– Только не говори мне, что не знаешь, что такое город, – притворно удивился Ли. – Неужели я никогда тебе об этом не рассказывал?

– Я знаю, что город – это большое скопление домов, в которых живут люди, – в тон ему ответил я.

– Люди могут и не жить в домах, тогда город будет заброшен.

– А при чем тут заброшенный город?

На лице Учителя было написано явное удовольствие. Он всегда наслаждался моими чересчур откровенными реакциями. Это неизменное подшучивание и скрытое издевательство были направлены на то, чтобы я как можно лучше запоминал то, что он рассказывает. Различные чувства, положительные и отрицательные, которые он во мне возбуждал, создавали своеобразные эмоциональные привязки, которые намертво впечатывали в мою память саму ситуацию и то, что при этом говорилось.

– Знание заползает в европейца через палку, – утверждал Учитель. – Оно не дается ему легко и свободно, как это нужно для того, чтобы знание превратилось в осознание и стало частью личности. Знание – это лишь информация, которую забывают, не могут и не умеют использовать полноценно, а осознание – это знание, которое растворилось в тебе, стало частью тебя, которое настолько хорошо тобой впитано и осознано, что ты можешь применять его не только по назначению, но и в совершенно, казалось бы, независимых, не граничащих с этим знанием областях.

Время показало, что Ли, как всегда, оказался прав. Готовясь к экзаменам в институте, я запоминал массу информации, которая через несколько дней почти полностью улетучивалась у меня из головы, но то, чему обучал меня Ли, самые сложные теоретические построения и комплексы приемов даже через многие годы по-прежнему свежи в моей памяти.

– Город – это место, где собираются люди и проводят большую часть своего времени, – объяснил Учитель. – Город – это зона пространства или местности, где жители создают для себя максимально удобные условия существования. Город может быть привязан к удобствам местности, а может быть временным поселением, как это делают, например, кочевники на своих переходах. В любом случае, если в городе есть население, это живой город, а если жители ушли из него, город заброшен, но даже брошенный город содержит потенцию жизни хотя бы потому, что это не просто голая местность, а среда, каким-то образом приспособленная для существования, и, если жители вернутся, в нем снова возродится жизнь. Пригород – это небольшая деревенька или отдельная часть города, расположенная невдалеке от большого города.

– А как это связано с техникой, которую ты мне показываешь?

– Я говорю тебе об искусстве выпускания стрелы. Состояние гибкого кулака, принимающего десятки форм, порождается навыком приложения усилия той или иной части твоего кулака или же измененной формы кисти к тому или иному участку тела противника.

С этими словами Ли достаточно сильно ударил меня в грудь.

– Я нанес тебе удар, но ты легко выдержал его, поскольку тебе помогли напрягшиеся мышцы.

Удар такой же формы и силы в эту зону, – и он стукнул меня сбоку по ребрам, – гораздо более эффективен за счет того, что здесь мало мышц, чтобы амортизировать удар. А сейчас я ударю тебя в четверть силы предыдущего удара.

Учитель легонько ткнул меня в солнечное сплетение. Увидев, как у меня сбилось дыхание, он хлопком ладони по спине восстановил его.

– Видишь, какой мощный эффект от слабого удара? – сказал он. – И дело не только в том, что эта зона плохо защищена мышцами, но и в том, что здесь подходят слишком близко к поверхности тела города твоего организма. Они уязвимы. Удары, которые я наносил, можно сравнить с нападением на воинов (он снова ударил меня в мышцы груди), с нападением на землю, населенную разрозненными жителями (он стукнул меня по ребрам), и с нападением на большой беззащитный город (он ткнул меня в солнечное сплетение и снова восстановил мне дыхание). Понятие города очень многозначно, и я сомневаюсь, сможешь ли ты запомнить все его нюансы.

– Ли, ты не против, если мы сходим в чебуречную? – попросил я. – Я торопился на встречу с тобой и не успел как следует поесть после института. Мне кажется, после еды нюансы мне будут легче даваться.

Он не возражал.

Мы отправились в чебуречную, и там Учитель продолжил объяснение.

– Древнее учение о путях, городах, крепостях и воинах предназначено для восстановления воина после битвы, для излечения его после похода и для так интересующего тебя уничтожения противника легким касанием пальца.

Поскольку это учение пришло к нам из глубокой древности, а в древности, как ты понимаешь, уровень грамотности и образования населения практически равнялся нулю, учителям приходилось прибегать к очень конкретному и образному языку для того, чтобы передавать знания туповатым и безграмотным новообращенным.

На твоем языке город можно назвать нервным центром или биологически активной точкой или зоной, хотя понятие города у Спокойных более широкое, чем в традиционной рефлексотерапии. Города могут возникать и пропадать, перемещаться, иметь здоровые и больные пригороды, увеличиваться и уменьшаться в объеме.

Если город занимал враг, то при «подходе войск», то есть при оказании давления на точку, в ней возникала боль, что само по себе являлось признаком болезни. Тактика и стратегия лечения развивалась по военным сценариям.

Если боль от нажатия или какое-нибудь другое ощущение, которое могло быть почесыванием, покалыванием, распиранием, щекоткой и так далее, перебегало или отдавалось в какой-либо точке или зоне тела, это означало, что лазутчики (ощущения) донесли о наличии или перемещении вражеских войск в другом городе, и их следовало разгромить местными войсками, чтобы они не накопили силы. Для этого нужно было отыскать и подвергнуть воздействию самую болезненную точку в зоне, из которой исходил сигнал, или в городе, если ощущение было четко локализовано.

Осаждая город – производя лечение, Спокойные обязательно препятствовали распространению и перемещению болезни, отсекая ей пути в близлежащие города путем воздействия на них. Если и окрестные поселения были заняты врагами, барьер переносился еще дальше. Причем больные города ограждали не только выше и ниже по родному меридиану (пути), но и со стороны близлежащих городов, расположенных на других путях.

Если при штурме города, то есть при непосредственном давлении на точку, боль была слишком сильной, это означало, что население города несет большие потери, и интенсивность штурма (воздействия) уменьшали, продлевая при этом осаду (лечение).

Если же при штурме города враг пытался захватить Дворцы Владык, то есть ощущение уходило вглубь, к внутренним органам, то высылалась погоня – воздействие, вызывающее соответствующее ощущение многократно возобновлялось, более того, изыскивались точки, ощущения от которых устремлялись к тому же органу. Эти точки разыскивались не только в районе города, послужившего исходным пунктом «похода на Дворцы». Такой город мог быть существенно удален от них и находиться, например, на конечности. В то же время он мог располагаться и непосредственно над органом, причем с разных сторон туловища. Подобный способ воздействия ассоциировался с высыланием погони.

Различные образования на коже и в тканях, фурункулы, родинки и бородавки не подвергались атаке войск, так как считалось, что это – крепости союзных врагу сил, временно сохраняющих нейтралитет, и нападать на них было опасно. Однако по ним часто определяли местонахождение сил врага.

Говоря, что города похожи на нервные центры, я несколько отступаю от истины. Скорее, город можно назвать центром жизни или центром энергии, хотя мне вообще не нравится говорить об энергии. Люди Запада затаскали и обессмыслили слово «энергия». Им пользуются все, кому не лень, включая проходимцев от медицины и оккультных наук, и каждый вкладывает в это слово свой смысл. Спокойные называют города центрами жизни, поскольку они являются средоточием многих проявлений жизни. Составляющие жизни – различные формы проявления энергии – заполняют в определенном сочетании, количестве и составе тот или иной город. Составляющие жизни можно сравнить с национальностями людей, с их профессиями, положением в обществе или слоями общества, вроде классов или сословий.