— Угум, — никаких пояснений Хейли давать не собирался и залпом прикончил виски. — Пузатик, мне кажется, у тебя скоро прием, — поторопил он Дени.

— Через полчаса, — кивнул Дени. — Жаль, не можем подольше поболтать, Ким, — надул губы он. Но и сам Ронвуд почувствовал — никакого общения в присутствии анатэ Уилла у них не получится. — Увидимся еще раз? Мы уезжаем в конце недели.

— Окей. Как насчет выходных? — оживился Ким. Он поднялся следом за ними и подмигнул Дени, невербально благодаря за подавители. Встреча вышла смазанной, и от нее не появилось ничего, кроме щемящего чувства потери.

— Созвонимся, — кивнул Дени. — Рад тебя увидеть.

— И я. Мистер Хамельтон, всего хорошего.

— Не чихай, малек. И береги свои яйца, в следующий раз у меня может быть и плохое настроение, — напутствовал Хейли. Он был самым невозмутимым из троих и вовсе не ощущал напряжения. Анатэ Уилла настойчиво ассоциировался с Чарльзом. Было заметно, что он не тот, за кого себя выдает, знает больше, чем говорит, а за ухоженностью и благополучием прячет темное прошлое. Только угрозы его не воспринимались всерьез, а взгляд не заставлял бегать по спине мурашки, как бывало с Чарльзом.

Ким залпом допил остывший кофе и зашагал к эскалатору. Если он хотел успеть к Ване и купить ему вкусняшку, нужно поторопиться.

****

Ким вернулся домой, когда уже стемнело. Он припарковался рядом с бордовым пикапом отца и случайно наехал на велосипед Дерека.

— Вот дерьмо! — рыкнул Ким, разглядывая в свете гаражной лампы помятые спицы и лопнувшую резину. Он был опустошен после встречи с Дени, и его раздражало всё. А идиотская манера брата оставлять вещи где попало — особенно сильно. Ким, конечно, не мог похвастаться аккуратностью и педантичностью, но он берег свои транспортные средства.

В ушах тут же послышался будущий писк и вопли Дерека о том, какой Ким плохой, сломал его крутой розовый велосипед со стразами на руле. Те, к слову, тоже обшарпались об асфальт и местами облетели. Рыкнув и выругавшись еще раз, Ким оттащил покалеченный велик к стойке, где ему и положено было находиться.

Прихватив рюкзак с ночными запасами для них с Ваней, он зашагал к дому. Сквозь окошко на входной двери он заметил родителей в гостиной. Отец сидел, закинув ноги на журнальный столик, и медленно перебирал волосы анатэ, лежащего головой у него на коленях. Они смотрели какой-то сериал и потягивали пиво из бутылок. Ким раньше не видел их такими домашними, влюбленными и счастливыми, как эти полтора года после переезда. Ни работа отца, ни присутствие Вани не мешали им наслаждаться жизнью.

Ким не захотел тревожить их и обошел дом. Забрался на дерево и постучал в окошко Ванькиной комнаты. Тот бросил красить ногти на ногах и открыл ему.

— Вот это ты загулял! — возмутился он, первым делом отнимая рюкзак и разыскивая в нем что-то для себя.

— Туда-обратно, — буркнул Ким, поморщившись от неприятного резкого запаха. Может быть, эти лаки и держались долго, но воняли страшно. — Почему не сказал мне, что Дени брюхатый?

— А какое ты отношение имеешь к его брюхатости? — дерзко уточнил русский, протянув Киму пару бутылок пива, чтобы открыл их, а сам вернулся к письменному столу и уселся на него, докрашивая последние два ногтя ядовито-зеленым цветом.

— Он мой друг вообще-то! Они там живут на полную катушку! Мэтт скоро станет отцом. Охренеть! — рыкнул Ким, завалившись на кровать Вани и отпивая глоток. — С ним был анатэ Уилла…

— Только не начинай нытье по этому Уилли! — поморщился Ваня. Он стервозничал всегда, стоило Киму вспомнить своего омегу… бывшего.

— А чего ты бесишься? — фыркнул Ким, привстав на локте.

Ваня шустро закручивал лаки и рассматривал результат своих трудов, вытянув ноги вперед и шевеля пальцами. Через секунду он уже вскочил и выудил из рюкзака сникерс. Пожалуй, только он мог пить пиво с шоколадом. Даже при открытом настежь окне едкий запах выветривался из комнаты неохотно.

— Мы видимся не так часто, чтобы я постоянно выслушивал о твоем разбитом сердце, — заявил Ваня.

Ким выгнул бровь и попытался пихнуть наглого русского ногой, но не дотянулся. На самом деле, он мог бы вообще не приезжать на каникулы домой. У него было чем заняться в кампусе и с кем покутить, там устраивали крутые вечеринки, а тренер бесился за то, что Ким пропускает занятия по прыжкам. Их команда стала лучшей в штате, в том числе и стараниями Кима. Скорее всего, именно они поедут на национальный чемпионат. Но отказаться от встреч с семьей Ким не мог. Тогда ему казалось, будто он остался один в целом мире. Ни друзей, ни омеги, ни родных — ничего.

— Ты сам виноват! — не унимался Ваня. — Давно бы нашел себе кого-то вместо Уилла.

— Например? Предложишь свою кандидатуру? — хохотнул Ким, лизнув взглядом стройные ножки русского. Из-под коротких шортиков виднелась красивая разноцветная татуировка в виде цветов на месте шрама от пулевого ранения.

— Да. А почему бы и нет? — вздернул подбородок Ваня и подсел к Киму, погладил по ноге.

— Ты чего удумал, бесячий? — сердито буркнул Ким, скинув с себя тонкую ладонь. — Хочешь, чтобы нас выставили из дома?

— Альфа меня любит и не выгонит, — надулся Ваня, подкрадываясь еще ближе. «Альфой» он называл Ричарда, а Чарльза — анатэ. Первое время Киму казалось, что Чарльз лопается от ярости, когда слышит это. У него раздувались ноздри, янтарный взгляд сверкал ледяным негодованием, губы изгибались в недовольную дугу. Но со временем эта реакция сошла на нет. Ричард хорошо относился к русскому, правда порой наказывал его за чрезмерную дерзость или вызывающий вид.

— Да что ты делаешь? — тихо рыкнул Ким, покосившись на дверь в комнату.

— Ну ты и баран! — воскликнул Ваня, мурлыкнув и прикусив губу. Он посмотрел Киму прямо в лицо, и стало видно — он покраснел. — Ты не чувствуешь ничего странного в моем запахе?

— От тебя воняет лаком и…

— И?..

— И течкой, — выговорил Ким. Он наклонился ближе к русскому и, прикрыв глаза, втянул его запах, теперь отчетливо разобрав возбуждающий, пьянящий аромат. Альфа в нем сразу же проснулся, его обожгло желанием. Он отпрянул, борясь с инстинктами и судорожно придумывая план к бегству.

— Чего ты? Помоги мне с течкой, — попросил Ваня, потянув с себя футболку Ричарда и соблазнительно вздохнув. Он отлично осознавал, насколько сексуален и красив. Ему не нужно было играть, чтобы притягивать взгляды.

— Я… не могу, Ваня…

— Почему? Мы ведь друзья!

— Вот именно! Друзья не ебут друг друга! — сквозь зубы разъяснил Ким. Он спихнул с себя русского и встал, принялся расхаживать по комнате. Чем сильнее выветривался мерзкий запах лака, тем очевиднее был течный аромат. Он вынуждал забыть о некоторых моментах. Например, будет ли их секс считаться инцестом, раз Ванька называет родителями Ричарда и Чарльза? И что станет с их дружбой после такого?

— Хочешь, чтобы я пошел сейчас в бар и подцепил пьяного козла? — плаксиво пропищал Ваня, нахмурившись. Он расстегнул пуговицу и ширинку на шортах, но не торопился их снимать, поглаживая себя через ткань.

— Не делай такое лицо! Бесит! — рыкнул Ким, большими глотками допив пиво из своей бутылки и звучно поставив ее на стол. Он ненавидел, когда Ваня строил тупого омежку, коим в жизни и близко не был.

— У меня течка! Нужен альфа. Хочу, чтобы это был ты! — потребовал русский с сильным акцентом, который порой особенно проявлялся в речи.

— Я же не альфа, — ехидно сказал Ким, напоминая, как недавно Ваня прикалывался на эту тему. Подсознательно Ким чувствовал, что позволит Ване себя уговорить. Он с интересом взглянул на рельефный подтянутый животик и яркую татуировку на правом боку. Она изображала цветок, такой же, что и на бедре.

— Ну узел-то у тебя имеется, — хмыкнул Ванька, откинувшись на кровати и широко раздвинув ноги.

— Так ты с узлом желаешь? — переспросил Ким. Он послал к черту мораль и приблизился к русскому, нависнув над ним. Их лица почти соприкасались, но ни один не тянулся за поцелуем.