Трансформировав свой страх и агонию в злость, я изо всех сил ударила брата по щеке.

Затем еще раз. И еще. Снова и снова. Я хотела с этим покончить.

Просто бей.

Мои рыдания звучали все громче, слезы текли по лицу.

«Что-то должно сломаться», – сказал он.

Дэвид прав. Алкоголя было недостаточно. Сигарет и девушек, с которыми он отвратительно обращался в школе, тоже. Как и боли. С течением времени он ко всему привыкал, поэтому с каждым разом требовалось все больше.

Что-то должно сломаться. Сколько еще мук он способен выдержать, прежде чем это произойдет? Надолго ли хватит таких методов, прежде чем все это перестанет приносить Дэвиду облегчение?

Я бросилась к брату.

— Пойдем, — сказала я ему, схватив за руку. — Давай просто уйдем.

Я потянула его за руку, проигнорировав растерянное выражение на лице Курта. Однако Дэвид стоял на месте как вкопанный.

Тяжелый, пронизывающий взгляд его глаз был прикован к Наталье.

— Малыш, — проворковала она, подходя к нему. — Ты такой красивый. Я так по тебе соскучилась.

Я замотала головой, стараясь привлечь его внимание. Но Дэвид словно оцепенел.

— Знаю, ты вышел из себя. Ничего страшного, — мягко сказала Наталья, как всегда, воплощение деликатности. — Я в порядке и люблю тебя несмотря ни на что. Обещаю, в этот раз будет лучше. Я позабочусь о тебе.

— Дэвид! — рявкнула я, пытаясь разрушить её чары.

Однако его глаза пристально следили за ней, пока она осторожно приближалась к нему.

— Я скучала по тебе. Ты мне нужен. Мне так одиноко. Я совсем заблудилась, малыш, я…

Внезапно он сорвался с места и поймал мать за горло, своей большой рукой обхватив её тонкую, бледную шею.

— Дэвид… — не зная, что делать, я переводила взгляд с брата на Наталью.

Она охнула, но осталась неподвижна. В это время он притянул её ближе и приподнял, заставив встать на цыпочки. Его челюсти были плотно сжаты. Пока я наблюдала за ними, по моим венам словно разливалась лава.

— Мой сильный мальчик, — прошептала женщина. — Ты стал таким могучим.

— Дэвид, — продолжала умолять я. — Посмотри на меня!

Но он просто стоял, сжимая её шею, будто находился в трансе.

— Я ждала, когда ты придешь за мной, — дыхание Натальи становилось прерывистым. — И возьмешь контроль на себя. Ты теперь мужчина. Я готова на все, что нужно моему сыну.

Я закрыла глаза, не в силах на это смотреть.

— Она сумасшедшая, — едва слышно пробормотал Курт.

— Дэвид! — крикнула я. –—Черт, да взгляни же на меня!

Он все еще удерживал её, но эта женщина, казалось, полностью завладела его вниманием.

— Возьми её и вымой дочиста. Как мама раньше мыла тебя.

Сквозь слезы я посмотрела на брата: страдания прошлых лет нахлынули волной, лишив меня самообладания.

— Ты мужчина, — повторила она. — Все принадлежит тебе. Все.

Я покачала головой. Не слушай, Дэвид.

— Если любишь её, то должен знать: она может уничтожить тебя, — прошипела Наталья. — Но, если причинишь ей боль, она никогда не скроется от тебя. Ты всегда будешь обладать ею. Тебе не нужно спрашивать, не нужно проявлять заботу. Бери то, что принадлежит тебе. Возьми её, — её голос настолько затих, что я с трудом могла расслышать. — Слышишь?

Неожиданно Дэвид развернулся и наконец встретился со мной взглядом.

Нет. Слезы катились по моим щекам, и я безмолвно молила его. Мы были совсем одни в этом мире. Только вместе мы были в безопасности. Я никогда его не обижу. Он должен это знать!

Она хотела, чтобы Дэвид уничтожил нас и все хорошее, что в нем осталось, потому что он – будущее семьи. А монстры должны быть сильными. Но ведь Дэвид может стать гораздо хуже отца!

— Возьми её, — подначивала Наталья, проведя рукой по его груди. — Она утолит твой голод. Покажи ей, что ты из себя представляешь.

Я смотрела на него, надеясь, что он прочитает все в моем взгляде.

Останься со мной. Я знаю, какой ты. Ты меня защищаешь. В день рождения водишь меня по магазинам и позволяешь выбрать все, что я захочу. Приносишь мои любимые молочные коктейли, когда возвращаешься домой посреди ночи. Я знаю тебя настоящего.

— Оближи её с ног до головы, — выдохнула она. — Забери домой и заяви свои права на нее.

Намек на страх в его глазах исчез, и внезапно Дэвид уставился на меня отсутствующим взглядом, словно бездушный робот. Будто на самом деле был не здесь.

Будто он больше не был Дэвидом.

Тихо всхлипнув, я оцепенела.

И тут вперед вышел Курт. Он оттолкнул меня, сжал запястье моего брата и потребовал:

— Отпусти её. Твою мать, отпусти её, Дэвид.

— Мы все твои, — прошептала Наталья своему сыну, словно Курта здесь вообще не было. — Я позабочусь о тебе, малыш. Обязательно сделаю все, чтобы её сладкая киска принадлежала тебе.

— Заткнись! — заорал Курт. — Больная стерва! — затем повернулся к Дэвиду, который до сих пор удерживал мой взгляд: — Взгляни на меня, приятель. Не смотри на нее.

Он этого не сделает. Брат никогда так со мной не поступит. Никогда.

— Возьми её, — продолжала твердить Наталья.

Я заплакала.

— Дэвид!

Очнись.

— Не смотри на нее! — взревел Курт, толкая его.

— Она – часть тебя, — улыбнувшись, прошептала мать Дэвида. — Она сделает тебя сильным. Возьми её.

— Заткнись! — потеряв терпение, Курт развернулся и хлестнул её по лицу.

У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как тело Натальи дернулось, и она упала грудью на круглый обеденный стол. От столкновения бокалы, тарелки и столовые приборы полетели на пол, ваза опрокинулась на стол.

Женщина издала судорожный вздох, затем захрипела и зашлась в кашле. Я отвернулась и посмотрела на брата. Он оперся на спинку стула и, согнувшись пополам, боролся с рвотными позывами.

Я подбежала к Дэвиду, все еще рыдая, и обняла его.

—Все хорошо. Все в порядке. Я здесь. Слушай мой голос.

Он содрогнулся и сплюнул, с трудом стараясь втянуть воздух. Я сжала его еще крепче.

Многие дети, подвергавшиеся насилию, боялись любых прикосновений, но у Дэвида все было иначе: когда его одолевали демоны, он хотел быть как можно ближе ко мне. Как будто хотел оказаться в моей голове, где ему ничего не угрожало.

— Она не управляет тобой, — прошептала я, прижав брата к себе и уткнувшись лицом в его влажную от пота шею. — Мы свободны. Кроме нас, в этом мире никого нет.

— Оно все еще внутри меня, — сдавленно прохрипел Дэвид. — Мне так больно.

Рыдая, я зажмурилась.

— Держись за меня. Просто держись за меня.

Я знала, чего он хотел, в чем нуждался, и не могла ему отказать. Не сегодня.

Обхватив брата руками, я укусила его за плечо, с силой впиваясь зубами в кожу, и почувствовала, как он застонал. В ответ он сжал меня изо всех сил. Если бы Курт посмотрел на нас со стороны, то подумал бы, что мы просто обнимаемся.

Но его внимание по-прежнему было обращено на Наталью, стоявшую за спиной Дэвида.

Оно все еще внутри меня. Оно. Не знаю, что он имел в виду: свою мать, страх, живущий внутри, или что-то другое, но это говорило о том, насколько беспомощным чувствовал себя мой брат.

Слезы катились по лицу и, щекоча кожу, повисали на мокрых ресницах.

— Сильнее, — прошептал он.

Я сжала сильнее, ощущая солоноватый вкус его кожи и знакомый запах сигарет. Он не причинит мне боли. Дэвид нуждался во мне.

Он любил меня.

Ощутив металлический привкус, я поняла, что прокусила кожу. Выдохнув, он отстранился.

— Спасибо, — произнес Дэвид, глядя на меня со свойственным ему хладнокровием. Он вернулся. — Ты в порядке?

Я кивнула.

— А ты?

Он устало кивнул в ответ, развернулся и поправил толстовку, чтобы скрыть следы от моих зубов.

Затем я наконец-то перевела взгляд на Курта.

Он пристально смотрел на лежавшую Наталью, и я не могла понять выражение его лица. Казалось, будто оно менялось каждую секунду.

Курт боялся? Он ведь не сделал ничего плохого, и, если бы не заткнул её, она…