— Привет, Ронвуд, — бросил ему МакКензи, нависнув над ним грозовой тучей. Он определённо пребывал не в лучшем настроении. Необходимость бегать за Ронвудом его не радовала. Ким волей-неволей втянул его сильный густой запах и едва не закатил глаза. Чудовищно, но он нравился ему и сильно притягивал.

— Привет, МакКензи, — ответил Ким, нахально улыбаясь. Внутри всё сжалось от воспоминаний о раздевалке. Он быстро оценил, что МакКензи не в духе, и подбирал тактику для их предстоящего разговора. В любом случае он не должен показывать страха и растерянности. Ещё не хватало доставить МакКензи такое удовольствие.

— Где моя сумка? — неласково рыкнул он, кривобоко ухмыльнувшись на свой манер. Скорее это был полуоскал, который ничего хорошего Киму не сулил.

— Дома. Я решил её себе оставить, — честно ответил Ким, продолжая улыбаться. Сомнительно, что МакКензи решится что-то сделать при таком скоплении народа перед школой и в непосредственной близости от друзей Кима. Он ведь не знал, что они в ссоре. Да и это обстоятельство не помешает Крису, Мэтту и Пирсу вступиться за друга.

— У тебя с головой плохо, Ронвуд? — присев рядом на корточки, тихо спросил МакКензи. Он склонил голову набок, как будто соображая — может, у Кима действительно «не все дома»?

— А ты думал, что ткнёшь в меня членом и я тут же начну тебя бояться? — усмехнулся Ким и растянул улыбку ещё шире. Он не собирался показывать альфе, что его «урок» не прошёл бесследно. Случай в раздевалке показал Киму, что от МакКензи можно ждать любых неординарных действий, так что слишком заигрываться не стоило, но альфье эго пока не позволяло заглохнуть. Хотелось показать, что и он не лыком шит.

— Это было бы, по крайней мере, разумно с твоей стороны, — задумчиво произнёс Шон, глубоко втянул запах Кима и немного напрягся.

— Чего это ты меня нюхаешь, МакКензи? Влюбился что ли? — сердце Кима пропустило удар. Тогда Шон тоже как-то странно принюхивался к нему — не дай Бог ему понравился запах Кима. Нужно будет тогда переехать в другой штат, подальше от этого извращенца. Но куда прятаться от самого себя? Ведь и ему запах МакКензи был вовсе не противен.

— Ты общаешься с моим истинным, Ронвуд, и мне от этого хочется тебя убить.

— Серьёзно? Не ожидал такого честного ответа. Хочешь, я дам тебе номер, позвонишь ему? — предложил Ким, вытащив мобильный из кармана и помахав им перед лицом МакКензи. Он боялся допустить до себя мысль о том, что именно его запах Шон принял за истинного. Ведь и тогда, в раздевалке, он принюхивался. Голова подсунула спасительную мысль: что, если истинный МакКензи — это Уилл? Ведь только с ним сейчас Ким общался чаще и ближе всего. И ещё с Дени.

МакКензи недовольно оскалился и зарычал. В его глазах появился огонёк злобы. Дразнилки Кима ему совсем не нравились, как и вероятность того, что он и правда спит с истинным омегой Шона. А у самого Кима леденел позвоночник от вероятности, что это он сам — причина такого возбуждения МакКензи. Он насмехался над истинностью и считал, что это полнейший бред, а теперь просто не мог поверить, что природа могла так посмеяться над ним и подсунуть парой не какого-нибудь красавчика-омегу, а альфу, МакКензи.

— Чего ты рычишь? Я серьёзно, между прочим! Только я не знаю, кто из них твой истинный. Придётся тебе обнюхивать всех, — Ким подбросил свой мобильник в воздух, и МакКензи, поймав его, плюхнулся рядом на траву.

Ронвуд вёл себя преувеличенно дружелюбно, чтобы отвлечь себя и МакКензи от мысли, что долго искать истинного ему нет необходимости и рано или поздно придётся познать разочарование. Жестокое и болючее.

— Почему ты не с этого начал наше общение, Ронвуд? — спросил Шон, поняв, что Ким действительно готов дать ему возможность найти свою пару среди его омег. Он достал свой смартфон, чтобы перекинуть на него нужные номера.

— А мне понравилось, как мы начали. Вот только вторая встреча — полная дрянь, — засмеялся Ким, снова ложась на траву.

«Облака! Какие красивые облака! Не думать о раздевалке! Не думать! Облака!» — твердил он мысленно.

— У тебя железные яйца, — заметил Шон, пролистывая огромный список контактов Ронвуда. — И как понять, кто из них омеги?

— Перед омегами смайлик — жопа, — ответил Ким, закуривая. Его мысли были далеко отсюда и одновременно близко. Вот бы спросить у отца, что ему теперь делать. Как понять, что происходит с его телом и головой, почему запах МакКензи так притягивает. Может, Дени прав и теперь он станет откликаться на альф? Как спрятаться от этого?

«Железные яйца, ага, что ж это они тогда так сжались? Обалденный я актёр, надо в театральный идти!» — изображая равнодушие, думал Ким, стараясь контролировать панические мысли, которые то и дело стремились подложить ему в мозг тротила. Ему хотелось встать, сбежать отсюда и оказаться подальше от МакКензи и своих идиотских догадок. Пока тот ещё ищет какого-то омежку в его мобильнике, есть шанс.

— Ты циничная дрянь, ты знал, Ронвуд? — МакКензи оглянулся на него и не смог сдержать улыбки. Из его голоса пропала злоба и презрение. Добровольное согласие Кима отдать его омегу повысило ему настроение и расположение к Ронвуду.

— А как ты предлагаешь их ещё помечать? У меня есть друг — Бен, и омега с таким именем тоже присутствует. Неловко будет, если я позвоню альфе и спрошу, когда у него течка, — безразлично пожал плечами Ким.

МакКензи хмыкнул и выдернул из губ Кима сигарету, затянулся сам, на что тот вскочил и, угрожающе зарычав, отнял её назад. Не хватало только позволять такого отношения к себе. Вот будь они друзьями — может быть. Но не так, как сейчас.

— Не делай так, МакКензи. Хочешь курить — скажи, я дам тебе сигарету, мне не жалко! — рыкнул он, оскалив зубы и доставая ещё одну сигарету из пачки. Наглый альфа, как же он бесит!

— Что, пунктик? — усмехнулся МакКензи, забирая новую сигарету из рук Кима и прикуривая теперь её. Он вернулся к своему занятию, зажав фильтр в уголке губ и не замечая, как Ким его рассматривает. Всего альфу — правильные черты лица, уже выступившую щетину на волевом подбородке и слегка вьющиеся светло-русые волосы. Почему-то, глядя на него, Ким мгновенно успокаивался — не то, что раньше, в первые две встречи. Словно что-то поменялось теперь, когда пришло осознание того, что на самом деле связывает их. Он снова лёг и улыбнулся, когда увидел охреневшие лица друзей, которые едва ли не тёрли глаза, глядя на них с МакКензи.

— Мне нравится твоя сумка, подари, — попросил Ким, когда Шон, скопировав все номера со смайликами, вернул ему мобильник.

— Нет, — отрицательно качнул головой МакКензи. Он не оборачивался на Кима, вместо этого проводил взглядом школьный автобус, который только что отъехал от остановки.

— Только не говори мне, что ты в эти страны, чьи флажки на ней нашиты, на соревнования мотался, — с сомнением прищурился Ким. Если так, то зависть просто сожрёт его. Ведь он тоже прыгает совсем не дурно, почему же тогда не ездит на международные соревнования? Мало старается и тренируется?

— Мотался, с отцом.

— Он занимался прыжками? По нему не скажешь — он у тебя здоровый! — удивился Ким, опять приподнимаясь на локти и вспоминая гигантского альфу, который в день соревнований пытался их разнять и увёл за собой Шона, когда влез Чарльз и прервал мордобой. Его лицо не задержалось в памяти, но фигура и правда была крепкой и совсем не прыжковой.

— Ты видел отчима, — как-то сдавленно ответил МакКензи, не глядя на Кима. Мгновенно почувствовалось, что это не самая приятная тема для МакКензи, он тут же поник и потемнел лицом.

— А отец? Ушёл? — не унимался Ким. Он пока не до конца понимал, что им движет. Желание позлорадствовать над врагом или, наоборот, поддержать и утешить. Что за чертовщина с ним вообще творится? С чего вдруг ненависть и агрессия к МакКензи стала перерождаться во что-то иное? Это неправильно! Он должен держаться подальше от этого придурка, который чуть не трахнул его в раздевалке и спровоцировал грёбаную течку. Это он виноват в том, что потом Киму пришлось три дня трахаться с Чаком на съёмной квартире и взбудоражить друзей и родных.