— Не смейте… — только шепчет она, но недоговаривает. Ком заседает в горле.

Старик только усмехается:

— Я и не думал никому рассказывать. Меня зовут Сергей Куликов. Я тот, кто сейчас нужен вам, Ваше Величество.

Нейт едва сдерживает истеричный смех. Тот, кто нужен? Сейчас даже сам Влуцек не в силах повернуть время вспять. Даже в его руках нет такой силы.

«Я хочу воскресить Эрика…»

«Вы знаете цену?»

Однако лицо старика выглядело крайне серьёзно, а в глазах сияла жалость. Нейт сжимает зубы — она никому не позволит жалеть себя! Она поднимается с земли, хотя тело хочет продолжать прижимать к себе голову любимого.

«Я хочу воскресить Эрика…»

«Вы знаете цену?»

Она смотрит на него. Он смотрит на неё. Она — с непониманием, презрением, слабостью. Он — с решимостью, с жалостью. Никогда ещё Нейт не чувствовала себя так незащищёно. Словно в любой момент этот старикашка мог вспороть её живот.

— Я хочу воскресить Эрика! — чуть ли не кричит она. — Я хочу, чтобы он жил! Но уже не как Эклипс! Я хочу, чтобы он жил вдали от Империи!

— Вы знаете цену? — спокойно говорит Куликов. — За всё надо платить. А тем более — за воскрешение.

— Всё, что угодно, — не раздумывая, лепечет она.

Нейт вытирает слёзы, и всё равно не останавливается. Её сопровождает Лили, которая помогает ей перетащить труп Анджелы до Куликова. А на руках Нейт несёт едва живого Аластора. Его изуродованное тельце, дышавшее только благодаря силе Лили. Сердце стучит слишком слабо, и это разбивает Нейт.

Они доходят до лаборатории Куликова. Тот хищно улыбается и кладёт Аластора обратно, туда, откуда когда-то украла его Анджела. Теперь она и её сын лежали мёртвые около маленького мальчика. «Цена воскрешения — это тела тех, кто обладал единой душой и единой кровью убитого, кто обладал магией Феникса и Сосуда», — сказал учёный. Аластор — это тот, кто воплотил в себе все надежды Эрика, тот, кто был его отражением. Анджела — его мать.

— Я хочу воскресить мёртвого через путь Фениксов и Сосудов, — всё также улыбается Сергей Владимирович. — Как на свет рождаются Фениксы и Сосуды — они разделяются на две части уже в утробе. Их разделяет магия Феникса. Я хочу повторить этот процесс с научной точки зрения. Влить в этого мальчика магию Феникса и Сосуда одновременно. И, если всё пройдёт удачно, Аластор разделится на две части. На Феникса и Сосуда.

— Эрик. Что с ним? — Нейт хмурится.

— Отдайте его на воспитание кому-нибудь, кому доверяете. Но это будет не совсем Эрик. Аластор разделит с ним его разум и характер, они соединятся в одно целое. А Феникс… Я хочу провести на нём опыты по контролю сознания.

Нейт закрывает глаза. Она отдаст мальчика-Сосуда Людмиле Лавровой. А затем они вместе сделают всё, чтобы мальчик стал свободным, независимым от правил континента. Как хотел Эрик. Он хотел жить на континенте, не зная неволи и границ.

— Вы же не хотите, чтобы воспоминания Аластора и Эрика пробудились в нём? — Куликов резко поднимает бровь.

— Я наложу на него заклятье. — Ответ вышел резче, чем хотела Нейт.

— Однако магию Эклипса может разрушить вирус Рейчер. Я сделаю всё, чтобы мальчик был защищён от опасности. Ведь вирус может гулять и на континенте. Одно малейшее прикосновение вируса Рейчер — и мальчик вспомнит жизнь Эрика и жизнь Аластора.

— В день, когда была назначена казнь, Эрик Кали стал одержимым вирусом Рейчер, — одними губами шепчет Людмила, но Нейт всё равно слышит её. — И уже там, на эшафоте, его разум начал искажаться от страха и ненависти. Поэтому он начал улыбаться — он увидел что-то, что успокоило его. Вернее, его больной разум. Ведь вирус Рейчер — это порождение наших отрицательных эмоций, это результат нашего гнева, страха и ненависти. То, что сводит нас с ума. Эрик Кали умер, будучи больным. И тогда, когда Куликов превратил его мозг в прах, вирус Рейчер проскользнул в единственный живой разум, что был рядом — в разум Аластора. Слабый вирус, что дремал до определённого момента… И этот вирус спал в нём, пока он не подошёл слишком близко к магии клана Тэнэбрэ. Такой мощной магии, что она пробудила не только силу Эклипса в нём, но и заразила всех тех, кто стоял с ним рядом.

Нейт идёт по улицам континента. Город непривычно шумит, искрится яркими вывесками и автомобильными фарами, грохочет. Полная противоположность тихой блёклой Империи, которой покровительствуют деревья.

«Простите их. Они иногда такие неугомонные.»

Она слышит дикие вопли и крики детей. Они над чем-то смеются и несутся сломя голову, не обращая ни на кого внимание. Словно маленькие ураганы пролетают мимо неё, и она роняет из рук пакет, который ей лично передала Людмила Лаврова. В нём находились письма и отчёты по состоянию мальчика-Феникса, который создался из плоти Аластора и праха Анджелы. Она тяжело вздыхает. Монархи не должны заниматься такими делами, но иного не оставалось — она верила всецело лишь Лили, но и она слишком часто рисковала ради неё.

Она опускается и почти поднимает с асфальта злосчастный пакет, упакованный так, что открыть его сможет лишь она. Её рука соприкасается со знакомым теплом его руки.

«Простите их. Они иногда такие неугомонные.»

Она смотрит на него. Он спокойно поднимает пакет и, слегка удивлённый её необычным видом, протягивает владелице.

— Простите их. Они иногда такие неугомонные, — Парень пожимает плечами.

Она разглядывает его. Наверное, именно по этой причине она и согласилась прийти на континент. Чтобы увидеть его.

У него были такие же глаза, как у Аластора. А смотрел на неё так, словно смотрел Эрик — с таким же вечно омрачённым видом. Его лицо, его изгиб бровей, его жесты — это всё принадлежало Аластору. А голос… Голос, полный силы и одновременно смертельной скуки — Эрику.

Она смотрит на него. Он не обращает на неё внимание. Он суёт ей в руки пакет и исчезает вместе с детьми-ураганами за углом здания.

— Я сохраняла жизнь Эрику, чтобы он умер в агонии и безумии вируса Рейчер. Умер, как чудовище. Опять. — Говорит Нейт. Голос её не дрогнул — почему-то весь страх испарился из неё.

— Он — тело Аластора и прах Эрика. И всё равно этого мало, чтобы противостоять вирусу Рейчер. Особенно, когда ты вспоминаешь две своих прошлых жизни. Если он выживет… он будет мстить. Нейт, в его глазах ты убила Аластора и Эрика.

— Если он окажется силён, чтобы пережить такой мощный поток вируса.

— Нейт… ты не заслужила это. Ты должна была отпустить Эрика ещё тогда. Ты подарила ему новую жизнь, и всё равно ты не будешь счастлива. Как и он.

Как ей отпустить его? Он рядом… Он совсем рядом…

Она снимает с пальца кольцо Кали и подносит его к губам. Он всегда был здесь.

Нейт подняла голову на Эклипса. Теперь она должна принять важное решение, что изменит не только её жизнь.

— Передайте западным гарнизонам мой приказ. Восставших доставить прямо сюда, живых, любой ценой, в Дивитай. В цепях. Я хочу лично взглянуть в лица тех, кто осмелился атаковать священные земли Жрецов.

— Слушаюсь.

- Аня! – девочка с золотыми волосами тянет за рукав служанку. – А почему Зал Пепла так называют?

Старушка только смеётся и усаживается на колени около принцессы. Её морщинистая рука гладит её по волосам.

- На этом месте двести лет назад убили всех патрициев-Фениксов, – с тёплой улыбкой начинает рассказывать она. – Во время страшной революции Сосуды оставили здесь тела убитых Фениксов, как трофей. Их тела превратились в пепел. Все фениксы превращаются в пепел. Однако из пепла стали вырастать высокие деревья, папоротники, тут поселились певчегласые птицы. Фениксы превратились в пепел. А их пепел превратился в сад. И в память об этом зал прозвали Залом Пепла. Фениксы превращаются в пепел. А из пепла рождается нечто более сильное. Нечто прекрасное и грациозное.