======== Пролог ========

Дин почти не целился, когда собирался сделать выстрел. Он так хорошо отточил свой довольно странный для омеги навык, что с легкостью мог переплюнуть не только местных выпендрежников, приходивших к нему в тир покрасоваться перед любовниками, но и настоящих военных и бандитов. Последних в городе, где он вырос, было предостаточно.

Несколько громких хлопков — и каждая пуля достигла цели. Даже скучно. Да и вообще, жизнь Дина текла слишком уж спокойно и медленно. Он чувствовал, как странное уныние сжимает пальцы на горле, норовя сдавить хватку и отправить его прямиком в депрессию.

— Что ты говорил? Собрал вещички-то к своему Торресу? — Дин снял наушники, оборачиваясь к младшему брату, который строил гримасу великомученика, ведь его заставляли присутствовать при совершенно не омежьем деле. Во всем городе сложно было отыскать двух более непохожих омег, чем братья Флетчеры. И внешне, и по характеру.

— Я не поеду, — произнес Лео твердо, что для него совсем несвойственно. Кажется, он уже некоторое время хотел это сказать и, пока Дин был занят, собрался с силами, а теперь выглядел вполне решительно. При его ангельской внешности и экстравыразительной мимике это казалось довольно забавно.

— Нет? — Дин выгнул бровь и отложил оружие и наушники. — Я думал, вы договорились и ты хотел. Как же любовь до гроба и все те сопли, которые мне приходилось выслушивать?

— Да, но… там война, понимаешь! И только этот дурацкий лагерь, — Лео театрально развел руками и закатил ярко-голубые глаза, будто репетировал заранее перед зеркалом. Дин усмехнулся уголком губ. Какой же брат все-таки засранец! — Чем я буду заниматься? Вышивать?

— Да уж, наверное, с ночными клубами там туган, — кивнул Дин. — Но Торрес тебя вроде как ждет. Или ты его так бросаешь?

— Ну да! Просто… я изначально не подумал. Он же врач вообще-то, и я не ожидал, что ему придется куда-то в горячую точку ехать. И мне с ним — тем более, — Лео недвусмысленно повернулся к выходу, надеясь, что теперь-то, когда Дин настрелялся, они могут уйти.

— А то, что он как бы военный врач, тебя на подобные мысли не наводило?

— Нет! Но неважно, потому что я…

— Не говори, я догадаюсь! Потому что ты не пропадешь и уже нашел Торресу замену, так? Господи, Лео, ну ты и блядь!

— Ты не можешь мне так говорить! Ты мой брат! — возмутился Лео, пихнув Дина в бок.

Они вышли на улицу, где Дин первым делом прикурил и зажмурил один глаз от яркого, но холодного в это время года солнца. Дин не любил такую погоду, ветреную и влажную, да еще и чайки вечно орут и снуют туда-сюда над головой, норовя осчастливить хорошей приметой. Лео-то плевать, на его светлой одежде и заметно не будет. Да и брат наверняка скажет, мол, ничего страшного — к деньгам. А вот Дин считал, что это к стирке и внеплановым неудобствам.

— То есть родственные чувства должны лишать меня возможности говорить правду? — насмешливо уточнил Дин. Он любил брата, но странной, довольно отстраненной любовью, и многих его поступков совсем не понимал. Впрочем, это было обоюдно.

— Я скажу Курту, что нашел истинного и в положении. Он поймет, он хороший и добрый! Он не станет злиться и обижаться, — принялся убеждать Лео, но, скорее, самого себя. Поскольку никто другой в подобный бред не поверит.

— Лучше напиши ему, что ты блядь и у тебя гонорея. Вот тогда он точно не расстроится, — хохотнул Дин, но тут же примирительно подмигнул брату, а то подумает еще, что он серьезно. С этой ромашки станется.

— Я соберу его вещи, передам с солдатами, которые полетят к нему. Надеюсь, у Курта все будет хорошо. Может быть, он найдет себе кого-то другого.

— Ну, судя по фоткам, он ничего так альфач, не сомневаюсь, что личную жизнь он как-нибудь устроит. А потом приедет и пристрелит тебя нахрен. Говорят, им выдают лицензию на убийство, — не унимался Дин и продолжал подкалывать Лео.

У него в голове появилась странная мысль, что неплохо бы сменить привычную и надоевшую обстановку. И как нельзя кстати брат подогнал отличный способ это сделать. Нужно только оформить документы. Дин не сомневался, что его приятели с сомнительным спектром занятий и методов заработка смогут помочь с этим.

**

Курт поморщился и сплюнул под ноги. Песок скрипел на зубах и забивался в глотку, царапал слизистую, делал голос сиплым. Как ни странно, чтобы привыкнуть к этому, времени понадобилось больше, чем к звукам взрывов и службе в горячей точке в целом.

Он торопливо шагал в сторону импровизированного госпиталя, прикуривая на ходу. Сложно поверить, что когда-то это здание было школой. Теперь помещения меньше всего подходили для детей. На полу вместо тетрадей, книг и письменных принадлежностей валялись гильзы, окровавленные бинты и пустые консервные банки, а на смену смеху и играм пришли грубые ругательства, выстрелы, запах пороха и смерти. Иногда Курт ловил себя на мысли, что вовсе не помнит детства и даже не уверен, было ли оно вообще. Казалось, он сразу взрослым появился в этом песчаном аду: обгоревшим, с сигаретой в зубах. А заодно это лишало надежды вернуться к мирной жизни. Первый контракт, который он подписал, был всего-то на год, а теперь… все круто изменилось.

— Что у вас? — прокашлявшись, спросил он с порога, бегло осматривая солдат.

Двое еще ничего. В их условиях, можно считать, отделались царапинами. Если не подхватят никакую заразу, то не о чем беспокоиться. Перевязать и отправить назад. А вот третьему реально худо, он находился в сознании и сдавленно стонал, сжимая что-то в одной руке, в то время как вторая безвольно лежала на полу.

— Сержант Плиуц мертв, командир, — хмуро заметил один из парней. Он не терял времени даром и перематывал тряпкой голову товарищу. Новые бинты закончились неделю назад, и приходилось наскоро споласкивать и сушить использованные или драть на лоскуты одежду умерших. — Командование принял Фрэнк. Остальные ребята сейчас с ним. А мы поймали этого! — он кивнул в угол бывшего класса математики.

Курт и сам заметил скорчившегося на полу шакала — одного из местных боевиков, которые доставляли слишком много проблем. Он поморщился, заранее понимая, какой почувствует запах, стоит только приблизиться хотя бы на пару шагов. Раньше от этого тянуло блевать, но Курт быстро приспособился. Пленный был связан и протяжно, жалко скулил на манер побитого животного, зажимая грязными руками кровоточащую рану на шее и нервно дергая стянутыми за лодыжки ногами.

Пока Курт служил здесь, им лишь дважды удавалось взять пленных. Первый не дожил до допроса, откусил себе язык. Но вот этот, вроде, не такой уж категоричный и к своему жестокому богу не торопится, иначе придумал бы, как покончить с собой. При умелом давлении и средствах из него можно будет выудить много важной информации. Фрэнк уж точно сумеет выбить из ублюдка все, что тот знает. Но…

Курт покосился на своего солдата с ранением в животе. На время забыв о шакале, он приблизился к нему и присел на корточки, расстегивая его куртку и разрывая рубашку, чтобы получше рассмотреть.

— Держись, боец, — сказал Курт, зная, что порой один только голос врача придает солдатам сил. Сами они понятия не имеют, насколько серьезно ранены и угрожает ли их жизни опасность, потому верили на слово Курту. А Курт, в свою очередь, часто лгал просто для того, чтобы успокоить ребят в последние их минуты. — Все не так уж и страшно. Жить будешь! — хмыкнул он, разглядывая жуткую дыру в животе парня. Он потянулся к своей сумке, торопливо перебирая инструменты и склянки. Часть из них совсем опустела, в других жидкости осталось на дне, хватит на раз, если очень повезет— на два. Свободной рукой он скомкал обрывки рубашки солдата и крепко прижал к его ране.

Курт обернулся на шакала: тот истекал кровью и становился все тише. Потом снова глянул на своего подопечного. Сколько шансов у парня выжить? Один к пяти, не больше. И то, если Курт начнет операцию немедленно, применит все свое мастерство, а заодно никто ничем не отвлечет в процессе. А какова вероятность, что шакал продержится так долго? Ранение в шею не настолько серьезное, но промедление станет фатальным и для пленного тоже.