— Вот как? Я не знал, что у вас там есть омеги, — задумчиво проговорил анатэ.

— Конечно есть, атэ! — пустился в откровенную ложь Курт. — А кто, по-твоему, кормит целую роту солдат, кто работает со мной в медицинском центре и занимается снабжением…

— Когда-то всем этим занимались сами альфы, — припомнил анатэ. — А омеги только были при мужьях-офицерах.

— Знаю. Но времена изменились.

Курт отлично помнил, как они таскались за отцом по гарнизонам или не видели его по несколько месяцев. Тогда и впрямь анатэ даже на кухню не мог устроиться. Якобы офицерскому омеге не по чину кормить солдат и прочий, прочий бред. Поэтому родители и развелись — слишком много малопонятных правил и ограничений.

— Как там Тай?

— А что ему будет? Коленку разбил, когда на велосипеде катался, — спокойно отозвался анатэ.

— А твой муж? — Курт ненавидел отчима. Считал его нахлебником и альфонсом, который прилип к анатэ и по каким-то странным причинам так долго продержался рядом с ним. Если бы только Курт мог это решать!

— Нормально. А твой отец?

— Нормально.

Привычная череда слов, не подразумевающая подлинного интереса. Расстались родители не очень гладко и разругались окончательно на почве дележки Курта. Теперь они общались только через него и если на это была действительно важная причина. Курт представлял, что на его свадьбу они наймут себе секундантов, и все торжество и банкет будут отираться в ровно противоположных, максимально удаленных друг от друга концах помещения.

— Время заканчивается, анатэ. Я люблю тебя. Позвоню еще, когда смогу, — пообещал Курт, глядя на быстро меняющиеся цифры.

— Я тоже люблю тебя, сынок, — сразу же отозвался анатэ. — Надеюсь, скоро увидимся. С тобой и твоим инструктором по стрельбе.

Курт прервал связь и вспомнил о Дине. После того, как они все обсудят и решат, каким составом и когда ехать за полковником, нужно будет предупредить его, что на время он останется с большей частью солдат и переедет с ними на новую точку. Не тащить же его за собой на такое опасное мероприятие.

— Командир, — послышался из-за спины несколько неуверенный голос. Курт обернулся и увидел Элвина. — Фрэнк сказал, я поеду с вами за полковником, да?

Курт кивнул, догадываясь, что чувствует парнишка. Конечно, участь тех ребят, что уедут, куда радужнее, чем их. Нужно быть полным идиотом, чтобы этого не понимать.

— Можно мне, пожалуйста, звякнуть домой? Я быстро, — умоляющим тоном попросил он. В его голубых глазах застыла такая надежда, что отказать было невозможно.

— Минуту, — кивнул Курт и отправился назад к ребятам.

Он не собирался стоять у парня над душой. Тот и сам понимал, что лишнее время разговора — дополнительная угроза их обнаружения.

========== 06. Первая степень «хуже» ==========

======== Шестая глава ========

========== Первая степень «хуже» ==========

Дин методично и внимательно осматривал оставшиеся детали. Собрать их во что-то целое не представлялось возможным, но починить каждую — вполне. Он кинул взгляд на винтовку — ее неплохо бы испытать на деле, но патронов к ней в общей куче не оказалось. Впервые оставшись здесь в одиночку, Дин успел рассортировать детали по видам и моделям. Не такой уж и богатый ассортимент и разнообразие, поэтому из нескольких негодных пистолетов ему почти сразу удалось собрать один действующий. Другой вопрос, что в армии оружие приписывалось к конкретному человеку, и мешать вот так запчасти, наверное, не по уставу. Но, к счастью, Дин не военнообязанный и трибунал за порчу гос.имущества ему не грозил. Поэтому, спустя час трудов, перед ним лежала винтовка и уже три пистолета — все в боевой готовности, в одном из кольтов даже имелся полный магазин патронов.

— Тебя так и тянет к огнестрельному оружию, верно? — послышался из-за спины спокойный голос Торреса. Он медленно приблизился, видимо опасаясь, не вздумает ли Дин опять угрожать.

— Это моя страсть, — признался Дин, любовно погладив стволы.

— Необычное увлечение для омеги, — Торрес заглянул ему через плечо, взял один из пистолетов, проверил его и положил на место.

— Нужно же чем-то выделяться, — хмыкнул Дин, покосившись на альфу. Замечания насчет его внешности являлись шутками лишь отчасти. Он всегда знал — ничего привлекательного в нем нет. Потому старался тренировать тело, чтобы хоть на этот счет не обзавестись комплексами. Однако на фоне Лео все это было бесполезно.

«Что ж, Дин, порадуйся! Теперь на тебя одного есть целая толпа, и им всем совершенно плевать, как ты выглядишь», — язвительно подтрунивал он над собой.

— С таким вспыльчивым характером ты мог бы выбрать что-то более мирное.

Дин ничего не ответил и принялся бесцеремонно складывать собранное им оружие в сумку. Внутренне он не сомневался — Торрес запретит. Но тот молча наблюдал и не пытался его остановить. Только когда Дин закончил, Курт спросил:

— На случай, если захочешь пристрелить меня ночью?

— На случай, если кто-то из твоих солдат ко мне сунется. Или ты сам.

— Я думал, по этому поводу мы уже выяснили, — хмыкнул Торрес. — Ладно. Идем спать. Не знаю, как у тебя, но у меня сегодня был день чрезмерных потрясений, — признался он, лукаво усмехаясь.

Дин сердито фыркнул. Вот уж конечно, куда ему до душевных волнений Торреса! Он до сих пор ощущал себя в фильме, который не собирался заканчиваться. А, главное, если верить голливудским боевикам — самая жопа только впереди.

— В течение следующей недели мы снимемся с лагеря. Там, куда мы переедем, будет лучше. Но нам на время придется разделиться, — заговорил Торрес, когда они уже оказались в комнате.

— Разделиться? Мне не нравится эта идея. Когда в фильмах герои разделяются, начинается пиздец, — тут же проворчал Дин, отворачиваясь, чтобы не видеть, как Курт будет мыться. Он и без того подозревал — с телом у альфы все отлично, нечего себя дразнить. Сумку с оружием он ногой отправил в угол комнаты.

— Но мы не в кино, — напомнил ему Курт. — И, если тебя подстрелят, кровь будет совсем не бутафорская.

— Это связано с вашим полковником? — не стал больше спорить Дин. Он понимал, что здесь его голос и впрямь не имеет значения и лучше довериться Торресу.

— Да. И, поверь мне, ехать за ним тебе понравилось бы еще меньше.

Дин уселся на кровать, выглядывая на улицу через небольшие дырки на простыне, и задумался. Он не сомневался: когда сегодняшний шок отпустит, навалится настоящее отчаяние и страх от происходящего вокруг. Не может же он вечно ощущать себя героем киноленты.

— Как насчет того, чтобы лечь на полу? — спросил Дин, когда Торрес приблизился к нему. На правом плече альфы он заметил татуировку, но не смог толком разглядеть ее в темноте.

— Ты, конечно, можешь, хотя там грязно и жестко, — усмехнулся тот.

— Я предлагал тебе, — буркнул Дин, чувствуя сильное желание пихнуть Торреса ногой в коленную чашечку. Засранец чертов!

— Вот уж нет. Я собираюсь спать на своей кровати, — он подтолкнул Дина, побуждая подвинуться, а после улегся на спину, закинув руки за голову.

Дин поморщился, но, вместо возмущения и шипения, тоже лег. Его голова оказалась на плече Торреса. Не то чтобы он жаждал подобной близости — просто койка была совсем узкой и не оставляла выбора. Он хотел много о чем спросить, в голове вертелось столько непонятного и пугающего. Торрес мог разъяснить некоторые вещи и успокоить. Но, к его удивлению, очень скоро дыхание Курта стало мирным и спокойным. Дин даже приподнялся и заглянул ему в лицо, не веря, что так быстро можно уснуть. А еще через пару секунд Торрес замурчал. И этот звук поверг Дина едва ли не в самый большой шок за весь день. Он-то думал, так умеет только малышня. Это было не типичное альфье урчание, которое те могли вызвать по своему желанию для проявления привязанности и нежности. Так успокаивали себя маленькие дети, когда долго плакали или чего-то сильно боялись, звук был направлен словно внутрь, вызывая мягкую вибрацию внутренних органов.