Что касается работы с Саймоном Уорреном, то это не совсем работа мечты, но это первая ступенька в мир фотографии, и я очень благодарна за эту возможность.

Любопытно, как все происходит в жизни, но я встретила одного актера на провальной свадьбе Паркер/Беннет. Его зовут Джаггер Кеннеди. Он играет брата Джиджи в шоу «Где мой латте?» Она также засветился на большом экране несколько лет назад и обрел известность за роль Иана Дэниелса в ленте No Led Zeppelin.

В любом случае, его жена Аэри Дэниелс. Ее там не было, но она главный редактор журнала «Звук музыки», принадлежащего «Плану Б», которым я действительно восхищаюсь. Джаггер сказал найти их, если перееду в ЛА. Что в штате его жены есть фотографы и неизвестно, когда ей понадобится еще один.

Думаю, что в свое время я так и поступлю.

В конце концов, это работа мечты.

Играет музыка, на улице падает снег, а я в своей теплой квартире пакую последние коробки, когда звонит мой телефон. Я бросаю на него мимолетный взгляд со своей стороны дивана и практически роняю из рук бокалы для вина, когда вижу сообщение от Бруклина. В нем только два слова: «Мне жаль».

Два слова, переворачивающие мой мир.

Только тогда я понимаю, что песня по радио сменилась. Пытаюсь отвлечься, слушая ее. Подпевая, я заворачиваю бокал в коричневую бумагу и беру следующий. Последний. Самая последняя вещь, которая должна быть упакована.

Затем бросаю украдкой еще один взгляд, как будто эти два слова могут исчезнуть или превратиться во что-то другое, другие два, что-то похожее на «пошла ты». В конце концов, я рассказала брату о нас и, несмотря на то, что сделала это для Бруклина, не уверена, что он видит это в таком свете.

Внезапно я ни в чем не уверена.

Переезд.

Отъезд из города.

Жизнь так далеко от Картера, матери и даже отца.

Со слезами на глазах я осматриваю свою маленькую квартирку. Коробки, которые аккуратно подписал Картер, готовы к перемещению в хранилище, пока я обзаведусь жильем. Мебель, которую по настоянию Лендона обернули в тяжелый пластик, также ожидает утренней доставки на хранение. Я смотрю на голые стены. Пустоту всего этого.

И снова ловлю себя на размышлениях о своем решении переехать через всю страну.

Потными пальцами я кладу бокал и беру телефон. Крепко его удерживая, позволяю себе обдумать ответ.

Потом начинаю раздумывать над тем, должна ли я вообще писать в ответ. Минуты проходят, пока я стою замершая, подпевая песне, название которой вряд ли смогу назвать. А затем, словно знак свыше, который хочет, чтобы я сосредоточилась на своей жизни, песня снова меняется, но в этот раз я знаю название.

Слушаю песню «Два принца» группы Spin Doctors.

Текст очень схож с моей историей. Два принца. Одна принцесса. Выбор, который нужно сделать. И, возможно, даже долго и счастливо.

Только в отличие от сказки, моя история не начинается со слов «Давным-давно». Ох, как бы я хотела, чтобы так было. Дело в том, что в моей жизни было много событий, которые сделали меня той, кто я есть. Именно поэтому мне нужно решить множество вопросов, прежде чем я смогу добраться до конца. Но будьте уверены: это будет история любви в чистом виде.

Должна быть.

Как в песне обо мне и...

Единственном.

О том самом.

Можно подумать, что выбрать Мистера Правильного вместо Мистера Ох-какого-неправильного должно быть легко, но это не так.

При свете дня все это кажется таким понятным, но сейчас, во мраке ночи Мистер правильный кажется не таким уж и правильным, а Мистер Ох-какой-неправильный не кажется таким уж неправильным.

Я встретила одного раньше второго. Провела с одним больше времени, чем с другим. Теперь один готов к следующему шагу, но я не уверена насчет второго.

Ничто из этого не имеет значения.

Единственное, что важно — это мое сердце, и мне нужно заглянуть глубже, чтобы понять, что оно мне подсказывает. Двигаться вперед или идти назад. Господи, как бы я хотела знать.

Раздается звук дверного звонка.

Метнувшись к двери, я широко ее распахиваю, ожидая увидеть мать, отца, лучшего друга — кого угодно, кроме него.

Но вот он стоит с улыбкой на лице и букетом цветов в руке. Не успевая взять цветы, я смотрю на телефон, крепко зажатый в руке. На два слова, с которыми не знаю, что делать. Они от него. Другого мужчины.

Это не любовный треугольник и никогда им не был. Дело только о выборе.

Этот.

Или тот.

Мистер Правильный или Мистер Ох-какой-неправильный.

С неотвеченного сообщения я перевожу взгляд на лицо мужчины, а потом обратно на экран.

Кого мне стоит выбрать?

Я стою, колеблясь, мысленно возвращаясь к тому, как все это начиналось. Как я прошла путь от поиска правильного мужчины к тому, что не прошло и двадцати четырех часов, как нашла сразу двух.

Двух принцев, но только одному предназначено стать моим.

И я знаю, какому.

— Привет, — говорит он.

— Лендон, что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, принимая цветы, которые он протягивает.

Он широко улыбается.

— Мой рейс в Тампу отменили, и я подумал, что со всеми этими сборами ты сегодня еще не ела. Я прав?

Я киваю, пялясь на телефон. Рада, что он пробудет здесь дольше. Рада тому, что он все еще в городе, но не скажу, что я на седьмом небе от счастья.

— Тогда позволь накормить тебя.

Я осматриваюсь.

— Не знаю. Мне еще так много нужно сделать.

— Я настаиваю, — произносит он.

— Ладно.

Я улыбаюсь.

Положив цветы, я беру куртку, шапку и перчатки, и мы отправляемся в Виллидж.

Прогулка проходит под монолог Лендона о том, как прошел его день. Я слушаю. Или пытаюсь, все это время мое сердце стучит в ускоренном ритме, а ладони в перчатках слегка влажные, и я думаю о тех двух словах — «мне жаль» — и что они означают.

Мы останавливаемся в новом месте, которое называется «Суп и лапша», потому что Лендон был уже здесь и говорит, что куриный суп с лапшой взорвал его вкусовые рецепторы.

Здесь играет живая музыка. Какая-то инди-группа, которую я не знаю. Ресторан находится немного в стороне от улицы, и я даже не знала, что он там есть, но внутри симпатично и мне здесь нравится.

Когда хостес проводит нас к столику, Лендон берет меня за руку.

Помогает снять куртку.

Садится рядом, а не напротив.

Улыбаясь ему, я снимаю перчатки, приятно находиться в тепле.

Лендон заказывает нам два супа и порцию французского хлеба. С ним легко быть рядом. И он всегда веселит меня.

— Видишь? — спрашивает он, заканчивая рассказывать о своем расписании. — Это безумие.

— Так и есть, — отвечаю, мои мысли о Бруклине и вопросе, почему он вообще потрудился написать мне.

— Это сумасшествие, но оно того стоит.

Я смеюсь.

— Может, это потому, что ты слегка безумен.

Он подвигается немного ближе.

— Это плохо?

Ложкой я разгребаю лапшу, оставшуюся в моей тарелке.

— Нет, совсем нет.

— Хорошо, — говорит он, отставляя свою тарелку.

Вытираю салфеткой рот и смотрю на него.

— Мне, наверное, стоит вернуться домой. Нужно закончить сборы.

— Да. Спасибо, что ненадолго присоединилась ко мне.

Покинув ресторан, мы идем молча, сопровождаемые паром от нашего дыхания и следами, которые оставляем на тротуаре, покрытом слякотью. В какой-то момент после подачи нашего заказа внимание Лендона сменилось, но мои мысли там, где и были весь вечер — в телефоне. Все еще решаю, стоит ли отвечать на сообщение, и ищу знак о том, что «мне жаль» не означает абсолютное завершение, хотя не уверена, что это так.

Вернувшись ко мне домой, Лендон останавливается в дверях. Я отворачиваюсь, когда он наклоняется поцеловать меня.

— Амелия, — произносит он мягким голосом. — Я больше не собираюсь звонить тебе. Кто бы ни занимал твои мысли, это не я. Но если что-то не сложится, позвони. Кто знает, возможно, для нас просто еще не наступило время.

По моим щекам бегут слезы, я поднимаюсь на носочки и нежно целую его в щеку.