обвинял старуху, но меня, кажется, не слушали.

— Заткнись, студент! — Егерь поднял руку, призывая к тишине, которую никто и не собирался нарушать. — Мастер, ты, пожалуй, молодец, что взял такой приз, но не настолько, чтобы участвовать в серьезной игре. Глупая акция. Потеря времени.

— Я понимаю, Егерь, — Мастер опустил глаза.

И это крутой парень, который одним махом вышибает сопли у мальчишки? Я, признаться, не ожидал такой реакции от своего палача. Неужели Егерь имеет большую власть над всеми здесь присутствующими?

— Поэт, возьмешь с собой этого несчастного и позаботься о нем, — сказал Егерь и, грохоча сапогами — намеренно, что ли? — вышел из подвала.

Второй, все время стоявший в тени, не проронив и слова, подошел ко мне, положил тяжелую руку на мое плечо. Да что они, все поголовно в кулаки свинец заливают? Признаться, я все же испытал облегчение, когда очутился в карете в качестве простого собеседника. Это лучше, чем выслушивать вопросы Мастера и ждать ударов по почкам и лицу. Там, в подвале, я испытал унижение, которого не испытывал никогда. В странных игрищах взрослых я стал непонятной жертвой. Меня схватили неизвестно за что, и выпустили неизвестно почему. Только сейчас, когда мое тело охватила дрожь, я понял, из какой истории мне удалось выпутаться. Ну, я хотел надеяться, что мои злоключения кончились. Не хотелось представлять себя, такого красивого, в виде окровавленной отбивной, похожей на ту, что подают у Якоба. Тут до меня дошло, что новый спутник болтает без умолку и пихает меня в бок.