— Поздравляю! — с улыбкой промурлыкал Вадим. — Ты наконец стал настоящим баскетболистом!

— Что? — не понял парень, смотря на друга, как на сумасшедшего.

— Так все баскетболисты такие! По крайней мере, каких я видел в нашем приюте за эти десять лет. Толкаются, могут убить без жалости, если бы не закон. В общем, ты просто сделал то, что должен был! И без этих качеств не выжить. Все просто говорят, что игры проводятся честно. На самом деле, без жульничества не выжить. Нужно добиваться вершин без чувств. Отвергая эмоции, ты пробиваешь путь к славе. Чувства просто мешают тебе добиться этого! Настоящий лидер должен быть безжалостным и хладнокровным.

— Но это же… чушь, — с изумлением прохрипел безымянный. — Как же жить в этом мире без чувств? Быть пустым внутри… как это?

— Поверь, когда дело коснётся славы, ты поймёшь это.

— Ой, а ты как будто у нас великий человек! — безымянный закатил глаза.

— Ну… вообще-то… — хотел уже высказаться Вадим, но тут по ту сторону двери послышался топот мамонта и крики какой-то хриплой сойки — звуки голодных детей, бегущих на ужин. — Эх, ладно. Сегодня должна быть вкусная запеканка. Ты будешь?

— Вообще не голоден, — покачал головой безымянный, — но если можешь, принеси мне чёрный хлеб. Я его ночью жевать буду.

Длинноволосый блондин кивнул и покинул туалет, смешиваясь с толпой бегущих сирот.

Владелец чёрного амулета вернулся в спальню, наслаждаясь блаженной тишиной. Из открытой форточки, раздувая прозрачные шторы, безнадёжно спокойно завывал сиплый прохладный ветерок — такой свежий в палящий летний день. Именно вечера в июне и любил безымянный. Они были прохладными, как бы в противовес душному безжалостному солнцу.

На прикроватной тумбочке лежали несколько книг, взятых из библиотеки, которые принёс Вадим для изучения предметов за пятый, шестой и седьмой. Алгебра, русский, физика, геометрия, английский… Учёба в этом интернате шла до середины июня и то не для всех — тем, кто отставал, надо было обязательно посещать занятия. Но парень чувствовал, что он проучится аж до конца августа.

В шкафу, который тоже являлся отныне собственностью безымянного, было немного одежды для повседневной и школьной жизни. Все должны были носить форму с эмблемой приюта, но на деле все носили то, что им вздумается, и персонал был к этому лоялен. Ну и подходящая одежда из больницы занимала большую часть.

Уже через четверть часа послышались разговоры за дверью. «Возвращаются,» — с горечью подумал безымянный и схватил первый попавшийся учебник, чтобы сделать читающий вид. Так было больше шансов попасться под раздачу детей.

— Ну не надо притворяться, — пробубнил Вадим и вырвал учебник по физике из рук друга. — Видно же, что не читаешь. Смотри, что принёс!

Длинноволосый эльф кинул целую буханку чёрного хлеба, и безымянный поймал её прямо в воздухе. Владелец чёрного амулета уже открыл рот и готов был кое-что сказать…

— Стащил, — кратко ответил Вадя, не дожидаясь, пока парень задаст вопрос, — меня любят за мою красоту. А на раздаче стоит буфетчица в расцвете сил.

— Ну ты и… извращенец! — пропыхтел безымянный, рассматривая щедрое преподношение.

Вадим был прекрасен своим лицом. Аристократические черты лица говорили о знатном роде. Глубокие серо-зелёные глаза, где иногда прослеживались маленькие коричневатые крапинки вдоль края радужки, способны были свести с ума любую девушку. Что уж и говорить об ухоженных золотых волосах…

— Слушай, а ты покажешь свой супер-прыжок? — жалобно попросил эльф, пока безымянный пытался поместить в живот пятую часть буханки.

— Мне запфетиви, — разжёвывая кусок, произнёс безымянный, но Вадим только недоуменно поднял бровь. Тогда, наконец проглотив ужин, парень чётко сказал: «Не могу, запретили. Я только из комы, боятся, что я сдохну, как собака, во время своих мега-прыжков. Если увидят — каюк.»

— Ну кто сказал, что увидят? — засмеялся Вадим.

— Ой, да ладно тебе. Там же постоянно кто-то ходит или занимается! Не ночью же мы туда пойдём!..

Но судя по тщеславным глазам Вади, он об этом и думал. Безымянный подавил вздох отчаяния:

— Нет, даже не думай!

— Пожалуйста! — сложив руки, начал молить эльф. — Только один прыжочек и сразу в кровати…

— Будешь весь месяц тогда моим рабом, — проскрипел сквозь зубы безымянный.

Вадим кивнул, с ликованием кинулся на свою кровать и начал вазюкаться с детьми, рассказывая им свои приключения в потустороннем мире. Как понял безымянный, потусторонним миром они называли реальность за стенами их приюта. Потом все начали просить рассказать и владельца чёрного амулета о потусторонних вещах, но тот лишь рассказал про больницу, где очнулся. Больше дети им не интересовались — страсть к новичку полностью испарилась.

Часы пробили девять, и дети ринулись по кроватям. Дежурная заходила в комнаты, проверяя, все ли дети спят. Но Вадим и безымянный не думали надевать пижамы, и тайком улеглись прямо в уличной одежде. Когда шаги затихли, парни затаились на два часа, чтобы трое соседей по комнате окончательно уснули. Но дремота начала одолевать и владельца чёрного амулета. Сам не заметив, он предался в объятья блаженного Морфея…

Разбудили безымянного тихие шептания Вадима прямо под ухом. Назойливый эльф со всей дури теребил плечо друга, желая поскорее разбудить. Недовольный всем светом, мальчишка с амнезией вскочил с кровати и стал ждать дальнейших указаний Вади, в мыслях проклиная его за всё на свете.

Длинноволосый блондин подошёл к окну, отворил его и лихо, зацепившись за ствол дерева, который загораживал вид из окна, спустился вниз. Высота была не такой уж и большой — пять-шесть метров. Но легче от этого безымянному не становилось. Растение было дряхлое и выглядело непрочно, но Вадим помахивал рукой, чтобы подогнать своего приятеля по несчастью. «Чтобы всё сдохло с этими ночными вылазками!» — прошипел безымянный и, зажмурив глаза, выпрыгнул из окна, схватившись за старое дерево. Крепко обнимая его, словно ребёнок давно не видевшую мать, мальчик медленно начал опускаться вниз. «Чёрт, дурак, ослабь руки и сползёшь быстрее, времени нет!» — хрипел где-то голос эльфа в беспросветной мгле, но безымянному казалось, что он просто так свалится. Постепенно ладони начали ныть от невыносимой боли, словно древесина превращалась в расплавленное железо, и парню пришлось ослабить хватку. Как выяснилось — взаправду спуск ускорился и без травм.

Глаза начали постепенно привыкать ко мраку. Вадим схватил друга за руку и помчался куда-то за угол, отчего безымянный едва поспевал следом. Окно на первом этаже, словно нарочно, было открыто, и вело оно в нужный спортивный зал. Поэтому пробраться в помещение не составило лишних хлопот.

Вадим рванул куда-то в сторону, и безымянный остался наедине с самим собой. Жуткий вой ветра пел свою Лакримозу внутри стен, слабый блик луны настолько искажался через пыльные стёкла окон, что начинало казаться, что это призраки. Здесь было совсем иначе, чем в дневное время. Настоящее место для ужастиков и триллеров. Мелкая дрожь пробивала насквозь всё несчастное существо, заставляя преклониться перед демоном, прячущегося в холодной ночи. Только темнота — в окружении и в разуме.

Наконец ярая вспышка света, от которой безымянный, вздрогнув, закричал. Вадим громко рассмеялся:

— Опять у тебя смешное лицо! А вопишь как девчонка!

— Ты идиот?! — в сердцах воскликнул владелец чёрного амулета, всплеснув руками. — Зачем свет? Нас же могут…

— Ой, да кто в такую темень смотрит за приютом? Расслабься. Мы же всего на секунду. Ну давай, показывай!

Безымянный набрал в лёгкие побольше воздуха. Всё же он и сам был виноват в этой афере — нечего было доверять первому попавшемуся свою жизнь в буквальном смысле. Попасть в кабинет Анны Ивановны хотелось меньше всего на свете, ведь она могла своим жиром раздавить его — тощего и беззащитного — без всяких хлопот.

Мальчишка подошёл к одному из баскетбольных колец и обернулся: Вадим уже сидел на скамейке и готовился к сногсшибательному зрелищу. Подавив вздох разочарования за то, что в нём видят всего лишь игрушку для представления, безымянный вновь напружинил ноги, готовясь к прыжку. Корзина находилась довольно высоко, и до сих пор мозг не мог представить, как обычный смертный с амнезией мог начать висеть на ней, а потом ещё и спрыгнуть! Но теперь всё решится здесь и сейчас. Сглотнув, парень совершил прыжок, выбрасывая руки вверх, чтобы прибавить себе больше прыгучести. Глаза сами собой зажмурились, а внутри всё сжалось. Энергии прибавляло бешено колотящееся сердце, из-за которой вся сонливость мигом улетучилась в неизведанные края. Земля исчезла, опоры под ногами больше не было — парень отправился в полёт.