– Если бы ты не замечал столь очевидные вещи, я бы не тратил время на тебя, – с иронией сказал он.

Ли схватил меня за руку и начал показывать зоны на пальцах, которые я должен был массировать в течение недели для того, чтобы открыть их и сделать восприимчивыми для ци при выполнении пальцовок «кольца змеи».

– «Кольца змеи» – сложные пальцовки, – объяснил он, – поскольку в них, помимо энергетического влияния мыслеобраза и формы, присутствует конкретное массажное воздействие на зону, и их неправильное выполнение может привести к нежелательному результату.

– Неправильное выполнение может причинить вред? – спросил я.

– Нет. Просто результат воздействия будет иным. Воздействие на пальцы до определенного уровня, пока оно не становится разрушительным, в принципе не может быть вредным. Природа защитила зоны пальцев лучше, чем некоторые точки на теле. Однако если болезнь уже гнездится в организме, иногда даже слабое воздействие на ту или иную зону способно исказить ход энергии, и это может привести к неприятным последствиям. А теперь отшлифуй в замедленном бое с тенью технику, которую ты сегодня узнал.

Я понял, что он говорит о технике атакующего крыла, и начал двигаться. Возможности этой техники поразили меня. Она была настолько эффективной, что, пользуясь только ею одной, можно было создать стиль, превосходящий и бокс, и борьбу вместе взятые. Но я помнил слова Учителя о том, что нет смысла увлекаться узкоспециализированными стилями, поскольку в них всегда будет чего-то не хватать.

– Можно приготовить сотни блюд из хлеба, но они не заменят мяса, молока или фруктов, – сказал тогда Ли. – Можно привыкнуть есть блюда из хлеба, если они будут отличаться вкусом, цветом и запахом, и думать, что не надо ничего другого, но организм не обманешь. Точно так же не обманешь и боевую систему. Можно в совершенстве владеть какой-то техникой, но всегда находятся ситуации, когда этой техники недостаточно.

Ли посмотрел на восток, на еще тускловатое восходящее солнце.

– Нам пора расставаться, – произнес он.

Учитель достал из сумки яблоко и краюху хлеба. Разломив яблоко пополам, он протянул мне половину и кусочек хлеба. Я так проголодался, что сочетание яблока с хлебом показалось мне необычайно вкусным. Запах щекотал ноздри, еще сильнее возбуждая аппетит и доставляя почти физическое наслаждение.

– Ты следуешь по пути пищи, – улыбнулся Ли, – а я пойду в другом направлении. Когда будет нужно, я найду тебя.

Перемахнув через изгородь из металлической сетки, Учитель исчез за деревьями.

С уходом Ли яблоко потеряло свой вкус, и краски рассвета померкли. Мне становилось грустно от подобных фраз, которыми он не в первый раз заканчивал наши занятия. Мое эгоцентрическое европейское сознание не хотело мириться с тем, что Учитель будет находить меня, когда считает это нужным, а я не смогу его отыскать, как бы мне этого ни хотелось.

Общение с Ли отодвинуло на второй план всю остальную мою жизнь, учебу, тренировки по самбо, девушек и домашние заботы. Повседневный быт я воспринимал как досадную помеху процессу обучения, но, следуя учению о «Вкусе плода с дерева жизни», я научился так использовать время, что у меня не возникало проблем ни с учебой, ни с тренировками, ни с общением. Мне приходилось действовать очень четко и эффективно, поскольку нагрузки, которые я испытывал, были слишком большими даже для молодого человека. Чтобы восстанавливать силы, я спал на лекциях и даже завел любовницу, которая жила недалеко от сельхозинститута, чтобы иметь возможность днем отдыхать в ее квартире, пока она была на работе.

Из-за этого я испытывал определенные угрызения совести. Хотя она мне нравилась как женщина, любви к ней я не чувствовал, поскольку мое сердце было отдано моей наставнице и напарнице. Именно благодаря ей я смог побороть в себе некоторые черты характера, которые раньше мешали мне в общении с женщинами. Я стал свободнее и раскрепощеннее.

Я рассказал о своих чувствах кореянке и спросил ее мнение о моих отношениях с той женщиной.

– Ты все делаешь правильно, – ответила она. – Ты даешь ей то, о чем многие только мечтают. Поэтому не терзай себя бессмысленными вопросами, прав ты или виноват. Ты встал на тяжелый путь. Хранитель Знания отличается от обычного человека. К тебе будут предъявляться более жесткие требования, чем к обычным людям. Ты не должен иметь детей, если же какая-то женщина родит тебе ребенка, ты не должен будешь его воспитывать. Твои дети – это твои ученики, это последователи учения Спокойных. Только если ты будешь полностью уверен, что ребенок станет расти под твоим влиянием, лишь в этом случае ты можешь тратить на него свои силы, время, эмоции и тепло души. Если же на него будет оказывать влияние мать, не идущая по Пути, лучше не терзай свое сердце и не трать время попусту. Это будет лишь нарушать нужный тебе ход вещей и твою картину мира.

В голосе моей подруги была почти незаметная грусть, и вдруг на меня снизошло озарение.

– Ты бросишь меня, – сказал я, глядя в ее бездонные черные глаза.

– Да, – ответила она. – Время нашего счастья непродолжительно. На мне лежат обязанности, которым мне не хотелось бы следовать, которые мне не хотелось бы выполнять. Но не забудь, что ты не обычный человек, и все, что было между нами, ты сможешь всегда, когда захочешь, восстановить через медитацию воспоминания. Прими свою судьбу как Спокойный. Радуйся тому, что счастье было, и не расстраивайся оттого, что оно было недолгим. Человек только тогда может быть счастлив, когда он способен накапливать в себе ощущение счастья и воспоминания о нем, когда он умеет подчиняться и следовать законам жизни, а если происходит что-то, чему ты не можешь противостоять, нужно уметь находить утешение в других вещах.

Я часто вспоминал этот разговор и восстанавливал в медитации воспоминаний ощущение, которое я тогда испытал. Оно было сродни чувству охвата мира, возникшему у меня во время одной из тренировок с Учителем на Партизанском водохранилище, когда Ли учил меня воспринимать кожей окружающий мир и распространять эту способность вовне, словно отделяя от себя и расширяя во все стороны невидимую чувствительную оболочку.

Была ночь. Ли объяснил мне, как важно расширять область своего восприятия. Тогда даже на расстоянии я смогу почувствовать присутствие затаившегося врага настолько четко, что услышу его дыхание и биение его сердца.

Я выполнил несколько медитативных упражнений, и моя кожа начала нагреваться и вибрировать, реагируя на звуки и движения вокруг меня. Я воспринимал энергию, идущую от деревьев, неба и земли. Потом я представил расширяющуюся сферическую оболочку, отделившуюся от меня и передающую мне ощущения, как вторая кожа.

Меня захлестнул поток чувств и информации, которую я еще не мог расшифровать. Среди обрушившегося на меня хаоса я различил слабую ритмическую пульсацию. Я сосредоточился на ней, стараясь отключиться от всего остального. Пульсация начала восприниматься более отчетливо, и я понял, что слышу, как очень быстро бьется чье-то сердце. Я смог определить направление, где находилось существо, стук сердца которого отдавался на поверхности моей кожи. Волна возбуждения захлестнула меня, что-то вспыхнуло в моем сознании, и я увидел, что в нескольких метрах от меня находится фазан. Я увидел это не с помощью глаз, просто ко мне вдруг пришла уверенность в том, что среди кустов на краю поляны прячется фазан. Мне так сильно захотелось поймать фазана, словно от этого зависело все мое будущее и моя жизнь.

Я неслышно поднялся и начал осторожно подкрадываться к птице, так, как учил меня Ли. По мере приближения к кустам стук сердца птицы становился все сильнее, как будто сотни маленьких молоточков ударяли по всей поверхности моей кожи и барабанным перепонкам. Я подобрался к кустам, из них действительно выпорхнул фазан и, опустившись на землю, побежал по траве. Какая-то сила заставила меня прыгнуть вперед и, в несколько прыжков настигнув птицу, я бросился на нее и схватил. Теперь биение сердца отдавалось только в моих ладонях. Я смотрел на перепуганного фазана и чувствовал переполнявшую меня благодарность к этой птице и к моему Учителю, показавшему мне новую грань человеческих возможностей и новое чудо неисчерпаемого и таинственного мира, в котором мне посчастливилось родиться. Я раскрыл ладони. Фазан вспорхнул и улетел, что-то возмущенно крикнув на прощанье.