Для Кима прыжки стали способом снять стресс и расслабиться. Отработка новых элементов, долгие и изматывающие повторения позволяли спать без кошмарных снов и не думать о проблемной истинности, собственной сущности и близкой течке. Тренер выбрал его в команду, которая поедет на соревнования, первым. Ким вытягивал весь колледж на региональных первенствах, поэтому давно знал — уважительной причиной пропустить чемпионат будет лишь смерть. Две недели он отрабатывал новый прыжок со сложной техникой и планировал выступить с ним. Ким тренировался все свободное время и подолгу задерживался в бассейне, когда остальные члены команды расходились. В глубине души Ким надеялся, что кто-то из друзей, как и он, продолжил заниматься в колледже и приедет на чемпионат. Он был бы рад увидеть их, что бы там не тарахтел на этот счет Ваня.

Обняв русского за плечи, Ким умиротворенно прикрыл глаза и заурчал для него, поглаживая подтянутый живот и мерно неторопливо втягивая порции табака.

****

В аквацентр Питтсбурга набилось столько народу, что невозможно было дышать. Ким и Ваня очень резко реагировали на запахи, их обилие раздражало и вызывало головную боль. Ким отчаялся встретить знакомых перед соревнованием — в такой толпе это нереально. Он попрощался с Ваней и направился в раздевалку. Она находилась в самом дальнем углу от бассейна, и там ни объявлений, ни шума трибун не было слышно.

— Я скину тебе сообщение, когда подойдет очередь, — сказал Киму тренер после короткого инструктажа. Он отлично изучил привычку Ронвуда сидеть в полном одиночестве между прыжками и не настаивал на обязательном выходе. Для лучшего члена команды их колледжа небольшие закидоны были простительны.

Ким откинулся спиной на шкафчик и закрыл глаза, представил себе свой прыжок и прокрутил в воображении. Даже на тренировках он получался идеально всего несколько раз. Слишком сложная техника. Может, стоит убрать пару элементов и выполнить программу полегче, но зато без ошибок? Ну уж нет! Ким мотнул головой и твердо решил прыгать то, что и собирался. Открыв глаза, он огляделся и вспомнил события двухлетней давности, их стычку с МакКензи, когда тот его едва не трахнул, а после началась первая в жизни Кима течка.

— Идиот! Какого черта я полез к гребаной сумке? Ничего бы этого не было, — буркнул Ким. Он не был уверен, что это правда, ведь чувствовал себя неважно, как-то странно после первой их встречи, когда они подрались у школы. Но и тогда виноват он сам. Не нужно было дразнить МакКензи и привлекать его внимание к себе. Но кто знал, что все обернется так дерьмово?

Телефон Кима пискнул, призывая его выйти на свой прыжок. Отгоняя тяжелые воспоминания, он направился прочь из раздевалки, стараясь заполнить голову мыслями о будущем выступлении.

Поднявшись на вышку, Ким поискал взглядом Ваню. Тот энергично помахал рукой и показал большой палец вверх. Русский пребывал в отличном настроении и улыбался во весь рот. Ким мог поклясться, что видел его белоснежные зубы. Поддержка была важна. Как бы не пытался Ким убедить себя, будто это лишь соревнование, внутренний бунтарь и перфекционист не унимался. Только первое место, а остальное — шлак и позор. Он поднялся до национального уровня, значит, просто обязан победить. Он тренировался ради этого триумфа и чувства гордости за самого себя.

Глубоко вдохнув и звучно выдохнув воздух, он приблизился к краю, встал в стойку на руках и вытянулся в струну. Гул трибун затих в ожидании его прыжка. Раздался свисток, и Ким оттолкнулся от рифленого покрытия вышки. Вдох, кувырок, три поворота, сложный элемент и переворот. Короткий, но эффектный полет. Он гладко вошел в воду — даже руки и плечи не отбил. Под давлением было слышно, как толпа взорвалась овациями. Ким открыл глаза, чтобы посмотреть на трибуны сквозь воду. Он вынырнул и поплыл к бортику, где ликовали ребята из его команды.

— Молодчина, Ронвуд! — похвалил тренер, подтягивая его и помогая выбраться из бассейна. Он в нетерпении смотрел на табло, дожидаясь оценок. — Высший балл! — воскликнул мужчина и похлопал Кима по мокрым плечам.

Ким самодовольно усмехнулся и размял шею. Он собирался уйти в раздевалку и там дождаться окончания выступлений и подведения итогов, когда сзади на него кто-то налетел. На секунду Ким потерял ориентацию, а потом приготовился вмазать придурку промеж бровей, но передумал, вдохнув знакомый запах.

— Ронвуд! — орал в ухо Пирс Прайт. Он запрыгнул Киму на спину и обхватил за плечи. — Как же я рад тебя видеть, мерзавец!

Ким восторженно зарычал и скинул его с себя, они сжали друг друга в объятьях так сильно, что едва не переломали ребра. Пирс изменился — вымахал почти на голову, раздался в плечах, нижняя челюсть приобрела кирпичную форму и мелкую щетинку. Но и Ким не уступал ему — когда он в одних плавках, можно было оценить красоту его подкачанной фигуры.

— Ну ты лось! — засмеялся Ким, окинув Пирса изучающим взглядом. Они отошли в сторону от команды и тренера, чтобы те не грели уши.

— Кто бы говорил! Как я рад тебя видеть, дружище! Встретимся после соревнований?

— Да! Неподалеку есть бар, можем завалиться туда! А приехал кто-то еще? Крис? Мэтт? — с надеждой спросил Ким, оглядываясь по сторонам.

— Нет, они оба бросили прыгать, — Пирс встряхнул Кима, будто бы не верил, что встретился с ним.

Ким собирался узнать, выступал ли уже сам Пирс, но объявили следующего спортсмена, и у Ронвуда по спине пробежал ледяной страх. Он поднял глаза на вышку и увидел на ней Шона МакКензи. Тот сверлил его взглядом, и Ким отчетливо разглядел фирменную однобокую усмешку. Живот Ронвуда сковало судорогой, и он едва подавил болезненный стон.

— Встретимся на выходе после вручения наград, — бросил он Пирсу и поторопился сбежать. Тот кивнул, не обращая внимания на побег, ведь он знал привычки друга еще со школы.

Ким домчался до раздевалки и сполз спиной по стене. Он прижал руки к животу, который сводило сильными спазмами, и мысленно ругался на чем свет стоит. Лоб и виски вмиг покрылись испариной, затылок ломило. Как же не вовремя сейчас, дерьмо! Ким достал из своей сумки баночку с таблетками. Наклейка утверждала, будто в ней аспирин. Что, разумеется, было ложью. Он проглотил три штуки и зажмурился, посидел так, пока пульсация не стихла. Может, обойдется? Оставалась надежда, что он успел и течка не начнется. У Кима перед глазами пронеслась каждая встреча с Чаком. Боль, которую он испытывал во время их секса, была почти реальной. Словно Ким чувствовал ее. Он уткнулся вспотевшим лбом в колени. Только бы никто не вошел! Он нервно втягивал запах в раздевалке каждые тридцать секунд, стараясь разобрать, не появлялись ли в нем течные нотки. Если да, то не стоит ждать окончания соревнований — написать Ване и сваливать под шумок. Мысли метались от паники к уговорам, что ничего страшного пока не случилось.

На мобильный пришло сообщение — тренер звал на награждение. Сколько же он просидел в раздевалке? Ким с трудом поднялся, морщась и взрыкивая под нос. Он попытался взбодриться: побрызгал на лицо водой, сменил плавки на спортивный костюм с эмблемой колледжа и, подумав немного, выпил две последние таблетки «аспирина».

— Ронвуд, поздравляю! Ты молодчина! — похвалил тренер, когда Ким вышел к бассейну. Все уже суетились и строились к торжественному награждению.

На Кима накинулись члены команды, он заметил, что Ваня на трибунах светится от радости. Ничего не понимая, Ким перевел взгляд на табло и увидел свое имя в первой строчке — он стал национальным чемпионом! Ким заулыбался и довольно заурчал. Он, конечно, хотел победить, но не думал, что получится. Его переполняли восторг и радость, проблемы шагнули на задний план, вытесняемые отличными новостями. Захотелось позвонить домой и рассказать. Но он решил дождаться, пока получит медаль, и тогда отправить родителям фотку.

То, что МакКензи занял второе место, внесло некий диссонанс. Победить его было приятно и желанно еще со школы, но находиться так близко во время награждения не хотелось и казалось крайне опасным. Ким собрал себя в кучу, чтобы не сбежать до вручения медалей. Когда назвали его имя, он, как положено, сначала подошел к парню, занявшему третье место, пожал руку и поздравил. А потом к МакКензи. Тот, щеголяя своей коронной усмешкой, ничуть не расстроился поражению и, похоже, был даже рад видеть Ронвуда.