— Заткнись, рабыня! — прорычал Эрик, и его голос подхватило крылатое эхо. Затем, когда он удостоверился, что охранники остались далеко позади, он наклонился к уху девушки: — У меня есть одна прекрасная идея, где мы сможем заниматься.

— Твои идеи такие же бредовые, как и мои, — недовольно нахмурилась Лена.

— Поверь, я специалист по ночным вылазкам уже с пятнадцати лет, — Эрик довольно усмехнулся. Одновременно он осторожно шёл вдоль стены, нащупывая нужный участок. — Доверяй мне на свой страх и риск.

Лена хихикнула.

Несколько долгих минут Эрик искал нужный потайной ход. Наконец дверь с тихим скрипом отъехала в сторону, обнажая тёмный тоннель. Из него повеяло неприятным сквозняком. Лена невольно жалась к Эрику, боясь потеряться в бессердечной темноте. Он чувствовал её дрожь даже через плотную ткань. Чувствовал тепло её тела, которое согревало его даже в таком холоде. Она цеплялась за его руку нежными пальцами, как за последнюю надежду выбраться из этого ада.

Удивительно. Как такая хрупкая девушка смогла пробраться в оружейную и постараться на свой страх и риск украсть один из клинков императора? Как она смогла в его комнате кинуться к клеймору, прекрасно зная, что он намного массивнее и сильнее её? Она боролась за Фениксов, находясь в цепях рабыни. Он восхищался ей и в то же время боялся находиться рядом с ней. Она что-то перевернула в его душе. То, из-за чего он больше не мог терпеть своего молчания — он хотел перестать носить чёртову каменную маску равнодушия.

Ночные вылазки, будучи курсантом, приносили свои плоды. Эрик боялся зажигать свет, поэтому он рассекал мглу, ориентируясь только на своё развитое обоняние и осязание. Лена, спотыкаясь, шла следом и заметно отставала, из-за чего шли они гораздо медленнее, чем хотели.

— Если пройти вперёд и возле подземной реки — налево, то в конце концов ты окажешься далеко за стенами Дивитая, — осведомил Эрик. Хоть бы она запомнила маршрут! — Оттуда ты должна уже искать город Фениксов.

— Но как я найду его? — с горечью прошептала Лена.

— Хочешь жить и стать свободной — тебе придётся. Может, я говорю, как эгоист — иного пути нет.

Девушка не ответила, только сильнее сжала руки. Демьян говорил, что надежда умирает последней. Интересно, что сказал бы его друг сейчас? Эрик нередко думал об этом.

Ещё несколько долгих минут пути, пока Эрик наконец не отыскал нужное помещение. Уже без страха он включил свет. Маленькая лампочка озарилась тусклым светом, едва-едва проницаемым в углы забытого всеми места. Лена не сдержала аханья, когда её взору открылась замурованная комната, где раньше держали Фениксов. На полу и на стенах никто так и не оттёр засохшую кровь. Камеры полностью обвалились, поэтому остался всего лишь обширный коридор, связывающий их.

— Ты уверен в безопасности? — нерешительно спросила девушка.

— Предложи мне место для тренировок получше, — хмыкнул Эрик, — где нас не смогут найти. Даже если здесь случится обвал, я Эклипс защитного типа.

— Защитного типа?

— То есть я смогу создать барьер, который с лёгкостью сдержится, даже если на него упадёт несколько тонн. Сила Эклипсов атакующего типа чудовищна. Они могут запросто разнести взмахом руки один обширный мегаполис. — Эрик почувствовал себя Учителем — отвратительным созданием, говорящим таким нудным тоном и наказывающим с невероятной болью. — Сила Эклипсов защитного типа нужна, чтобы создавать барьеры, которые смогут блокировать такие удары. Поэтому сдержать обвал я могу без проблем.

— Зачем тебе блокировать удары остальных Эклипсов? — удивилась Лена. — Разве вы не находитесь на одной стороне?

— Есть Неосознанные Эклипсы. Это такие Эклипсы, которые либо при испытаниях сошли с ума, либо пересекли свой порог в силе. То есть, я могу легко стать Неосознанным, если призову больше силы, чем может выдержать мой разум. Неосознанные Эклипсы превращаются в людоедов, мечтающих только о том, чтобы сожрать чью-то плоть. Так как они сошли с ума, они используют намного больше силы, чем остальные Эклипсы. С ними очень опасно иметь дело.

Лена нервно сглотнула. Её глаза расширились от ужаса.

— Прости, я не должен был рассказывать тебе это, — нахмурился Эрик. — Давай отвлечёмся от этого ужаса и приступим к тренировке.

Он достал из ножен несколько клинков средней тяжести. Один он кинул Лене, другой оставил себе. Когда-то давно их подарил Юрий Алексеевич, чтобы он мог тренироваться на них. Они были очень удобные — не слишком лёгкие, не слишком тяжёлые. Самый раз для новичков, жаждущих познать сладкий вкус боевого искусства.

— А Фениксы… — Лена смотрела в пол. Её глаза всё ещё выражали несусветный страх. — Я ничего не знаю о силе Фениксов… мы тоже можем стать Эклипсами?

— Фениксы не должны становиться Эклипсами, — поправил Эрик. — У вас с самого рождения в руках находится мощная магия, которая становится сильнее с каждым годом. У нас, Сосудов, её зачатки появляются только в шесть лет. И если наш предел силы — это превращение в Неосознанных, то вы можете превращаться в птиц, не боясь повредить разум. Вы сильны. Необычайно сильны.

На пол упала капля. Лена взялась за голову, прислонившись к холодной стене. Она дрожала.

— Тогда п-почему… — прошептала она через слёзы. — Если мы так сильны… почему мы проиграли двести лет назад? Почему Матерь Кали… почему только она решила поднять восстание? — Девушка с трудом подняла голову и посмотрела прямо в глаза Эрика. — Почему эти двести лет Фениксы не сделали ни одной попытки восстать? Почему мой народ терпел всё это?

Эрик вздрогнул. До этого момента он никогда не интересовался Фениксами, только тем, что из себя представляла Анджела. Да, он начал тайно изучать их историю и традиции, однако он никогда не спрашивал — действительно, почему? Фениксы, что сейчас, что до этого, были в бегах. Многим удалось сбежать от революции. Они построили свой город, но никто из них эти двести лет не предпринял попытки восстания. Анджела стала первой.

«Такое чувство, будто что-то их сдерживало, — эта мысль неожиданно озарила Эрика. — Что-то или кто-то… Некто, чего боялись Фениксы. Но почему моя мать восстала?»

— Почему?! — Лена схватила Эрика за плечи. — Почему мы терпели всё это?!

— Я… я не знаю.

Лена некоторое время смотрела в никуда, будто парализованная. Потом она медленно отступилась, утирая слёзы с щёк. Пусть она и показывала своё спокойствие, глаза её продолжали кричать немыми воплями. Даже под длинными ресницами они сияли раскалённым золотом. Это не походило ни на один взгляд, что когда-либо видел Эрик: не пылкость чувствительного сердца, не необузданный гнев. В её глазах бурлило отчаяние, сводящее любого человека с ума. И когда Эрик, встряхнув головой, вновь взглянул на девушку, она полностью спрятала свои глаза под ресницами. Лицо застыло в выражении ледяного бесстрастия.

— Прости, — бездушно прошептала она, обратив наконец внимание на клинок в руке. Такой же холодный, как и её голос. — Я не должна думать о таком.

— Лена…

— Я должна стать сильнее! Ради себя, ради Аластора. Я обязана оправдать твои ожидания. Хотя бы правильно размахивать ножом.

Эрик издал протяжный вздох:

— В Академии говорили, что эмоции делают нас слабее. И что получилось? Мы разбиты.

— Мы разбиты. У нас больше не осталось ничего — Империя всё забрала. Забрала нашу честь и вашу человечность. Я поняла, ради чего хочу сражаться. — Лена подняла клинок. В свете лампы он засиял сталью. — Мы умрём. И мы будем говорить в посмертии от уст наших потомков. От уст детей и потом от их детей. Это бесконечная цепь времени. — Лена улыбнулась, продолжая смотреть на нож. — Умерев, мы будем потом говорить устами Аластора. Будем говорить о свободе и равноправии между Сосудами и Фениксами. Мы должны защищать его, Эрик. Он особенный. Особенный тем, что будет говорить от лица двух враждующих народов.

По коже побежали мурашки. Эрик почувствовал себя, как на первом курсе — ничего не знающий, ничего не понимающий в жизни Эклипса, ты просто жалобно смотришь на старших, пытаясь попросить у них помощи. И сейчас он понял, как глупо смотрел на Лену, в чьих золотых глазах вспыхнула решительность.