Мы со Славиком встретились с Учителем в городе и пришли на рынок как раз в разгар торговли. Ли прошелся по рыночным проходам, глядя по сторонам, потом остановился и сказал мне:

– Вот тебе первое задание. Выбери среди всех этих людей торговца с самой жадной и противной рожей.

Я осмотрелся и довольно быстро нашел торговца, лицо которого своим выражением жадности и злости било все рекорды.

– Мне кажется, что самый жадный здесь – этот торговец цветами, – указал я на него Ли.

– Почему ты считаешь его самым жадным, и что ты можешь сказать о нем? – спросил Учитель.

– По-моему, все написано у него на лице. Посмотри, как он медленно отсчитывает сдачу, пересчитывая по несколько раз, чтобы не ошибиться, как неохотно он ее отдает. Кажется, что у него забирают не деньги, а руку. Не знаю, чем это вызвано. Может быть, у него было тяжелое детство или ему всегда не хватало денег, а может быть, он просто любит деньги. Я бы сказал, что он любит деньги больше, чем жизнь, поскольку видно, что он не привык доставлять себе удовольствия. Он одет в поношенную одежду, небрит, а значит, не заботится о своей внешности. Он ест вареную картошку с солью, засохшим хлебом и луковицей, несмотря на то, что вокруг продается много дешевых, вкусных и полезных продуктов. Судя по товару, который он продает, у него достаточно средств, чтобы позволить себе все что угодно. Конечно, он может копить ради какой-то цели, но, скорее всего, в накоплении отражается его мировоззрение и стиль жизни.

– Ты абсолютно прав в оценке этого человека, – чему-то злорадно улыбаясь, сказал Ли. – Думаю, он скорее удавится, чем выпустит из рук хотя бы трешку. Ты должен сделать так, чтобы он по доброй воле, без какого бы то ни было принуждения с твоей стороны дал тебе 25 рублей и был бы этому несказанно рад. Мне не важно, как ты это сделаешь, но я должен видеть, как он передает тебе деньги.

– Ли, это же невозможно! – взмолился я, но Учитель, жестом приказав Славику следовать за собой, пошел вперед по проходу.

Несколько мгновений я стоял в растерянности, не зная, что делать, потом мысленно активизировал круги купца и отшельника, чтобы одновременно задействовать хитрость, и мудрость. Приняв независимый вид, я направился к торговцу и встал около прилавка, разглядывая выставленный товар.

Помимо цветов, стоящих в ведрах, он продавал саженцы, семена и клубни растений. Яростно откусывая лук, торговец ругался с женщиной. Судя по обрывкам разговора, оба были крайне раздражены. Женщине не нравился вид товара, его дороговизна, и она резким, пронзительным голосом взывала к отсутствующей совести продавца. Я пододвинулся поближе и, скорбно и глубоко вздохнув, сказал:

– Да, некоторые люди не могут оценить тот тяжелейший труд, который нам, работникам сельского хозяйства, приходится приложить, чтобы вырастить цветы, рассаду и семена на продажу.

Женщина, ошеломленная этой неожиданной поддержкой ее оппоненту, замолчала на мгновение, затем, подобно всем женщинам желая оставить за собой последнее слово, выдала какую-то убийственную реплику и удалилась с гордо поднятой головой.

С подозрением уставившись на меня, торговец пожевал губами, но промолчал.

– Я не могу понять, почему ты не используешь более выгодные технологии, – бодро продолжал я. – Сразу видно, что ты настоящий крестьянин, и меня просто удивляет, почему ты не хочешь зарабатывать денег втрое больше, затрачивая те же усилия.

В злых глазах мужика вспыхнул огонек интереса. Я почувствовал, как круги купца и отшельника активизировались, начиная принимать и отдавать какие-то сигналы, и между мной и торговцем возникла первая, пока еще хрупкая связь.

Я огляделся, ища глазами Учителя, и увидел его, стоящего в отдалении за торговыми рядами, одного, без Славика.

Заметив, что я отвлекся, торговец спросил:

– О каких технологиях ты говоришь?

Полчаса, как на экзамене, я излагал последние достижения научно-технической революции в сельском хозяйстве. Я рассказал о том, как можно сохранять розы свежими от полугода до года с помощью песка, баллонного газа, парафина и мешков из толстого полиэтилена. Потом я заговорил о саженцах и отводках, о том, как выгодно прививать виноград и продавать привитые саженцы, и так далее.

Впитывая мои откровения, торговец постепенно менялся в лице и слушал меня все более напряженно. Казалось, что его грязные уши отошли под прямым углом от лысоватого черепа. Нижняя губа отвисла, рот приоткрылся. Торговец забыл о недоеденной луковице и, мимоходом смахнув ее с прилавка, принял позу поудобнее, стараясь не пропустить ни одного слова.

Иногда подходили покупатели, тогда я замолкал и делал вид, что собираюсь уходить. Торговец, краснея от волнения, умолял меня подождать и продолжить такой интересный рассказ. Он стал очень вежливым и внимательным даже к покупателям. Наконец я подвел разговор к теме выгонки цветов сирени без почвы, в ваннах с питательной средой.

Торговец нервно сглотнул слюну и спросил, как это делать.

– Это большой секрет, – сказал я. – Каждый хотел бы это знать, ведь на зимней выгонке сирени можно зарабатывать по несколько тысяч рублей в месяц, а если заготовки вымораживать специальным образом в холодильнике, то сезон выгонки можно продлить на несколько месяцев и получать цветы чуть ли не с начала осени.

– Как мне хочется узнать, – волновался торговец, – ты не представляешь, как мне хочется узнать эту технологию!

– Всем хочется, – продолжал издеваться я.

Торговец смотрел на меня, как собака на недоступный ей кусок говядины. Казалось, с его отвисшей нижней губы вот-вот начнет капать слюна.

Я помолчал, посмотрел в сторону и задумчиво произнес:

– Какая жалость, что мне не хватает двадцати пяти рублей на покупку оборудования для сада. Там один старичок продает свои поделки, он так редко приходит на рынок, а у меня, как назло, деньги кончились.

Намек был понят.

Торговец, совершив над собой героическое усилие, протянул мне пятидесятирублевую бумажку.

– Мне нужно только 25 рублей.

– Ничего, возьми 50, у меня не наберется 25 рублей мелкими деньгами, но только расскажи мне рецепт, – сказал он с мольбой в голосе.

– Конечно, расскажу.

Я взял 50 рублей и подробно рассказал технологию выморозки и выгонки сирени. Потом я отошел, чтобы разменять деньги, и вернул ему лишние 25 рублей.

Это так потрясло бедного мужика, что он проникся ко мне расположением, граничащим со страстной любовью. Как ни странно, его искреннее чувство вызвало во мне ответную реакцию, и он больше не казался мне жадным, гнусным и злобным человеком. Он пригласил меня погостить в его доме в Раздольненском районе и пожить у него подольше. Я пообещал, что постараюсь выбраться к нему и посмотреть его хозяйство. Мы обнялись на прощанье, и я направился к Учителю, который, судя по выражению его лица, остался мною доволен. Рядом с Ли неловко переминался с ноги на ногу Славик. По выражению его лица я понял, что он с заданием не справился.

– Да, вы звезд с неба не хватаете, – язвительно сказал Ли. – Мог бы поменьше трепаться о розах и саженцах.

У меня от удивления перехватило дыхание. Учитель находился на таком расстоянии от нас, что никак не мог слышать, о чем мы говорили.

– Ли, откуда ты знаешь... – начал было я и вспомнил, что он умеет читать по губам.

– Теперь ты должен узнать все об этой женщине, – велел Ли, указывая на женщину средних лет, присматривающуюся к товарам. – Выясни ее имя, где она живет, чем занимается, какие у нее родственники и так далее.

Женщина медленно шла между рядами. Я направился за ней, лихорадочно придумывая, как завязать разговор. Она остановилась, прицениваясь к огурцам, и, услышав цену, начала яростно критиковать их качество и внешний вид. Я вмешался в разговор и в той же тональности заявил, что проклятые спекулянты обирают бедных горожан, пользуясь тем, что в магазине ничего хорошего не купишь.

– Люди потеряли последнюю совесть, – подытожил я и предложил женщине помочь донести до дома тяжелые сумки с овощами.