— Дома поговорим об этом, — недовольно шепнул отец и ушел вперед.

Анатэ иронично посмотрел ему вслед, как будто альфа мог сколько угодно разговоров разговаривать, а он все равно сделает по-своему. Дерек с присущей омегам подлостью стал набирать в тележку вдвое больше вкусностей, чтобы подразнить Майкла.

Ким наблюдал за этой сценой со стороны и вдруг почувствовал себя совсем чужим. Вот семейная пара и двое их детей, а он кто? Зачем он вообще здесь? Почему ему нельзя было остаться в Нью-Йорке с друзьями и Уиллом? Омега превратился в больную тему — стоило вспомнить о нем, как настроение ухудшалось, хотелось сбежать, никому ничего не сказав. Ким понимал — они приехали в закрытый район, где на каждом столбе камера видеонаблюдения, а значит, опасность не мнимая, но юношеский максимализм не позволял окончательно смириться с ситуацией.

— У тебя мысль о побеге на лбу бегущей строкой. Если не хочешь, чтобы отец и на тебя какой-нибудь датчик слежения повесил, брось об этом думать, — вырвал его из задумчивости голос анатэ.

— Вы с папой поругались, — невпопад ответил Ким. И когда это Чарльз научился читать мысли?

— Вовсе нет! — отмахнулся тот и ободряюще похлопал по плечу. — Я пойду на кассу. Возьми, что тебе нужно, и догоняй.

Майкл поплелся вместе с Кимом. По пути он стирал с лица застывший шоколад салфеткой, которую минуту назад достал из неоплаченной упаковки и вернул на полку. Ким усмехнулся. Вот ведь клептоман растет!

— Зачем ты стащил дубинку? — заговорщически спросил Ким, подмигнув малому.

— Это весело, — улыбнулся щербатым ртом Майкл. Недавно у него имелись все передние зубы. Но занос во время быстрого бега и встреча с поручнем лестницы лишила парочки.

Ким прыснул в кулак и потрепал Майкла по черным взлохмаченным волосам. Тот недовольно сбил руку и по-детски зашипел.

По дороге домой Майкл и Дерек яростно спорили и пытались поделить длинную жевательную змею. Как и раньше в магазине, малой вцепился изо всех сил и не отпускал, а Дерек требовал не рвать его змею и хныкал. Анатэ пообещал выбросить жвачку в окно, если дети не успокоятся. Но для этого ее сперва нужно было отобрать у Майки. Ким не очень понимал, как эти двое будут уживаться в переходный возраст. Можно только надеяться, что Майкл не вздумает уводить у брата альф.

Дома их всех ждал сюрприз. Стоило Киму войти, он тут же почувствовал посторонний запах. Замерев в дверях, парень придержал Майкла за плечо. Первой мыслью было опасение, что к ним кто-то влез. Но какой идиот мог решиться? Источник запаха обнаружился в кухне.

На разделочном столе, подтянув к себе одну ногу, сидел незнакомый пацан лет пятнадцати на вид. Он смотрел кухонный навесной телевизор и ловко чистил апельсин. Перед ним стояла початая бутылка отцовского виски, а вокруг валялась кожура. Он невозмутимо обернулся и разглядывал оцепеневших Ронвудов. У него были очень миловидные, омежьи черты лица, русые волосы и большие карие глаза с длинными ресницами. Ким напрягся, опять вдохнув запах. Вроде бы и ничего странного, но от омег так не пахнет. Как будто аромат был перемешан и включал в себя явные альфьи нотки. Ким сжал губы от неприятной догадки.

— Ваня! Слезь сейчас же! Что ты делаешь здесь? — первым вышел из оцепенения отец. Он поставил сумку с покупками на стол и подошел к незваному гостю.

— Вот ты злой, альфа! Мне удобно! — запротестовал тот, не двигаясь с места.

Ким оглянулся на Чарльза, который тяжелым стальным взглядом следил за этой сценой. Если бы таким образом можно было убивать, Ким стал бы сиротой. Он недоумевал, стараясь понять, кто же это и что делает здесь, откуда отец его знает и что за странное имя — Ваня. Русский? Дерек от удивления выпустил из рук свою змею, Майкл отреагировал мгновенно, юркнув прочь из кухни, демонически хихикая.

— Эй! Это мое! Ворюга! — закричал Дерек и бросился следом за малым.

— Слез, живо! — Ричард несильно дернул пацана за руку. Тот поморщился и все же медленно спустился на пол. На нем были коротенькие джинсовые шорты с рваными краями и оранжевая майка, которая оголяла перемотанный бинтом живот с явным красным пятном на боку. Одно бедро тоже оказалось туго перевязано, отчего Киму он немного напоминал анимешного героя.

— Почему ты здесь? — рыкнул отец, встряхнув парня за плечо и отставив бутылку с виски подальше. — Ты должен был оставаться в больнице еще пару недель!

— Там скучно! И я уже выздоровел. Бок не болит почти, — заверил пацан, выговарвая слова с акцентом. — Ко мне злобный Дьявол приходил, всякие бумажки требовал, а я не знаю, что ему нужно от меня, и…

— Что здесь происходит? — вкрадчиво перебил его анатэ, слегка повысив голос и прожигая взглядом отца.

— Чарли, это Ваня, он…

— Альфа про тебя говорил! — тут же встрял пацан, не дав отцу договорить.

Он с интересом рассматривал Чарльза, а Кима оглядел мельком. Широко улыбнувшись, он попытался опять запрыгнуть на стол. Ричард не позволил, коротко рыкнув и хлопнув его по заднице. Ким не знал, как ему реагировать на происходящее. Это он сейчас с воспитательным или с сексуальным подтекстом? Последнее время он вообще с трудом улавливал смену декораций и действующих лиц. А так же ролей, которые были привычными и вдруг стали другими.

— Это Ваня. Он поживет у нас, — выпалил отец на выдохе. Было заметно — он остерегается реакции анатэ на свои слова.

— Он твой любовник? — сам от себя не ожидая, спросил Ким.

— Ким, что за чушь? — сразу же мотнул головой отец. Он выглядел немного обескураженным от такого предположения.

— Значит, внебрачный ребенок? — продолжал перебирать варианты Ким.

— Нет! — рыкнул отец.

— Да! — радостно выкрикнул пацан, улыбаясь.

— Заткнись! — одернул его Ричард, замахнувшись и остановив руку в паре сантиметров от его лица.

— Не надо делать мне «злую руку», альфа, — обидчиво буркнул Ваня.

— Ронвуд! — зашипел анатэ.

— Нет. Не мой внебрачный ребенок! Просто наглый пацан. Ему нужно перекантоваться, — объяснил отец.

— В моем доме? Ты в своем уме? Пусть выметается к черту! Только чужих отродков мне не хватало! — вспылил Чарльз. Ким сделал шажок в сторону, подальше. Он знал, что анатэ не слишком любит чужих детей. Омега явно заводился.

— Он останется на время, — твердо произнес отец. Ким переводил взгляд с него на Чарльза и думал — вот теперь они точно подерутся.

Анатэ глубоко вдохнул и звучно выдохнул сквозь сцепленные зубы. Он больше ничего не сказал, развернулся и ушел, хлопнув кухонной дверью.

— Я ему не понравился? — невинно спросил у Ричарда пацан.

— Ты никому не нравишься, — с досадой отмахнулся отец, глядя вслед супругу. — Уйди! Видеть тебя не могу.

— Вот ты злой, альфа!

— И не попадайся Чарли на глаза, — добавил Ричард. — Если жить хочешь.

Ваня хмыкнул в ответ и зашагал из кухни, прихватив очищенный апельсин с собой. Он задержался рядом с Кимом, принюхался и хитро улыбнулся своим мыслям, но сразу же скрылся. Ким забеспокоился. Неужели пацан смог почувствовать, что он гамма?

Они с отцом остались вдвоем. Ким нерешительно приблизился к нему, не зная, что говорить, спрашивать и вообще, как себя вести. Отец устало облокотился на столешницу и потер переносицу двумя пальцами. У Кима вертелась тысяча вопросов и претензий. Ричард выглядел таким подавленным, что первый порыв высказать ему все, что пришло в голову, быстро прошел.

— Папа, ты в порядке? — спросил он, положив руку отцу на здоровое плечо. Он не хотел добить его своими капризами. В кухне было хорошо слышно, как анатэ топает на втором этаже, хлопая дверьми.

— Устал, Кими. Буду в норме, когда высплюсь, — ответил Ричард, рассерженно глядя на апельсиновые корки. — Надеюсь, он там не вещи собирает…

— Ты же все равно его не отпустишь, — пожал плечами Ким. — Кто этот Ваня? Зачем он нам?

— Долго объяснять, — признал отец. Он достал из шкафа стакан и плеснул виски из полупустой бутылки. — У меня нет сейчас сил придумывать отмазку.