После разминки и мягких наставлений Смита о том, что если команда не займёт сегодня первое место, то он надерёт их альфьи задницы без зазрения совести, в раздевалке показался запыхавшийся и раскрасневшийся от бега Глен. Из них он был самым хрупким — уступал в росте Киму сантиметров на десять, а Криса был ниже на целую голову. Его тело нельзя было назвать мускулистым, скорее жилистым.
— Извините, я… ам… — все еще немного задыхаясь, парень пытался быстро придумать какую-нибудь стоящую отговорку, но выходило у него из рук вон плохо. Он сдул со лба неровную чёлку и прикусил губу.
— Опоздал, — подсказал Крис переодевающемуся парню. Он выбрал настолько не соответствующий истинным эмоциям команды мягкий и доброжелательный тон, что Глен наверняка ни на секунду не сомневался, что получит на орехи за то, что не явился на разминку и едва не пропустил начало соревнований.
— Зачем мы вообще взяли омегу? От этих течных одни проблемы, — раздраженным тоном произнес Ким. Он откинулся на скамье, опёршись спиной на шкафчик, и окинул Глена насмешливым взглядом. Поддразнивать напарника ему нравилось.
— Я. Не. Омега! — грубо отозвался Глен, четко выделяя каждое слово. При этом он натягивал плавки на тощий зад и яростно сверкал глазами. Парни были готовы и дальше подтрунивать над ним, но Смит предупреждающе рыкнул, и ссоры не произошло.
— Так, вы двое. Ким и Глен. От вас жду отличной отпрыжки. Не вздумайте опозорить меня и всю школу. Имейте в виду, одна ошибка, и в бассейне можете не появляться вовсе — утоплю, — начал свою напутственную речь тренер, но Ким довольно быстро стал зевать. Он слышал уже тысячу раз наставления Смита и выучил их наизусть. Когда тот закончил, он, махнув рукой, произнес:
— Мне не надо говорить, пусть омега думает, как не облажаться, — Глен фыркнул и скривил губы, но промолчал. Именно потому, что он всегда отмалчивался и пытался избежать конфликта, альфы в команде дразнили его омегой, хотя он был бетой. Парни стали бы подшучивать над Гленом и дальше, но тут объявили начало соревнований, и все кроме Кима вышли к бассейну.
Ронвуд не любил смотреть, как прыгают другие, от этого его охватывало слишком сильное волнение — он выходил, выполнял программу и возвращался в раздевалку. Мысленно Ким корил себя за эту слабость, которую умело маскировал ото всех гордыней, но нервничать перед выступлением было плохой идеей. Парень не считал, что должен бороться со страхом в ответственный момент, когда от него зависит вся команда. Уж лучше попросту не сталкиваться с проблемой лицом к лицу. Рассиживаясь в одиночестве, Ким подумал, что какой-то один запах из общей массы, заполнившей раздевалку, привлекает его. Сегодня здесь переодевались и оставили вещи ребята и из конкурирующих школ. Ким с интересом огляделся. Поначалу он решил, что это аромат кого-то из друзей, словно бы хорошо знакомый и вызывающий в нём эмоции. Но скоро стало ясно, что он ошибся и прежде этот запах не чувствовал. Альфий, глубокий, сильно смешанный с хлоркой.
Ким не успел как следует подумать об этом и найти источник запаха, как услышал своё имя с судейской трибуны и поспешил к вышке. Перед первым прыжком он взглядом нашёл свою семью. Отец следил за ним со своего места с улыбкой, а анатэ пытался утихомирить младших братьев. Когда Ричард заметил, что сын смотрит на них, то легонько толкнул супруга в плечо и кивнул на Кима, стоящего на семёрке. Чарльз поднял глаза и усмехнулся, живо помахал. Улыбнувшись, Ким встал спиной к воде, настраиваясь.
«Двойной назад и полторы вертушки», — пронеслось в его голове, мышцы напряглись, а сердце, едва сбившись, уловило новый ритм, подходящий больше всего сейчас. Ушибленная полчаса назад спина немного ныла, но это не могло помешать Киму как следует выполнить свою задачу. Он медленно выдохнул и открыл глаза. Судья дал старт, и Ким, сильно оттолкнувшись, прыгнул. Кувырки, полёт и мягкий вход в воду — ни с чем не сравнимое ощущение. То, что Ким любил, за несколько секунд. Он не закрывал глаза под водой, ему нравились пузырьки воздуха, а ещё больше — искажённый сквозь воду мир. Через голубоватую воду он мельком заметил парня из команды противников. Тот стоял неподалёку от судейских столиков и следил за ним, Ким мог поклясться — не сводил с него взгляда. Вынырнув, он понял, что трибуны в экстазе, а парень куда-то исчез. Сколько Ким не вертел головой, увидеть его не сумел. Гул болельщиков напомнил Киму, что свою программу он исполнил безукоризненно — не зря он уделял тренировкам массу времени и усердия. Друзья похлопали его по мокрым, покрытым капельками плечам, от чего они покраснели. Это походило на прогон сквозь строй, но у альф всегда так. Одобрение, которое на следующий день проявляется синяками. Анатэ с трибун показал большой палец, а отец, прищурив левый глаз, помотал головой. Он любил делать так, типа «ни то ни сё», даже если было превосходно.
Ким остался посмотреть на прыжок Пирса, перед тем как вернуться в раздевалку. Программа друга была сложнее, но он выполнил её легко и без брызг вошёл в воду.
«Тоже хочу сложную программу. Смит, козлина, никак не остынет из-за своего омежьего сынка. Блин, прыгал бы я хуже, он бы меня совсем из команды выкинул. Скот!» — пронеслось у парня в мыслях. Он подсушил полотенцем чёрные волосы и опять осмотрелся, но таинственного наблюдателя не увидел. Поругав себя за паранойю, он отправился прочь.
Находясь в стенах маленького помещения со шкафчиками и скамейками, где висел густой запах множества молодых альф, можно было различить кое у кого ранний гон — переливы были ярче и резче, заставляя пасовать более слабых. На этот раз уловить тот необычный аромат Ким не смог. Он слышал, как поддерживают их соперников из других школ приехавшие с ними болельщики, от этого волнение захватывало всё сильнее и парень ругался на дурацкое распределение, по которому он и Глен завершали парные прыжки. Уж лучше отпрыгать первым и не дёргаться так. Скоро стало понятно, что за одного из них болеют уже и все остальные, включая ребят из его собственной школы, и это Киму совсем не понравилось. Трибуны скандировали «МакКензи», и Ким не мог взять в толк, что эти придурки имеют в виду. Он отлично знал, что известный всему миру олимпийский чемпион по прыжкам в воду Алекс МакКензи погиб во время одного из прыжков, выполнив рекордную программу, но больше не всплыв. Его наградили золотой медалью посмертно, а семье выплатили кругленькую сумму. Может, этот прыгает так же классно? Такое возможно?
На перерыве перед парными выступлениями друзья вернулись в раздевалку, наперебой рассказывая о Шоне МакКензи, ученике старшей школы Оак Хилл, и о том, как он омерзительно хорошо прыгает и какая у него крышесшибательная программа.
— Да он сто пудов омега, — недовольно буркнул Ким, слушая, за кого болела уже его собственная школа. Вот, оказывается, кому адресованы овации! Интересно, это однофамилец или родственник именитого спортсмена?
— Нет. Альфа. С чего ты взял? — Мэтт непонимающе посмотрел на рассерженного друга и убрал с лица прилипшие мокрые волосы.
— А хули вы все тогда в него так влюбились? Прям слушать противно, — уже раздраженно повысил голос Ким. Кроме них в раздевалке отирались и команды из других школ, по их шёпоту было ясно, что они тоже перетирают свои шансы перепрыгать этого Шона. Но, видимо, в это им не верилось. Всё же жаль, что Ким не увидел ни одного его прыжка, хоть бы знал, с чем имеет дело. Парни заржали и стали подтрунивать, что он боится быть смещённым на второй план. По правде говоря — так и было, но Ким не хотел признаваться даже себе в этом, а им — тем более. Ему ещё предстояло выполнить двойной прыжок с Гленом, а все эти разговоры вовсе не прибавляли уверенности. Когда объявили их пару, Ким, не стесняясь, прижал бету к стене возле лестницы.
— Одна ошибка, и ты не всплывёшь, понял, омега? — прорычал альфа прямо в лицо напуганному напарнику. Тот дёрнулся в попытке вырваться из захвата, но Ким стукнул его спиной о кафель чуть сильнее. — Ты понял, омега? — повторил он, добавляя больше рыка.
