— Я не… — начал было отказываться бета, но тренер даже не стал слушать его.

— Так, парни, этого с собой возьмите и живо в раздевалку. И Ронвуд, МакКензи с его командой тоже здесь. Только попробуй что-нибудь выкинуть! — пригрозил подростку Смит. Ким недовольно поморщился и кивнул. По дороге к раздевалкам он шел позади всех, чтобы постараться совладать с собой и не наброситься на МакКензи, как только увидит.

«Успокойся, успокойся! Нужно показать класс, не думай об ублюдке, ты должен забрать предложения из всех колледжей, чтобы все хотели тебя к себе, успокойся», — повторял он мантру у себя в голове. Это не слишком помогало — наоборот, мысли о МакКензи становились всё навязчивее и отчётливее. Непонятно, почему, но к нему Ким испытывал настоящую ненависть, хотя причины и не было по сути. Ну подрались, что такого? Он миллион раз дрался с Мэттом, Пирсом и Крисом. Но МакКензи его бесил неимоверно. Антипатия на химическом уровне. Он ему даже по ночам снился, и любые упоминания о нём вызывали вспышки агрессии.

Крис тащил сопротивляющегося Глена, закинув себе на плечо, но примерно на середине дороги он остановился и передал «эстафету» Мэтту, объяснив это тем, что она тяжёлая и брыкается. Ссора была уже забыта, друзья даже начали подкалывать Кима по поводу МакКензи, на что он отбрыкивался и продолжал мысленно уговаривать себя быть спокойным и сосредоточенным. В раздевалке у него заболела голова, пришлось, едва не скуля от этой боли, переодеваться в плавки. Каждое движение отдавало в затылок, как бейсбольной битой.

— Так, омега! Или ты, блять, перестаёшь ломаться и надеваешь грёбаные плавки, или я тебя сейчас трахну! А потом всё равно заставлю надеть плавки! — услышал Ким голос Криса, как будто друг находился не в одной с ним комнате, а где-то далеко. Он медленно помотал головой, чувствуя, как картинка перед глазами уплывает куда-то.

— Только обещаешь, — огрызнулся Глен. Ким тем временем почувствовал, что падает на пол со скамейки, но не мог ничего поделать — тело стало ватным и очень тяжёлым. Поясницу сковала жуткая боль, и он понял, что лежит на полу, скрючившись в позу эмбриона.

— Эй, Ким, ты чего это? — послышался голос Мэтта. Он первым отвлёкся от перепалки с бетой и заметил, что с другом что-то совсем не так. Ким увидел его расплывшееся лицо перед собой — настолько нечёткое, даже не узнал бы.

— Омега, намочи полотенце, живо! — на этот раз говорил Крис. Он оказался рядом, пытаясь посадить Кима в прежнее положение. Тому было больно от прикосновений друга к коже, и голова кружилась. Обед нетерпеливо запросился наружу.

— Всё… нормально… — выдавил из себя Ронвуд, корчась от боли в спине и странных судорог, сжимавших живот. Его лоб покрывали крупные капли пота, и чёрные волосы слиплись и намокли. Полотенце и стакан холодной воды с аспирином, которые принес Глен, помогли, и Ким медленно приходил в себя, боль отступала. Мир перед глазами снова становился чётким. Он, пошатываясь, встал. Друзья молчали, взволновано глядя на него, так что ему пришлось рыкнуть на них, чтобы они даже думать забыли задавать глупые вопросы.

— Чего вы на меня вылупились? Нормально всё, говорю же! — мотнув головой и прогоняя тем самым последние капли боли, Ким быстро затолкал свою одежду в сумку и отдышался. Крис, хмыкнув, сказал, что раз Ронвуд ругается, значит, действительно всё в порядке. Друзья, согласившись, похлопали парня по плечу, от чего он снова ненадолго потерял ориентацию в пространстве и уселся на скамейку.

— Не умничай. Иди лучше Глена трахни, он не против, — отмахнулся от Нильсона Ким и встал, чтобы размять спину. Ему вдруг показалось таким очевидным, что бета сохнет по Крису. И как это он раньше не догадывался, что Глен попросту ревновал его к брату-близнецу и злился, что Нильсон проводит течки с Дени, а на самого Глена не обращает внимания.

— Ну, раз не против, то трахну после прыжков, — усмехнулся Крис, нагло подмигивая Глену. Тот, уже определённо пожалевший о своих словах, отвернулся от невыносимых альф, чтобы они не видели, как он покраснел. Ронвуд остался в раздевалке, а остальные вышли, так как Смит сказал, что представители колледжей уже прибыли. Оставшись в одиночестве, он почувствовал из всех запахов один — самый сильный и ненавистный. Запах МакКензи. Ким взглядом нашёл его сумку с вещами. Белая, спортивная, с Халком и нашивками в виде флагов разных стран. Ким узнал канадский, британский, немецкий и французский флаги, но кроме этих было ещё четыре, которых Ронвуд не знал.

«Надеюсь, это не значит, что этот засранец во всех этих странах побывал на соревнованиях», — раздражённо подумал Ким. А потом, поддавшись какому-то детскому безрассудству, он решительно подошел к сумке, открыл её и стал изучать содержимое. Школьная форма была аккуратно сложена, а не смята, как это всегда делал сам Ким. Мобильник, вышедший всего месяц назад и баснословно дорогущий. Не пропускающий воду чехол на бицепс, аккуратно свёрнутые наушники. Электронные часы, которые можно синхронизировать с мобильным и контролировать пульс. Запасные плавки, носки и бельё. Маленькие баночки со средствами личной гигиены.

«Аккуратист херов!» — хмыкнул альфа, а потом замер, найдя кое-что совсем ненужное на смотре представителей колледжей. Пачка презервативов и смазка.

«Хотя кто бы мог сомневаться…» — усмехнулся Ронвуд, отмирая. Мозг начал лихорадочно придумывать, какую гадость можно сделать МакКензи. Его выход должен был быть после Пирса, так что, скорее всего, времени мало. Ким быстро вытащил все вещи МакКензи и распихал их по разным сумкам других ребят. Наушники — в одну, телефон — в другую, часы — в третью и так далее. Напихал в сумку грязных влажных полотенец и полил всё это смазкой. Понятно, что его запах останется на вещах, да и он единственный был в раздевалке без свидетелей, так что сомнений, кто устроил ему пакость, у МакКензи не возникнет. Но не станет же он, в самом деле, жаловаться тренеру… Стоило Киму вернуться на своё место, гаденько улыбаясь при этом своей выходке, как тренер зашёл за ним.

— Так, ты чего так выглядишь, как блоха варёная? Давай на десятку прыгни новую программу. Только не облажайся, Ронвуд, или не советую тебе всплывать, — выдал Смит, пытаясь поддержать парня в своей вечной манере давления и унижений, и подтолкнул его к выходу. Ребята стояли мокрые и недовольно поглядывали на МакКензи. Ким вопросительно махнул головой, на что Пирс кивнул на Шона и закатил глаза, а потом перевёл их на представителей колледжей. МакКензи смотрел на Кима с насмешливым презрением, сложив руки на груди и оперевшись спиной на стену. До Ронвуда быстро дошло, что Шон сейчас в фаворитах у представителей. Но он помнил про свою «маленькую» пакость, так что поднимался наверх Ким полностью уверенный в том, что МакКензи довольным домой сегодня не уйдет. Однако стоя на краю десятки, он снова почувствовал головокружение и, уже было готовый к прыжку, отошёл от края, давая себе время прийти в себя. Внизу послышались смешки команды Шона и тихие переговоры представителей колледжей.

— Давай уже, Ронвуд! Прыгай хоть солдатиком! — крикнул Томсон, ехидно посмеиваясь. Ким, не обращая внимания на этот возглас, постоял на месте ещё минуту и, убедившись, что голова перестала кружиться, вернулся в стойку. Он передумал прыгать новую программу и решил, что сделает ту же, что только начал отрабатывать Пирс. Гораздо сложней и эффектней его собственной, со стойкой на руках и входом в воду головой. Он услышал, как выругался Смит, когда он встал на руки. А потом все происходило как всегда: полёт, кружение и вход в воду. Кима пронзила боль в отбитых о воду ладонях и плечах, вновь кольнуло в пояснице, но награда стоила страданий. Вынырнув, альфа увидел довольные улыбки друзей и даже Смита, но главной наградой стали сжавшиеся челюсти МакКензи и отсутствие этой его самодовольной и однобокой улыбки на роже.

*****

После более чем успешного выступления с Кимом хотели поговорить представители всех колледжей. Они подходили с улыбкой, представлялись, хвалили программу и чистоту исполнения, спрашивали, может ли Ким прислать им табель и пожелания о предметах. Ким со злорадством заметил, что от МакКензи они отделывались только визиткой и вежливым: «Мы будем рады видеть тебя в нашем учебном заведении». Разговаривая с представителем из Лонг Айленда, куда, в конечном итоге, Ким и хотел поступать вместе с Мэттом, он услышал гневный рык из раздевалки и гогот друзей. Довольный тем, что его выходка возымела нужный эффект, Ким продолжил разговаривать с мистером Нортоном, который в Лонг Айленде был тренером команды по прыжкам. Тот был очень заинтересован его способностями и уже обсуждал со Смитом возможность тренировок Ронвуда в корпусе колледжа. Подобное, безусловно, можно было считать успехом. В голове Кима промелькнула болезненная мысль, что отец порадовался бы, узнав такие новости. Но его нет рядом.