Я с трудом выпрямилась, оперлась рукой на угол и посмотрела в пустоту впереди себя. В самом деле, куда можно было убежать, если мой главный враг все еще находился в моей голове? А значит, нужно было перестать убегать и повернуться лицом, даже если лицо этого врага вдруг окажется моим же собственным отражением. Я медленно повернула голову и посмотрела за поворот. Я прекрасно знала, что там находится, и теперь могла поклясться, что с самого начала я бежала именно туда.

Спотыкаясь, я двинулась вдоль стены, крепко прижимая к себе спрятанный револьвер. Я не знала, зачем я схватила его, и не знала, с кем еще мне придется столкнуться. Я собиралась начать свою войну, а не быть оружием в чужой. Там, под моими ногами, находились люди, способные мне в этом помочь, но им же угрожала серьезная опасность. Моей задачей было предупредить их. А там… а там — хоть небеса об землю.

Я преодолела еще один коридор и наконец смогла собраться с мыслями. Слишком много дорог уже было пройдено, чтобы развернуться и пойти обратно. Я шла и шла, глядя прямо вперед, и не могла остановиться — я не остановилась бы, даже если бы мне пустили пулю в спину, я упала бы, вытянув руку в сторону той двери. «Это не твоя революция», — сказал мне когда-то Илай Морено, и только теперь я поняла, о чем он. Моя революция ждала меня в том подвале. Я упустила слишком много шансов, я совершила слишком много ошибок. Наступало время платить. Мы должны были заплатить — он и я, я и все мы, потому что мы все-таки были одинаковы. Только я не собиралась отрекаться от расплаты. Я больше ни от кого не собиралась отрекаться.

И тут это случилось снова. Я свернула вправо, и за моей спиной раздались шаги. Я знала: за мной должны были прийти. Ни секунды не сомневаясь, я выхватила револьвер и нацелила его туда:

— Стоять! Стоять или я стреляю!

— Тара… ты рехнулась? — раздалось с той стороны.

Я прищурилась, вглядываясь в полумрак. Крик вырвался у меня из горла, и я, опустив пистолет, бросилась туда.

— Касси!

— Тихо, тихо, — она крепко схватила меня за плечи, а я повисла у нее на шее. — Дура ты, Темпл, какая же ты дура…

— Без тебя знаю, — пробурчала я ей в плечо. — Зачем ты пошла за мной?

— Потому что я все знаю! — выкрикнула она на пол-тона громче, чем стоило бы. — Ты убила ее, Тара? Ты убила ее?

— Кого? Рамирес? Нет, но… — Я оторвалась от нее и оглянулась по сторонам. — Слушай, я пока не могу тебе сказать, ты уж прости…

И замолчала, не закончив фразу. Решение пришло внезапно. Однажды я отпустила Элли, и я не собиралась отпускать Касси — единственного человека, способного мне помочь. То, что я собиралась показать ей, могло либо разрушить ее, либо возвысить до небес. Но я не сомневалась больше. Ни секунды.

— Ты пока не в курсе, но… Нет, не то говорю! — вырвалось у меня. — Касси, не оставляй меня, — прошептала я, крепко сжав ее запястья. — Пойдем со мной. Я не хочу тебя ранить, но я больше не могу прятаться от тебя, тошно уже! Пожалуйста, Касси… пойдем со мной…

— Нет, ты все-таки дура, — Касси взяла меня за руки. — Думаешь, я пришла, чтобы вернуть тебя?..

…Мы поразительно быстро добрались до той двери с красной точкой. Касси крутила головой во все стороны, словно абориген, попавший в пятизвездочный отель — так сильно отличалось это помещение от того, что мы привыкли видеть вокруг себя. Но надо отдать ей должное: она молчала, не задавая лишних вопросов. Потому что я была не готова ей отвечать. Потому что я в любой момент могла сорваться и повернуть назад, на ходу придумав какую-то нелепую отговорку, и тогда все пошло бы своим чередом, но я больше не хотела этого. Я хотела сломать эти стены, но я не учла, что тогда нужно готовиться к синякам и ранам. И если бы стены обрушились на кого-нибудь из них — на Касси или на Илая — я бы закончила эту войну раз и навсегда, закончила бы ее смертью собственного тела.

— Что это? — не удержалась Касси наконец, взглянув на дверь. — Это что, секретный ход какой-то?

— Это — мой последний секрет, — сказала я мрачно, но торжественно. — И это — ключ к системе Гарнизона.

Стена стала поворачиваться, и Касси, ойкнув, крепко схватила меня за руку. Я потащила ее вперед, даже не думая о том, что ждет нас там, впереди.

— Пожалуйста, Касси, — произнесла я совсем тихо, как только мы зашли в лифт. — Поверь мне. Между нами было достаточно лжи и молчания, так что теперь… теперь просто поверь мне. Наш корабль дал пробоину, но мы можем все исправить. Ты ведь этого хотела? — Она молчала. — Касси, доверься мне. Я знаю, куда мы плывем.

Двери лифта закрылись, и мы медленно поехали вниз. Я смотрела вверх, на плавно уплывающий куда-то потолок, и понимала, что это и в самом деле конец. Я не могла вернуть лифт обратно наверх, это было не в моей власти. А значит, мы выдержали. Мы выиграли этот бой, мы не свернули и не обратились в бегство. И тут сработал мой извечный рефлекс — я потянулась рукой за ухо и включила ретранслятор. Настало время выходить из тени.

Двери разъехались снова, и моему взору предстал все тот же коридор, который когда-то так напугал меня. Касси молча вышла и встала рядом со мной, как тогда, в кабинете, после смерти Лоретты. Это было сильнее слов — что-то вроде «если ты решишь расстрелять весь мир, я буду стоять рядом и молча подавать патроны». Меня передернуло от этого воспоминания. Я не такая, как он, подумала я. Да, мы были сотканы из одной и той же тьмы, но отныне все должно было измениться. И он должен был видеть это. Его падение должно было стать моей расплатой.

Дверь с красными крыльями, о которой говорила Элли, была на месте, но у меня не было времени рассматривать ее. Как только я повернула голову в ту сторону, на весь подвал раздался истошный вопль Касси:

— Марк!..

Я мигом развернулась, чтобы удержать ее, но было поздно: моя подруга опрометью бросилась к решетке и налетела на нее всем телом, как если бы хотела сокрушить ее. Марк протянул к ней руки, и их пальцы соприкоснулись. Касси опустила голову и сдавленно зарыдала, а брат гладил ее по волосам, пытался прижать к себе, но решетка все еще разделяла их. Я отвернулась: было невыносимо смотреть на эту сцену. Я вдруг поняла, что только ради Касси и ее брата я должна завершить то, что начала. Я должна была их защитить.

А время было на исходе.

— Мне сказали, ты умер, — рыдала Касси, повиснув на решетке; остальные заключенные мигом оживились, и гул голосов нарастал с каждой секундой. — Все это время, Марк, боже мой… все это время…

— Тара.

Я обернулась и увидела Джезмин. Она стояла в своей привычной позе — сложив руки на груди — и смотрела на меня, но уже без осуждения, как в прошлый раз. Наши глаза встретились, и я коротко кивнула ей. Нам так много нужно было сказать друг другу. Но прежде всего — слово оставалось за мной.

— Джезмин, — начала я, подойдя к решетке. — Я все-таки пришла. И не потому, что вы оказались правы, хоть вы и оказались правы — ну, насчет меня и Николаса, — я впервые назвала его по имени, и от этого какая-то часть его власти словно исчезла, растворившись в воздухе. — Джезмин, вам грозит опасность. Всем вам.

— Опасность? — Она взялась пальцами за решетку. — От… него?

— Нет, — Я покачала головой. — Все гораздо сложнее, Джезмин. Я многого не рассказала вам тогда, и это зря. Дело в том… дело в том, что он уходит.

— Уходит? — Женщина повысила голос, так что разговоры за спиной резко стихли; все напряглись и вытянули шеи, желая расслышать наши слова. — Быть такого не может, Тара Темпл.

— Поверьте мне, может, — усмехнулась я. — У него травма. Ну, результат покушения, — Я выставила ладони вперед, защищаясь от неизбежных вопросов. — Он сильно хромает, не может ходить нормально… и, как оказалось, уже не сможет. Вскоре после нашей с вами встречи он сказал мне, что подает в отставку.

— В отставку?! — крикнул кто-то за спиной.

— Да, но это не главное! — Я развернулась и хлопнула в ладоши, призывая ко вниманию. — Его место займет главный прокурор Трибунала, майор Рамирес. И у нее есть свои планы на всех вас. Она вас… уничтожит.