— Это самый мужественный поступок во имя любви. — Хриплые нотки в ее голосе подняли в нем новую волну эмоций. — Чарли повезло, что ты ее отец.

Блейк едва смог выдавить:

— Я не могу поступить иначе.

— Неправда. — Она печально покачала головой. — Ты мог выбрать миллион других решений. Но ты выбрал верное. Я восхищаюсь тобой. Не многие на такое способны.

Мужчина смутился и стремительно вскочил. Потоптался и протянул ей руку.

— Не пора ли обратно?

Кларк положила прохладные пальчики ему на ладонь, и он обхватил ее руку. В точке соприкосновения вспыхнул огонь и побежал в обе стороны.

— Попробуем каково на вкус? — Прозвучавшая двусмысленность вызвала неловкую паузу. Беллами больше не слышал доводов «трезвой» половины своего разума: он знал, что имел в виду поцелуй.

Всю прошлую неделю он слишком часто думал об этом. Ночью, ворочаясь в своей огромной кровати, вспоминал сладкий вкус ее невероятно нежных губ, лестный многообещающий жар ее внезапной страсти.

В мягком свете луны брюнет заметил, что ее лицо раскраснелось, а в глазах загорелись лукавые огоньки.

— Если тебе кажется, что уже пора…

Откуда-то издалека к нему снова пробился отрезвляющий сигнал и разрушил безумную эйфорию.

— По-моему, да. — И речь уже не шла о поцелуе.

***

Ее пальцы порхали с изящной уверенностью и завораживали Беллами. На секунду ему захотелось стать клавиатурой компьютера, чтобы почувствовать, как эти руки касаются его. Надо было сосредоточиться на цифрах, но он не мог оторвать глаз от Кларк. На ее гладком лбу появилась маленькая морщинка. Прищурившись, она посмотрела в блокнот, где делала пометки.

Узнав на прошлой неделе о планах Блейка продать ресторан и, возможно, организовать новое дело, которое не будет отрывать его от Чарли, Кларк вызвалась помочь с этим.

Первая предложенная цена за «Силу» была ошеломляющей. Денег хватило бы на вполне сносное существование. Беллами мог бы открыть счет на образование Чарли и на свадьбу. Но об этом еще рано думать. Сначала надо сделать инвестиции в повое дело.

— Ничего себе! — Беллами смотрел через плечо Кларк. Он склонился над ней и, щурясь, разглядывал цифры. Аромат духов и свежий запах волос туманили голову. Он сглотнул и постарался сосредоточиться. — Я не думал… Боже! Где взять такую сумму?

Гриффин легко постукивала пальцами по клавиатуре.

— Нужна толковая реклама. Она требует огромных вложений на раскрутку, необходимых фотографий, красочных каталогов, печати и почтовых расходов. Все это без малейшей гарантии, что поступят заказы.

— Разумеется, поступят, — заявил Беллами с уверенностью, которой вовсе не чувствовал. Что, если предприятие прогорит? Если их сбережения пойдут на ветер? Сомнения тревожили. Смеет ли он так рисковать будущим Чарли?

Его и раньше терзала неуверенность, но не лишала сил. Когда-то он сомневался в целесообразности открытия «Силы». Многие друзья предупреждали его о риске, проблемах и головной боли, сопровождающих новое дело. Но он верил в свои способности и в свою мечту. И каким-то чудесным образом у него все получилось.

Он смотрел, как Чарли играет в своем манеже, как грызет игрушки, расставленные им на мягкой подстилке. Его сердце наполнялось безграничной радостью. Беллами любил свою дочь больше, чем мог себе представить. Он должен попытаться. Ради Чарли. Она должна гордиться своим отцом. И учиться преодолевать трудности и стремиться к намеченной цели.

— Все твои мысли отражаются на лице, — вдруг услышал Беллами голос Кларк. — Судя по всему, ты принял решение.

Он присел на край дивана.

— Ты получила диплом, пережила неудачный брак и осуществила свою мечту о карьере. Тем самым ты доказала своему брату, что нет ничего невозможного. Я хочу доказать Чарли то же самое. На примере своей жизни, успехов в своем деле.

Кларк перевела взгляд с Беллами на малышку. Ее голубые глаза потухли.

— Не забывай, что для детей не так важно, насколько преуспевают их родители. Гораздо важнее другое — сознание того, что ими дорожат. Они хотят, чтоб их любили.

Потрясенный Беллами вскочил на ноги.

— Ты думаешь, я не люблю свою дочь?

— Я этого не говорила. — Она глубоко вздохнула. — Беллами, я хочу сказать, что мечта — это не более чем мечта, а дети — это реальность.

Он зашагал взад-вперед по комнате.

— Как ты думаешь, зачем я занимаюсь всем этим? Ради Чарли. Я делаю это ради своей дочери. Я хочу, чтоб у меня хватало времени быть с ней. Я хочу…

— Беллами, — перебила она спокойно, — ты не вникаешь в смысл моих слов.

Затихнув, он опустился обратно на диван.

— Тогда объясни мне.

Кларк повернула стул, чтоб сидеть лицом к нему, но опустила голову. На лицо упала тень. Выдержав паузу, она наконец подняла глаза. В них была глубокая печаль, пронзившая его сердце.

— Ты не поймешь.

— Попробуй.

Она долго молчала. В звенящей тишине раздавалось только лепетание малышки, ползающей в своем манеже. Кларк перевела взгляд с отца на дочь и обратно. Наконец она сказала:

— Я не хочу тебя разочаровывать. — В ее хриплом голосе слышались незнакомые горестные интонации. — Я не пытаюсь разбить твою мечту. У тебя действительно все может получиться, как ты задумал. Однако пойми, что на первый взгляд многое кажется совсем не таким, каким является.

У него возникло чувство, что смысл ее слов глубже, чем она пытается представить. Сбитый с толку, он тряхнул головой.

— Ты хочешь сказать, что мечтаешь о… Но ты говорила…

— Я помню, что говорила. — Она разглядывала руку и терла ладонь большим пальцем. — Ты совершенно прав, — у нее дрогнул голос, — я карьеристка.

Беллами подался вперед. Ему хотелось протянуть руку, прикоснуться к Кларк, утешить, узнать, что ее мучает. Но он сдержал себя, решив, что ей не понравится такой жест.

— Может быть, у тебя нет выбора?

Она вскинула голову и сощурила глаза. Казалось, что перед ним захлопнулась дверь. И Беллами ощутил холодную пустоту. Возможно, он брякнул какую-то глупость?

— Что я такого сказал?

— Ничего. — Кларк повернулась к столу. — Продолжим работу.

— Подожди. Я хочу знать…

— Довольно. — Она стряхнула его руку. — Тебя это не касается.

Вот это пощечина! Кларк права. Его это не касается. Но она должна знать, что он не хотел ее обидеть.

— Я не думал оскорбить тебя, — запинаясь, начал он. — Я просто провел аналогию со своей матерью. Ей пришлось устроиться на работу из-за развода. И я решил, что у тебя те же мотивы. Должно быть, я ошибся.

В комнате слышались только легкие удары ее ногтей по клавишам. Даже Чарли затихла в своем манеже. Эта тишина точила, разъедала его душевное равновесие.

Не отрывая глаз от компьютера, Кларк произнесла еле слышно:

— Ты не ошибся.

Ее слова ошеломили Беллами. Любая другая женщина с готовностью опровергла бы его предположение. Стала бы уверять, что пожертвует карьерой ради него, но только не Кларк. Она не требовала ничего. Только чтобы ее оставили в покое.

Гриффин продолжала работу, не обращая на него внимания, и Беллами понял, что она не ищет сострадания. Только понимания. Единственное, что он мог ей предложить, свою дружбу.

Принимая ее условия, он не позволил себе задать вопросы, положить руку ей на плечо, погладить ее бледную щеку, прикоснуться губами к ее губам. Он вернулся к рабочей теме:

— Нужно время, чтоб изучить спрос. Но я верю в свое предприятие. Думаю, все получится. Но ты права, должен быть способ добиться лучших результатов при наименьших затратах.

Кларк вытерла влажные ладони о джинсы. Беллами впервые видел ее в столь легкомысленной одежде, а не в костюме и лодочках. Он жалел, что и в этом наряде она не казалась серой и неинтересной. Она была жутко сексуальна. В облегающих джинсах ее ноги казались бесконечно длинными. На фоне безупречно белой блузки ее волосы сверкали, как пожелтевшая листва теплым осенним днем, и оттеняли ее бледное нежное лицо.